Юлия Фирсанова - Освободительная кО/Ампания

Еще не открыв глаз, Элька почувствовала, как губы расплываются в умиротворенной улыбке. Кто бы сказал всего несколько месяцев назад, что именно так она будет реагировать на каждое пробуждение, девушка немедленно обозвала бы предсказателя мошенником, по которому плачет костер инквизиции. Но сейчас Елена Сергеевна Белозерова, в прошлом секретарша в третьеразрядной конторе, ныне наемный работник по контакту Совета Богов, была абсолютно, преступно, просто сверхъестественно счастлива! Каждое новое утро только добавляло радости в палитру жизни.

Даже коллега Эльки, серьезный воитель Эсгал, склонный к критике любого импульсивного поступка девушки, не мог испортить своими нравоучительными замечаниями восхитительного настроения юной хаотической колдуньи. Куда уж маленькому солнечному лучику, прокравшемуся в спальню и неизвестно каким образом преодолевшему заградительную полосу из штор и полога балдахина.

Элька потянулась, распахнула серо-голубые, казавшиеся почти синими от бликов полога, глаза и хихикнула. На балдахине, вцепившись в него острыми коготками лапок на манер декоративной прищепки, висела, свесившись вниз головой, как и подобает летучим мышам, домашняя зверушка девушки. Вот только совершенно не по-летучимышски Мыша, а именно так Белозерова именовала свою питомицу, наслаждалась теплым солнышком и подставляла ему тонкие крылышки, вытягивая их, словно кошка лапы.

Улыбаясь, девушка протянула руку вверх, и Мыша, приветственно попискивая, перепрыгнула на запястье хозяйки.

— Доброе утро! — Элька почесала мышку за ушами и под подбородком.

Мыша довольно заурчала, прищурив золотисто-зеленые глаза, почему-то абсолютно не боящиеся прямых солнечных лучей, и вытянула чуть приплюснутую, но все равно обаятельную мордочку. Элька, между прочим, совсем не рассчитывала, что ее питомица — подарок Господина Темной Крови — Ильдавура Кара — будет обычной летучей мышью. Возможно, и сам вампир, преподнося связную в дар хаотической колдунье, не предполагал, во что очень скоро превратится смышленый зверек. Мыша понимала желания девушки с полуслова, старалась исполнять их изо всех мышиных сил и чутко чувствовала настроение хозяйки. А легкомысленная Элька, не вдаваясь в дебри умозаключений, просто баловала Мышу так же нещадно, как Рэта — голубоглазого крыса своего приятеля Рэнда, и любила ее. Тем же занимались и все прочие члены команды, разумеется, Гал не в счет. Стоик-воитель вообще не баловал никого, даже себя.

Зверушка, перебирая лапками, поудобнее утвердилась на запястье Эльки, издала переливчатую требовательную трель писков и потянула девушку куда-то влево.

— Хочешь прогуляться? — решила Элька, зная, что ее питомица любит утром поразмять крылышки, летая по саду. А то, что Галу, обыкновенно совершавшему в саду пробежки или тренировавшемуся на площадке перед домом, приходилось наблюдать за закладывающей у него над головой мертвые петли летуньей и слушать ее пронзительные, совсем не мелодичные писки, так это было чистым совпадением! Ни Элька, ни Мыша не хотели выводить из себя воителя. Ну, если только подразнить его самую малость…

С мышью на руке девушка выпрыгнула из постели, одернула коротенькую ночную рубашку на двух тонких лямочках и, не обувая тапочек, пошлепала по мягкому ковру к двери из спальни. Окно в своей второй комнате Элька на ночь не закрыла и собиралась сейчас через него выпустить Мышу из дома. Решив, что хозяйка двигается в правильном направлении, зверушка успокоилась.

Но стоило только Эльке коснуться двери, как Мыша взмахнула крылышками и снова пискнула необычайно громко. Как такой сильный звук мог уместиться в маленьком тельце мышки, Елена разгадать не успела, потому что утренний свет сменился непроглядным мраком, который спустя долю секунды стал вечерним сумраком.

— Мама мия! — почему-то по-итальянски темпераментно возмутилась босоногая Элька и, взвизгнув, совершила гигантский прыжок со светло-серых ледяных плит мраморного пола на роскошный винно-красный ковер.

— Ну и холодина, — уже по-русски продолжила девчушка (видимо резкий перепад температуры не пробудил в Елене универсального лингвистического таланта) и огляделась вокруг, чтобы сообразить, где она собственно очутилась по воле своей питомицы.

Высокие забранные ажурным металлическим переплетом окна открывали вид в пламенеющее закатом небо, в помещении стояла массивная, сразу видно очень старинная и очень-очень дорогая мебель из какого-то черного с глубинным проблеском багрянца дерева. Обивка к ней полагалась цвета темной черешни, а у стены высился громадный камин весьма аристократичного вида. Чтобы так сочетать колоссальные объемы и изысканность, требовался тонкий вкус, время и много-много, нет много-много-много денег. Впрочем, у здешнего хозяина всего этого было вдосталь.

— Добро пожаловать в мои владения, леди, — бархатным голосом приветствовал девушку мужчина, поднимаясь из глубин кресла. — Замерзла?

Туфли с серебряными пряжками, черные брюки из какой-то явно дорогой чуть переливчатой материи, обтягивающие мускулистые ноги, и рубашка — настоящая бездна пышных кружев, в которой пряталась массивная серебряная цепь с большими прекрасно ограненными рубинами и сапфирами — таков был наряд господина, сопроводившего свою речь коротким полупоклоном. Этот жест заставил густые черные волосы мужчины живописно рассыпаться по плечам. Губы изогнулись в чуть ироничной, но все-таки благожелательной улыбке с легким проблеском острых клыков. В глубоко-синей таинственной бездне глаз тоже притаилась улыбка. От пряжек в виде монограммы до кончиков острых ногтей вампир был настоящим совершенством. В любой другой момент Элька не упустила бы случая хорошенько разглядеть его. Но сейчас куда больше всяких эстетических и сексуальных желаний, долженствующих пробуждаться при виде столь выдающегося образчика мужского пола, замерзшую девушку волновало желание согреться.

— Угадал, Ильдавур, замерзла, — поежилась Элька, одетая только в легкую ночную рубашку. И без церемоний забралась с ногами в большое кресло. — Ты же вроде вампир, а не Дед Мороз, тебе ледяной дворец не положен! Брр! Говорят, что холод продлевает молодость, но лучше уж я состарюсь в свой срок в тепле!

— Сейчас согреешься, — игнорируя намек гостьи на бесцеремонность перемещения, небрежно пообещал вампир. Сдернул со статуи-вешалки у двери подбитый густым серебристым мехом роскошный плащ и заботливо, как маленькую зверушку, закутал в него Эльку. Потом легко, словно пушинку, поднял кресло вместе со всем его содержимым и переставил к камину. Прищелкнул холеными пальцами с острыми ногтями, и дрова моментально занялись ярким огнем, распространяя живительное тепло.