Алена Даркина - Убывающая луна: распутье судьбы

— Бог защитит его, — прошептала принцесса, едва сдерживая дрожь. — А хвастаться грубым обращением с дочерью недостойно дворянина.

Все знали, что Даут грубо обращается с женой и всячески унижает ее. Если король хотел причинить дочери боль, то лучшей кандидатуры, чем Даут, он найти не мог.

— Дай мне воды, — попросила Мирела горничную.

Девушка вскочила и подала бокал.

— Вам плохо? — тревожно спросила она.

— От мыслей, — задумчиво ответила принцесса.

— Я вот не пойму, откуда же он узнал о графе Бернте? — робко поинтересовалась Векира.

Мирела промолчала. Она размышляла о том же. Что это? Чудовищная интуиция Даута или у него есть тайный осведомитель? Если осведомитель, то это может быть только горничная. Либо она проболталась кому-то из слуг. Это вполне возможно. Миреле очень не хотелось подозревать Векиру — девушка служила принцессе около десяти лет.

Принцесса вспомнила о Сайхат. Может быть, она помогает? "Жаль, что я так мало знаю об умертвии…"

На следующий день Векира принесла хорошую весть. Даут очень злился: множество солдат уже несколько дней обыскивают корабли в порту Даврафа, но никого подозрительного не задержали. Мирела вздохнула с облегчением: она избежала гибели и позора. Если бы она поехала с Рекемом, ее бы непременно поймали, и кроме нее казнили бы еще многих людей, желавших спасти принцессу. Кроме того, Векира оказалась вне подозрений: она видела графа Бернта и могла дать его подробное описание, чтобы солдаты не обманулись внешностью купца.

После завтрака горничная отнесла поднос с едой на кухню, а вернулась необыкновенно бледная, с расширенными от возбуждения зрачками.

— Что случилось? — новости она явно принесла необыкновенные.

— В-ваше высочество, — от волнения Векира слегка заикалась — раньше с ней никогда такого не происходило. — Ваше высочество, даже не знаю, как сказать…

— Ты меня пугаешь, — принцесса с трудом держала себя в руках. — Говори скорее!

— Ваше высочество… — начала Векира. — Король Манчелу… он… умер.

— Что? — девушка вскочила. Она ожидала каких угодно известий, но не этого. — Не может быть! Он был абсолютно здоров. Не доходило никаких слухов, что с ним что-то произошло.

— Гонец прибыл вчера вечером. Вроде привез письмо, где написано, как король умер, но Даут никому не рассказывает, что там написано. Даут очень напуган. Ваше высочество, — Векира опустилась на колени перед принцессой, заглядывая ей в глаза. — Вы же понимаете, почему он так напуган? Вы же понимаете, что это значит? Все знают, как вас любит принц Еглон, а теперь ведь он королем стал! — горничная светилась от радости.

Мирела обессилев, откинулась на спинку стула. Так вот почему Векира так взволнована. Заключение, страдания, унижения, закончились. Брат не допустит, чтобы с ней обращались так, он и сам пострадал от Сайхат: она надеялась родить королю законного наследника и сначала настраивала короля против сына, а потом подкупила прислугу, чтобы те отравили Еглона, — это послужило решающим обстоятельством в обвинении ведьмы. Но в дни, когда Сайхат еще не появилась во дворце, а Мирела проводила праздники не в заключении, а вместе с отцом и матерью, она дружила с Еглоном: они вместе играли и читали книги под присмотром графини Бернт… Королева Езета благосклонно относилась к сыну фрейлины: она не могла родить наследника, хорошо, что это сделала другая женщина. Езета знала: если Мирела будет в хороших отношениях с братом, то когда он станет королем, тоже будет милостив к сестре. Даже когда все изменилось, и первая жена короля вместе с дочерью отправилась в ссылку, напоминающую тюремное заключение, Еглон изредка присылал сестре письма с пожеланиями здоровья и скорой встречи.

Мирела расправила плечи и тут же осеклась: умер ее отец, нельзя радоваться этому.

— Векира, выйди, пожалуйста, — попросила она. — Мне надо оплакать отца и помолиться за его душу.

Горничная присела в реверансе и тут же исчезла.

Принцесса еще носила траур по матери, поэтому переодеваться не пришлось. Мирела опустилась на колени и прежде чем начать молитву, несколько раз сказала себе: "Я не должна быть бесчувственной. Не должна. Я должна хоть немного скорбеть об отце. Господи, какое же злое у меня сердце, — воскликнула она в отчаянии. — Дай мне хоть слезинку!"

Наконец выпрошенная слеза скатилась по щеке. За ней последовал настоящий поток, хотя в глубине души Мирела не знала, плачет она от печали, что потеряла отца, или от радости, что ее испытания закончились. Но девушка не копалась в себе и поднялась с колен с чувством выполненного долга. Высушив слезы, села к столу. Почему-то казалось, что Даут сообщит что-то важное сегодня. Надо успокоиться, иначе она не выдержит встречи с этим чудовищем.

В дверь аккуратно постучали. Вошедший слуга, непрестанно кланяясь, спросил, не соблаговолит ли ее высочество принять графа Даута. Мирела благосклонно кивнула. Она не хотела видеть графа, но если она хочет узнать новости, то встретиться с ним придется.

Вошедший следом Даут вначале произнес пространную речь, в которой оправдывал хамское отношение к девушке тем, что таков был приказ короля. Смиренно просил, чтобы принцесса (теперь уже он мог называть Мирелу этим титулом), со смирением и человеколюбием, которого в ней было в избытке, простила его. После этого Даут сделал паузу, но Мирела не произнесла ни слова, глядя прямо на графа. Его губы еле заметно скривились в презрении. Этот человек испугался за свою шкуру, но ни малейшего раскаяния не испытывал. Впрочем, не ее дело наказывать графа. Теперь этим должен заниматься король и регент, которого назначил отец по завещанию. Все знали, что им должен стать герцог Зеран — очень достойный человек. После ссоры с Тазрашем король еще больше сблизился со спокойным, увлекавшимся живописью и литературой аристократом, никогда не стремившимся любой ценой получить расположение короля. Мирела мало встречалась с Зераном в юности, но рассказывали, что он привечает ученых и поэтов, постоянно посещает популярный салон в Беерофе, принадлежащий какой-то маркизе. Принцесса не сомневалась, что такой человек не будет дурно влиять на брата. Если брат спросит, как с ней обращался граф, она расскажет, но не будет требовать наказания. Пусть молодой король сам решает, что делать.

— Ваше высочество, — продолжил Даут. — Вероятно, до вас тоже уже дошли слухи о смерти вашего отца, достойного короля Манчелу. Вчера к вечеру гонец привез два письма относительно этого чрезвычайного происшествия. Одно из них мне велено передать вам, — он протянул листок. — Относительно второго письма спешу сообщить, что король Манчелу пал жертвой козней сторонников церкви Хранителей Гошты. Его коварно убили маги, которым не понравилось, что народ предпочитает совершать богослужения в Святой церкви.