Алена Даркина - Полнолуние: закон стаи

Вскоре лес расступился, открывая большую поляну не менее двух лавгов в диаметре и добротный дом на ней, чем-то неуловимо напомнивший лесничий дом у Жанхота.

Ялмари медленно поковылял к нему, надеясь, что там кто-нибудь живет. Он не успел подняться по ступенькам, когда дверь распахнулась. На пороге ждал седой старик. Лесник взглянул оценивающе: дорогой колет, вестина из красного бархата. "До чего же напоминает богатого кашшафского купца. Неужели это тот, к кому я так стремился?"

Губы старика дрогнули в легкой усмешке.

— Если вы искали скованного мага, то это я, — заверил он, легко читая мысли. И добавил после небольшой паузы. — Все принимают меня за купца, хотя в моей молодости так одевались короли. Добро пожаловать в мою скромную обитель… принц Энгарна Ллойд Люп.

За шесть дней до этого.

Великий Полад, ужасный Полад, всемогущий Полад — какими только эпитетами не награждал народ человека, который всего-навсего служил личным телохранителем королевы. Говорили, что именно он правил Энгарном, и эти слухи Мардан Полад не опровергал. К чему спорить с очевидным? Он создал регулярную армию "волков" в раздробленной стране: отряды в сто-двести человек, состоящие из арбалетчиков, лучников и пехотинцев, он рассеял по всему Энгарну, поселил их в каждом городе (городская милиция), в сигнальных башнях, в пограничных замках. По сути самая большая и хорошо обученная армия подчинялась ему, а не престарелому Сороту, формально считавшемуся маршалом королевства. Раз в месяц каждый капитан приезжал в Жанхот, чтобы предстать перед Поладом: он лично проверял их преданность королеве. Глава телохранителей организовал тайную полицию, сети которой пронизали страну от простого виллана до самых богатых лордов: обо всех подозрительных разговорах и действиях поэтапно доносили руководителям отделений в больших городах, а оттуда донесения стекались в Жанхот, к Поладу. Телохранитель держал все ниточки власти и умело дергал за них. Может быть, кто-то в Энгарне еще тешил себя мыслью, что страной управляет Совет, в который входили герцоги и лорды, Высокие священники, городские старейшины и с недавних пор капитаны. Может быть, члены совета тоже считали, будто они имеют какую-то власть. Но королева и Полад знали: все они не более чем марионетки.

Раз в неделю королева собирала Малый совет, на котором присутствовали те, кто жил недалеко от столицы.

Зал Совета — круглая комната около лавга в диаметре — располагался на первом этаже дворца. Половину зала занимали окна, разделенные на небольшие квадратные рамы. За прозрачным стеклом виднелась оранжерея — там круглый год пестрели яркие тропические цветы и щебетали птицы. Стены украшали картины с великими битвами Энгарна.

Трон королевы стоял почти у окна, на расстоянии около двух тростей от большого круглого стола, за которым расположились остальные члены совета. Королева Эолин всегда одевалась в светлое. Сегодня летнее платье из тонкого шелка — белого с мелкими зелеными цветочками — придавало ей почти болезненную бледность. Светлая кожа от этого приобретала мраморный оттенок, и хотя волосы у Эолин чуть отливали желтым, вся она казалась вылепленной из снега. Бесстрастное лицо с правильными чертами лица, голубые глаза, величавая речь и спокойные изящные движения дополняли этот образ. Многие считали, что от королевы осталась лишь тень той девочки, что вступила на престол около двадцати лет назад. Некоторые имели наглость не воспринимать ее всерьез, полагая, что после смерти мужа она тронулась умом. Вот для таких нахалов и находилась за ее спиной черная фигура: Полад — полная противоположность женщине, казавшейся бесплотным духом. Сколько бы ни длился совет, какие бы жаркие споры на нем не вспыхивали, он стоял за спинкой трона, скрестив руки на груди, а черные глаза, выделявшиеся на почти лысом черепе, пронзали насквозь каждого, часто заставляя их заикаться и умолкать.

Заседание уже подходило к концу, когда королева попросила собрать Большой совет Энгарна.

— До меня доходят тревожные слухи с запада Энгарна, — королева говорила ровно, даже безразлично. Слушающим показалось, что она произносит заученные слова. — Судя по донесениям капитанов, Кашшафа хочет взять реванш за проигрыш двадцать лет назад. Враги либо готовятся к войне, либо уже захватили один замок. Нам нужно созвать Большой совет, чтобы подготовиться к войне. Думаю, капитан Шрам лучше объяснит, почему это необходимо.

Капитан учтиво кивнул и поднялся.

— Я не буду распространяться о том, что на западе участились загадочные и жестокие смерти, преимущественно в деревнях, но уже бывали случаи и в городах. Я расскажу о другом. Раз в неделю мы обязательно поддерживаем связь между пограничными замками и сигнальными башнями. Расстояния в Энгарне немаленькие. Так что если Кашшафа начнет тайно захватывать замки, сразу мы об этом не узнаем. Так вот уже трижды наши гонцы бесследно исчезли, когда пытались добраться до замка графа Иецера.

— Как вы себе представляете тайно захваченный замок? — высокомерно осведомился герцог Сорот. — Чтобы захватить замок, надо перевести через ущелье целую армию — если перейдет небольшой отряд, то замок годами может держать осаду. Вы действительно считаете, что можно тайно перевести армию? Для чего тогда сигнальный башни, если они не заметили, такую "мелочь", как несколько тысяч человек?

— Для того чтобы захватить замок не всегда нужно большое войско, — отрезал Шрам. — Иногда для этого достаточно одного предателя. А в отдельных случаях одного сильного мага. Не забывайте об этой темной стороне Кашшафы.

— Вы слишком преувеличиваете силу магии, сын мой, — тут же вступил Верховный священник — старик в длинном багряном одеянии с длинными седыми волосами и бородой до пояса. На груди у него висел овальный медальон без узоров и плетения лишь с алым рубином в центре. Церковь в Энгарне не почитала изображения, но такой камень говорил о том, что Уний больше всего почитает святого Зару, и также как этот великий святой, может бросать на врага огненные камни. — Наша страна защищена Эль-Элионом и истинной верой. В каждом замке есть служитель неба, способный противостоять нечестивым магам.

Шрам сморщился, будто случайно разжевал мокрицу:

— Ой ли? Простите, святой отец, но насколько я знаю, в Кашшафе тоже поклоняются Эль-Элиону, и тоже говорят об истинной вере. Давайте не будем начинать богословские дискуссии. Я знаю слишком много священников, не могущих без помощи монаха свечку зажечь, не то, что магу противостоять. И вы тоже об этом прекрасно знаете.

Священник опустил лицо, посчитав обвинение справедливым.

Старейшина Жанхота, одетый в вычурный, неуловимо напоминавший лакейский, зеленый камзол, подергал себя за мочку уха.