Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Жуфисма без колебания взяла деньги и поспешила проводить посетителя в покои Андэль.

Девушку сегодня переполняли какие-то неясные чувства: она прятала грустные глаза, смущалась, но Туртюф решил, что всё это связано с его приездом. Когда же Андэль, явно нехотя отдаваясь ласкам, выказала не только нерасторопность, но даже холодность, взгляд Туртюфа стал тяжелым. Однако девушка сказалась больной, и эжин немного успокоился.

Вскоре Туртюф, сполна утолив мужскую жажду, возжелал посетить купальни. Здесь ему прислуживала низкорослая смуглянка с отвислой грудью, которая неожиданно сильными руками размяла ему плечи и спину, а потом тщательно омыла его тело и умастила дорогими благовониями.

– Почему ты на меня так смотришь? Ты хочешь мне что-то сказать? – грозно спросил Туртюф.

Буроволосая служанка смутилась, что-то собралась произнести, но слова словно застряли у нее в горле. Авидрон грубым движением взял девушку за подбородок и заглянул в ее зеленые глаза, отчего она страшно перепугалась.

– Говори же, и, если твои слова принесут мне пользу, ты получишь от меня несколько серебряных монет.

«Я…ты…когда…» – Вислогрудая прислужница уже тряслась от ужаса и была совершенно не в состоянии произнести хоть что-то вразумительное.

– А, понятно, – улыбнулся Туртюф и отпустил подбородок девушки, – ты завидуешь счастью Андэль? И только и мечтаешь о том, чтобы я заключил тебя в свои крепкие любовные объятия? Так?

– Да, да, повелитель! – с горячностью отвечала девушка, бросившись эжину в ноги.

– Что ж, это меня не удивляет. Где бы я ни был, обязательно что-то такое происходит. Ох уж эти женщины! Впрочем, я ничем не могу тебе помочь, Создатель не наделил тебя теми прелестями, которые могут взволновать меня…

Туртюф закончил омовение, сам облачился в свои необычные одежды, кинул смуглянке монетку и покинул купальни. Только он вышел, как из укромной ниши появилась Каруду. Она была разгневана.

– Глупая, ты не оправдала мои надежды и будешь строго наказана!

– Прости меня, Каруду, я не смогла!

– Отлично, посмотрим, сможешь ли ты обслуживать матросов в портовой акелине. Сегодня же поговорю с Жуфисмой. Ты знаешь, что она прислушивается к моему мнению.

Буроволосая люцея упала на колени и залилась слезами: «Пощади!»

Некоторое время спустя Туртюф в своих великолепных одеждах и тяжелых драгоценностях прогуливался по полуоткрытым мраморным залам торгового форума Яриадской общины. Он заходил то в один гомонокл, то в другой, везде его знали и встречали самым приветливым образом. Негоциант был настроен весьма благодушно, даже шутил, что случалось с ним крайне редко. За его спиной маячили две высокие мрачные фигуры – его телохранители, вооруженные морскими рапирами.

Вокруг шумели фонтаны, изливались водопады, музыканты играли на лючинах и флейтах, из ближайшей кратемарьи тянуло жареным мясом, приправленным зузукой. Две прирученные мартышки, не поделив угощение, с визгом сцепились, и вокруг драчунов собралась любопытная хохочущая толпа.

В одном из ювелирных гомоноклов Туртюф присмотрел золотой браслет с крупными изумрудами и вот уже некоторое время торговался с хозяином. Тот, приводя бездну доводов, просил пятнадцать инфектов, эжин, в свою очередь, настаивал на десяти и не собирался платить больше. В самый разгар торга здесь неожиданно появилась стремительно вошедшая женщина, покрытая с головой белой накидкой, и бросилась к Туртюфу.

Телохранители попытались остановить ее, но она умоляюще воскликнула:

– Выслушай меня, рэм!

– Каруду? – изумился авидрон и жестом показал охранникам, что беспокоиться не о чем. – Как ты здесь оказалась, чего ты хочешь?

– Тебя обманывают самым бесстыдным образом. Если ты позволишь, я расскажу тебе обо всех преступных низостях, которыми отвечают на твою безграничную доброту и чрезмерную доверчивость.

– Говори же!

Каруду вздохнула полной грудью и выпалила скороговоркой все, что хотела сказать. Она так волновалась, что сбилась на яриадский язык, выдавая свое истинное происхождение, однако опытный мореплаватель всё понимал, внимательно и спокойно слушал, поигрывая в руке еще не купленным браслетом. Женщина рассказала о том, что Андэль неоднократно посещал воин Белой либеры, что Жуфисма этому потворствовала и что сама авидронка преисполнена к телохранителю Инфекта весьма глубокими чувствами, в чем неоднократно и признавалась в тайных беседах.

– Почему ты всё это мне рассказала? – спросил Туртюф, когда Каруду закончила.

– В благодарность о том счастливом времени, когда я была для тебя желанной! – отвечала люцея.

– Что ж, твой поступок смел, хотя мне очень горько слушать твои слова. Ты не побоялась открыть мне правду, несмотря на свое подневольное положение.

Туртюф уже потемнел лицом, а в глазах у него появился стальной блеск. Задумавшись о своем, он собирался было выйти из гомонокла, но тут его окликнул хозяин, интересуясь покупкой браслета.

– Какой браслет? Ах, этот – десять инфектов, – решительно повторил эжин.

– Хорошо, рэм. Я теряю на этой сделке, но готов понести убытки во имя твоего ко мне расположения.

Туртюф расплатился и протянул драгоценность Каруду.

– Ты заслужила, возьми.

– Я твоя раба навсегда, мой господин! – воскликнула восхищенная женщина…

Когда после стычки в кратемарье ДозирЭ узнал, что Арпад самым наглым образом был выставлен из «Двенадцати тхелосов», он поклялся немедля расправиться с «гнусным мусаком» – содержателем этого заведения. Идал удержал друга от опрометчивого шага и поспешил отправиться к доверителю, распоряжающемуся торговыми делами отца. Молодой человек попросил его приобрести «Двенадцать тхелосов», а когда тот любезно отказал, намекнул, что собирается в скором времени оставить Белую либеру и, согласуясь с предсмертным онисом отца, вступить в управление всем имуществом. При этом, конечно, понадобится опытный смотритель за всеми делами, а Идал не видит на этом место никого другого, кроме прежнего доверителя – старого и верного друга семьи. Понятливому управляющему приведенные доводы показались вескими, и он, почесав затылок, отдал распоряжение о покупке кратемарьи, сколько бы за нее ни попросили. Тем же способом Идал посоветовал нового человека на должность содержателя «Двенадцати тхелосов» – некоего Арпада, и доверитель, тяжело вздохнув, записал в денежную книгу имя нового работника.

Уже на следующий день Арпад вступил в управление кратемарьей. Он гордо вернулся в нее в качестве ее содержателя, с годовым жалованьем в пятнадцать инфектов, а его обидчик отправился работать последним слугой.

Некоторое время спустя, в день Божественного, ближе к ночи, ДозирЭ, Идал и Арпад вышли из «Двенадцати тхелосов» весьма сытые и довольные. Они направились пешком в сторону центра, хотя у Морской Библиотеки их пути должны были разойтись: ДозирЭ спешил вовремя поспеть в казармы, чтобы заступить на стражу, Идал торопился в Старый город, к себе домой, а Арпад просто провожал своих новых друзей и рассчитывал еще вернуться в кратемарью, чтобы заполнить денежную книгу и подвести итоги прошедшего дня. Сзади шли Кирикиль и Эртрут. Слуги были друг с другом в ссоре и поэтому держались на расстоянии.