Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Алеклия открыл было рот, чтобы ответить представителю народного собрания, но тут в разговор вмешался Провтавтх:

– Как и в случае с Кадишем, только тщательность приносит наилучшие результаты. Что сталось бы, если б авидронская армия двинулась сразу на Масилумус? Она бы погибла. В этом нет никакого сомнения. Разве можно оставлять в тылу враждебные города и крепости? А что будет есть и пить полумиллионная армия, если тыл не надежен, нет дорог, верных гарнизонов? Можно ли бросаться на врага, рассчитывая только на свои мускулы, когда в войнах прежде всего побеждает тонкая умная стратегия?

– В чем же заключается эта умная стратегия? – удивился представитель народных собраний. – Выйти со скандалом из Берктольского союза и обратить против себя половину континента?

– А в чем заключается твоя поддержка, достойнейший Гражданин? Сначала ты требуешь Иргаму немедленно наказать. Потом, когда Инфект посылает войска, выигрывает сражения, – ты недоволен долгой осадой Кадиша. А сегодня ты опять чем-то недоволен, в то время, когда наш доблестный Инфект одержал много побед и бросил к твоим ногам и к ногам всех Граждан миллионы берктолей золотом и всякими трофеями…

Разговор об Иргаме и о флатонах шел еще долго, однако постепенно Провтавтху удалось «усмирить» недовольного представителя народных собраний и даже в некоторой степени изменить его точку зрения.

ДозирЭ с любопытством прислушивался к разговорам, впервые столкнувшись с большой стратегией, о которой ранее не задумывался, однако при этом не уставал поглядывать на Андэль. Люцея, как и прежде, не подавала молодому человеку никаких знаков. Она ничего не ела, была неподвижна, напоминая беломраморную статую. В конце концов она испросила у Божественного разрешения удалиться и покинула почетное собрание в сопровождении двух своих служанок и нескольких телохранителей из числа белоплащных. ДозирЭ с тоской посмотрел ей вслед.

Пиршество разгоралось. Кубки опустошались один за другим, слуги продолжали удивлять гостей всё новыми и новыми блюдами. Было очень шумно, весь Дворцовый Комплекс гудел, словно улей. Утомившись за столом, авидроны оживленными компаниями прогуливались по парковым дорожкам. Некоторые шли танцевать.

Внезапно к ДозирЭ подошла незнакомая люцея, юная и тонкая. Она бесцеремонно присела ему на колени и предложила уединиться в одном подходящем для этого месте, где им вдвоем будет очень хорошо. Молодой человек не проявил желания, девушка рассмеялась и упорхнула прочь. Одрин, заинтересовавшись, пытался схватить люцею, но поздно – ее и след простыл. ДозирЭ обнаружил в своей руке серый онисовый клочок. Отвернувшись от друзей, он развернул его и прочел:

«Я желаю безотлагательно тебя видеть. Буду ждать у развалин Тобелунга».

Записка не была подписана, но ДозирЭ сразу догадался, кто ее отправитель. Он выскользнул из-за стола и, пройдя пятьдесят шагов, запахнулся в плащ и низко опустил голову; в следующее мгновение он затерялся в хмельной ликующей толпе.

Надо сказать, что ДозирЭ, будучи вот уже больше года телохранителем Инфекта и проведя на посту в том или ином месте не одну сотню страж, знал Дворцовый Комплекс со всеми его строениями, парками, дорожками и тропинками, может быть, лучше, чем содержимое своего кошеля. И поэтому, прекрасно понимая всю опасность предстоящего свидания, он выбрал не тот путь к развалинам Тобелунга, который напрашивался в первую очередь. Там ему пришлось бы на одном из участков преодолеть безлюдную площадку, где должны были нести стражу воины Белой либеры – его товарищи. Нет, ДозирЭ, уже достаточно опытный в военной тактике, выбрал самую длинную дорогу, но самую безопасную: здесь он мог бы всё время находиться среди веселящихся людей и не привлекать к себе внимания.

Однако этот план, благодаря нелепой случайности, едва не провалился. Проделав более половины пути, ДозирЭ вдруг нос к носу столкнулся с воином в плаще вишневого цвета. Тот самым бесцеремонным образом преградил ему дорогу, и молодой человек в удивлении поднял голову, чтобы рассмотреть того, кто отважился остановить сотника Белой либеры. ДозирЭ узнал Сюркуфа и, вспомнив шатер под Кадишем и себя, израненного, голодного, связанного, стоящего на коленях перед этим холеным Вишневым, невольно проронил: «Гаронны!»

– Эгоу, ДозирЭ, ты еще жив? Странно! – приветствовал Сюркуф молодого человека, не забыв коснуться кончиками пальцев лба. – Ты куда-то идешь? Тебя проводить?.. Удивляюсь, насколько живучи такие, как ты!

Первым желанием ДозирЭ было выхватить кинжал (меч не полагался к сегодняшнему церемониальному одеянию), но кругом были люди, да и перед ним был не явный враг – какой-нибудь дондрон с серо-рыжей косичкой, а авидронский воин, айм Вишневых. Молодой человек сдержался.

– Что же ты не выхватываешь свой кинжал? – словно прочитав мысли белоплащного, произнес Сюркуф. – Смелее! Помню, раньше ты пользовался им без разбора, калеча людей направо и налево. Почему бы тебе и сейчас, вот так же, запросто, не напасть на воина Вишневой армии? Вот будет веселье!

ДозирЭ вспыхнул и огрызнулся:

– Не дождешься!

На физиономии Сюркуфа расплылась сладкая улыбка:

– О Гномы, да ты, я погляжу, поумнел…

Тут он заметил на шее ДозирЭ синий, а под ним несколько зеленых платков, и его улыбка вдруг поблекла. В довершение всего молодой человек распахнул плащ, и в глаза Сюркуфа ударил блеск пяти золотых фалер. К тому же он заметил свежие хвостики сотника. Вишневый машинально сделал шаг назад, он был явно обескуражен.

Настала очередь ДозирЭ:

– Ответь мне, Сюркуф: не ты ли пытался меня убить в прошлом году во время боев при помощи пяти бедлумов? Не ты ли сначала подтолкнул к подлогу, а потом убил распорядителя Ристалища?

Сюркуф изумился:

– Убил? О чем ты, рэм, говоришь? Я посещал Ристалище когда-то, лет десять назад… Скажи мне другое, ДозирЭ: сколько чаш вина и нектара ты сегодня выпил? Согласись, Инфект всегда угощает самыми отменными напитками. Но и в голову оно бьет изрядно. Ведь так?

Вишневый опять язвительно улыбался, а в глазах его вновь вспыхнуло презрение.

– Я спешу, уступи дорогу! – бросил ДозирЭ после некоторой паузы, которая потребовалась, чтобы унять охватившую его ярость.

Сюркуф оглянулся по сторонам, положил руку на рукоять кинжала и вновь приблизился к белоплащному. На этот раз его губы оказались в непосредственной близости от уха ДозирЭ. Белоплащный почувствовал знакомый приторный запах душистых розовых благовоний.

– Послушай меня, грязный червяк, сын смерда, – зашептал Вишневый. – Я не знаю, как ты добился этих платков и хвостиков, но знаю одно – ты враг. Прославленные мужи, которые тебе доверились, бесспорно, ошибаются, и рано или поздно я развею их заблуждения. Это мой долг воина и Гражданина. Теперь же иди, но знай: скоро мы встретимся, но встретимся совсем в другой обстановке. И ждать этого осталось не так долго, как тебе думается!