Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

И ДозирЭ успокоился: его добрый друг, несомненно, прав. Он действительно несмышленый младенец, делающий лишь первые неуверенные шаги по длинной-длинной дороге жизни, кажущейся в начале пути такой прямой и ровной. А что там за первым же поворотом, кто знает… Нужно идти и идти вперед.

Двумя днями позже ДозирЭ получил сигнал. Ранним утром, как только рассвело и порывистый ледяной ливень, бушевавший всю ночь, наконец иссяк, под окном молодого человека появился бродячий мелодии с лючиной в руках и затянул песню. Голос его был так красив, что вышедший распорядитель кратемарьи прогнал бродягу не сразу. Он удивленно вслушивался в грустный мотив, в нежное звучание струн, в переливы чудесного голоса.

Долгие странствия, пел музыкант, однажды привели его в страну, где все люди жили счастливо, потому что были влюблены. Его постигла та же участь, и он воспылал страстью к девушке, которую звали Андэль, и в конце концов остался в этих краях навсегда.

Строго потребовав от мелодина, чтобы тот убирался вон, распорядитель, однако, утер украдкой скатившуюся по щеке слезу и кинул бродяге несколько медных монет.

Услышав имя «Андэль», ДозирЭ, мгновение назад позевывающий и потягивающийся в своей постели, вдруг встрепенулся, вскочил на ноги и бросился к окну. Странный музыкант подбирал с земли медяки и собирался уйти. ДозирЭ кликнул Кирикиля, велев срочно подать себе оружие и одежды, которые должны были уже просохнуть со вчерашнего дня. Кирикиль принес всё необходимое и помог хозяину облачиться. ДозирЭ поспешил из дома.

Мелодина уже и след простыл. Молодой человек помянул гароннов и двинулся наудачу в сторону центра Карле Ролей. Не прошел он и ста шагов, как увидел среди люда, заполнившего улицы, того бродягу с лючиной на плече. Только ДозирЭ решил его нагнать и кое о чем спросить, как молодого человека схватил за руку какой-то грязный, немощный на вид старик в смешном колпаке на голове – один из тех проходимцев, коих было полным-полно на главных улицах колонии.

– Не желает ли молодой храбрец узнать, где зарыт клад? – спросил плут, продолжая неожиданно крепкой рукой удерживать воина. – Я только что прибыл из Пизар вместе со странствующими жрецами, и мне удалось выведать у них, где спрятано золото их храмового братства.

– Пусти, старик! – ДозирЭ, уже потерявший мелодина из виду, попытался выдернуть руку. – Если хочешь дожить до вечера – пусти!

Продавец тайн разжал свою клешню, и молодой человек с удивлением почувствовал легкую боль – свидетельство еще не увядшей силы.

– Тебя приветствует Сюркуф, – вдруг шепнул плут совершенно другим голосом и громко продолжал, вынув какой-то замызганный свиток: – Не спеши! Всего один золотой, мой добрый повелитель, и ты станешь владельцем несметных сокровищ. Вот план, который укажет тебе, где они зарыты.

ДозирЭ изумленно огляделся: не послышалось ли ему? Неужто именно этот смрадный старикашка в нелепом колпаке произнес это грономфское имя, от которого его когда-то бросало в дрожь?

– Не крути головой, бездельник, – сдавленно зашипел бродяга. – За тобой следят…

И правда, поблизости болталось несколько подозрительных маллов в облезлых козьих шкурах.

– Ладно, старик, давай свой план, – поддержал игру молодой человек. – Вот деньги.

– Ты не пожалеешь, мой щедрый хозяин, – возопил обрадовавшийся старик.

Он сунул полученный инфект за щеку и тут же смешался с толпой, словно растворившись среди множества себе подобных.

– И как я сразу-то не догадался, в чем тут дело, – ухмыльнувшись, пробормотал себе под нос ДозирЭ. Он спрятал онис и двинулся своею дорогой. Направо, налево, прямо, направо. Через некоторое время он незаметно оглянулся. Тех маллов в драных паррадах, которые как будто бы следили за ними, уже не было, но вообще-то их поблизости кружило без счета – этих безобидных, простоватых на вид черноволосых парней. Каждый из них вполне мог оказаться соглядатаем – молодой человек уже слишком хорошо знал этих коварных лицемерных горцев.

ДозирЭ зашел в виночерпию, попросил горячего настоя и медовую лепешку, присел в углу, у пылающего очага, и развернул купленный свиток. «Будь в середине дня в храме Инфекта, что на Небесном холме», – прочитал он. Более в онисе ничего не сообщалось. ДозирЭ залпом выпил напиток, почувствовав, как внутри разлилось блаженное тепло, швырнул свиток в огонь, немного подождал, пока тот не превратится в пепел, и вышел.

В полдень ДозирЭ уже молился в храме Инфекта – единственном месте в Карле Ролей, куда маллам вход был заказан. «Славно придумано! – восхищенно цокал языком молодой человек. Странно, но эта простая идея ему и в голову не приходила. Он прибегал к самым немыслимым ухищрениям, чтобы запутать доносителей Бредероя или ищеек Ахлероя. – А ведь всё так просто – храм Инфекта!»

ДозирЭ молился неистово, до изнеможения. Он первый раз был в храме после неудачного похищения Андэль и теперь чувствовал некоторое раскаяние. Время от времени он стыдливо поглядывал на мозаичное изображение Инфекта на стене, освещаемое голубым огнем, и ему иногда казалось, что Божественный самым мистическим образом оживает и в глазах его, смотрящих только на ДозирЭ, вспыхивает какая-то живая искра то легкой насмешливости, то упрека. А может, это всего-навсего всполохи огня?

ДозирЭ с трудом выдержал этот пристальный неотрывный взгляд. По окончании молитвы он с облегчением запел вместе со всеми Месию, и его сильный голос с непривычки то и дело выбивался из общего хора.

Все это время молодой человек ожидал, что к нему подойдут, – никто в такой обстановке не помешает короткому тихому разговору, никто и не заметит, что два молящихся обменялись парою фраз, но вот служба почти закончилась, а посланники Сюркуфа всё медлили. Странно, может быть, что-нибудь случилось?

Начался обряд Трех Признаний. К ДозирЭ приблизился какой-то набожный прихожанин – авидрон, и вместе с ним, немного подождав своей очереди, они зашли в килякрий, где должны были доверить друг другу самое сокровенное и признаться в совершенных грехах. Молодой человек присел на деревянную скамеечку, осмотрелся и тут почувствовал знакомый розовый аромат. Что это? Или ему только чудится?

Прихожанин плотно задернул занавес, отделявший нишу от молельной залы, и полушепотом обратился к жрецу, сидящему спиной к вошедшим:

– Он здесь, рэм.

Тут священнослужитель медленно повернулся, и ДозирЭ чуть не вскрикнул: перед ним сидел сам Сюркуф, которого трудно было не признать. ДозирЭ смутился. Он и раньше полагал, что у Вишневых, к которым он сейчас принадлежал, нет ничего святого, но чтобы рядиться в жрецов и проводить в храмах вместо священного действа тайные встречи – это уж слишком.