Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

– Так оно и есть, – отвечал молодой человек. – Они отдали мне золотую Деву, а также обещали немедленно и навечно передать Авидронии обширные земли!..

Спустя два дня ДозирЭ выпустили. В Круглом Доме ходили слухи, будто к этому приложил руку сам Алеклия, что было недалеко от истины. Инфект получил самую подробную информацию о том, что произошло у ларомов, а золотую статую Слепой Девы приказал установить прямо на территории Дворцового Комплекса, на самом виду. К тому же в Грономфу явились послы ларомов и, помимо разных даров и нижайших благодарностей за спасение, передали правителю Авидронии послание от Гуалга. В нем теперешний Верховный вождь всех ларомов среди прочего подробно описывал происшедшее сражение и восхвалял невероятные подвиги авидронского военачальника по имени ДозирЭ. Алеклия вздрогнул, услышав знакомое имя, и неприятное воспоминание заставило быстрее забиться его сердце. Однако ж ему не говорили, что уничтожил Дэвастаса и добыл золотую Деву именно ОН, этот старый знакомый…

ДозирЭ был пожалован сразу двумя белыми платками и кроме этого получил щедрое вознаграждение – тысячу инфектов. Одновременно вдруг вспомнили и о плененном им Бредерое и к наградам добавили золотой кинжал Вишневой армии с гравировкой на лезвии «Славному герою ДозирЭ» и еще один белый платок. В итоге молодой человек повязал на шею пурпуровый, зеленый и белый платки и уже задумался о золотом. Золотой платок – это вершина мечтаний каждого воина.

Прикрепив к поясу золотой кинжал и вручив Кирикилю три тяжелых кошеля (скорее мешка) с берктолями, счастливый ДозирЭ помчался к Идалу. Войдя, он с радостью сообщил другу, что свободен, что всё образовалось как нельзя лучше, и высыпал на стол кучу золота, от которой сразу отсчитал треть.

– Зачем ты со мной делишься? Эти деньги принадлежат тебе, – удивился эжин.

– Нет, Идал, эти монеты наши, и это твоя доля. Если ты откажешься ее взять – ты мне больше не друг!

– Хорошо, я их возьму. Но только для того, чтобы все до последнего гросса потратить на нужды Ополчения…

Кроме того, ДозирЭ отсчитал еще двадцать пять берктолей – старый долг, который пошел в свое время на поместье Чапло и Андэль. Идал наотрез отказался их брать, грономфы долго спорили и, в конце концов, решили отнести золото в храм Инфекта, чтобы пожертвовать на войну с флатонами. Кирикиль, который при этом присутствовал, едва не упал в обморок и надолго лишился дара речи…

Из дворца Идала друзья, не мешкая, направились в лечебницу Вишневой армии, куда по прибытии в Грономфу удалось поместить раненого Тафилуса. Они застали воина почти здоровым и в прекрасном расположении духа. Правда, теперь его шею украшал ужасный шрам толщиною с палец.

– В память о брате! – грустно пошутил девросколянин, осторожно ощупывая едва заживший пылающий рубец, пересекавший добрую половину горла. ДозирЭ протянул Тафилусу кошель с инфектами.

– О, Гномы! Где вы взяли такую кучу золота?.. Как, это мне? Но за что, зачем? Мне вполне достаточно того, что, благодаря найденному знамени партикула «Неуязвимые» будет восстановлена! Вот это и есть моя главная награда!

Узнав, как распорядился своей долей Идал, девросколянин поспешил разделить деньги на две части: одну часть отдал эжину – на Ополчение, а вторую попросил отнести в храм. Себе же из трехсот тридцати трех инфектов оставил всего три…

Вечером, когда ДозирЭ возвращался в свое грономфское жилище, молчавший весь день Кирикиль с глубокой обидой в голосе сказал:

– Ты позаботился обо всех, мой хозяин, но только, как всегда, забыл о своем верном слуге, который едва не погиб, добывая тебе славу и богатства!

«Он прав, – подумал ДозирЭ, с трудом отвлекшись от своих мыслей об Андэль, – я действительно о нем позабыл». Тут же, свернув с дороги, ДозирЭ заехал в оружейную лавку и приобрел слуге за шесть инфектов великолепную морскую рапиру в богато украшенных ножнах взамен того клинка, обломки которого Кирикиль с досадой бросил в воды залива Бычий Рог. К рапире он присовокупил берктоль. Целый день таская тяжелые кошели с золотом, Кирикиль, конечно, надеялся на большее, но, что бы там ни было, остался очень доволен и сразу попросил отпустить его хотя бы на ночь, чтобы навестить какого-то далекого яриадского родственника. ДозирЭ согласился, пожелав ему «доброго вина и сладкой любви»…

На следующий день ДозирЭ отправился в Удолию. В его распоряжении имелось всего пятнадцать дней. Андэль была необыкновенно счастлива видеть возлюбленного, но молодой человек разглядел в ее глазах серьезную тревогу.

– Что случилось? – взволнованно спросил он.

Молодая женщина оглянулась по сторонам, взяла воина за руку и увлекла в укромное место.

– В последнее время в поместье происходит что-то непонятное, – сообщила она. – То и дело появляются чужаки, всем интересуются, расспрашивают работников что и как. А вчера к вечеру, когда я вошла в покои Волиэну, нос к носу столкнулась с незнакомцем в сером плаще. Увидев меня, он метнулся прочь. Выскочил на галерею, перелез в сад и скрылся между деревьев. Я бросилась к сыну. Он спал как ни в чем не бывало, но я почувствовала над его колыбелью запах этого незнакомца. В нем столько всего смешалось: конский пот, дым костра и аромат каких-то очень дорогих благовоний.

– Благовоний? Хм, странно! Ты не разглядела его лица?

– Нет, у него на голове был капюшон.

– Его не удалось изловить?

– Увы! Кроме Рехеадму, поблизости никого не оказалось. Юноша схватил меч и бросился в сад, но вернулся ни с чем. Сказал, что никого не обнаружил…

ДозирЭ, как мог, успокоил Андэль, сказал, что незнакомец – всего лишь вор, забравшийся в первое попавшееся жилище, но сам крепко задумался. Дом и прилегающий сад окружала высокая стена, напоминающая крепостную. Проникнуть сюда можно было только через ворота, возле которых всегда кто-то находился, да еще через дубовую калитку в конце сада, а ее, насколько он помнил, всегда запирали. Как же этому негодяю без посторонней помощи удалось пробраться в дом и потом спокойно ретироваться? Что-то здесь не так! Грабитель не полез бы в одиночку туда, где обитает столько людей. Это не грабитель. И интересовался он явно не ценностями, а еще чем-то или кем-то…

– Почему ты молчишь? – забеспокоилась Андэль.

– Не помнишь, – полюбопытствовал ДозирЭ, – давно ли ты выходила через заднюю калитку? Которая в конце сада?

Андэль удивилась:

– Мы вообще ею не пользуемся…

– А где ключ от нее?

– Где-то у меня…

Молодая женщина уже поняла, куда клонит ДозирЭ, и немедленно отправилась за ключом. Она обыскала всё – ключа нигде не было. Андэль вернулась расстроенная, не зная, что и подумать, и тогда ДозирЭ повел ее через весь сад к калитке. Та оказалась запертой, но на массивном ржавом засове виднелись свежие царапины, будто совсем недавно его сдвигали.