Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Самого же ДозирЭ без лишнего шума перевели из Вишневой армии в конную партикулу «Безумные воины» и разжаловали в десятники. Кроме того, ему запретили под страхом смертной казни кому-либо рассказывать о том, что произошло. После всего случившегося за молодого человека можно было только порадоваться, ведь он так легко отделался. Идал и Тафилус, помимо крепкой дружеской поддержки, всё время выражали искреннюю уверенность, что их товарищ быстро вернет себе былое уважение и награды. Они не знали, что молодой человек дал обещание Инфекту умереть в бою и что в ближайшее время твердо намеревался это сделать.

ДозирЭ не разделял ни воодушевления Идала, ни счастливого волнения Тафилуса – он неотрывно думал о гибели Андэль и не видел смысла в своем дальнейшем существовании. Единственное, что отвлекало его от черных мыслей, – это хлопоты, связанные с переходом в другое воинство, да еще немного обрадовало то, что ему удалось всеми правдами и неправдами выкупить у Круглого Дома Крылатого и оставить его при себе.

О партикуле «Безумные воины» ходили самые невероятные слухи; часть их, конечно, была выдумкой уличных рассказчиков, но многое, не менее удивительное, оказалось чистой правдой. Этот привилегированный отряд с огромным боевым опытом постоянно менял свою численность, но она редко превышала четыре тысячи человек. Главным его назначением были опустошительные рейды в землях противника, после которых в тылу врага воцарялись паника и неразбериха. С некоторых пор о благополучии «Безумных воинов» заботился лично Лигур. Он во всем помогал цинитам этой либеры, всегда подчеркивал их исключительность и позволял такие выходки, за которые другие сразу отправлялись на шпату. В Иргаме они отличились особой жестокостью, особенно по отношению к местному населению, совершили бесчисленное количество дальних походов, разгромив, уничтожив и разорив десятки вражеских отрядов, военных лагерей, обозов, поместий, поселений и небольших городов. Правда, им так и не удалось то, что прежде всего от них требовал Лигур, – сразиться с Дэвастасом, отряд которого, между прочим, был создан именно по образу и подобию «Безумных воинов».

«Безумные» редко участвовали в больших фронтальных сражениях, никогда не выстраивались фалангой, чаще действовали самостоятельно, на свой страх и риск. В общем лагере они всегда размещались на отшибе, много пьянствовали, играли в стекляшки, дрались и на первый взгляд казались необузданным, ненадежным войском. На самом же деле в бою они действовали слаженно, тактически умно и даже хитро, всегда были готовы на любое безрассудство и нередко с готовностью шли на верную смерть.

В партикулу набирались самые отчаянные рубаки Авидронии, самые отъявленные жестокие головорезы; служба в отряде нередко являлась своеобразным местом ссылки провинившихся поединщиков из лучших воинств страны. Кроме того, в отряд отправляли и тех, кто подвергся ристопии за различные преступления, но по указу Инфекта «справедливое наказание» им подчас заменяли на «искупление вины в сражении». Воины партикулы сами выбирали для себя вооружение и лошадей любой масти и породы. От животных требовалось одно – выносливость. На одинаковых изумрудных форменных плащах «Безумных» была вышита танцовщица, поднявшаяся на мысок; она же красовалась на их небольших круглых щитах и на знамени отряда.

Все это, конечно, тешило уязвленное самолюбие ДозирЭ: Инфект вынужден был унизить его, но одновременно возвысил, предоставив возможность сражаться под героическим знаменем и рядом с известнейшими воинами.

Сейчас «Безумные воины» стояли в одной из казарм Грономфы, поскольку только что вернулись из Иргамы, где «очищали» новые авидронские земли от «диких» отрядов и разбойничьих шаек. Партикуле требовался небольшой отдых, к тому же ее необходимо было изрядно пополнить…

– Как Кирикиль? – поинтересовался Идал, пресытившись жестковатой, плохо прожаренной зайчатиной.

– Очень слаб, – отвечал ДозирЭ. – Однако лекарь вчера сказал, что, скорее всего, выживет…

Идал удовлетворенно кивнул и вынул из потайного кармана тугую связку свитков, сорвал с них тесьму и разложил на столе, закрепив по углам сворачивающиеся листы ониса кубками и кувшинами. Воины с удивлением наблюдали за действиями товарища.

– Ты приобрел новую кратемарью или гомонокл у площади Радея? – осведомился ДозирЭ.

– Нет, – отвечал с таинственным блеском в глазах Идал. – Содержание этих свитков значительно любопытнее…

Видя, что друзьям не терпится скорее узнать, в чем дело, эжин начал:

– Помнишь, ДозирЭ, мы читали онисы из твоего родового жезла?

– Ну да, – скривился тот.

– Помнишь, что следовало из этих почерневших от времени свитков?

– Конечно. – Молодой человек покосился на Тафилуса.

– Из них следовало, что ты потомок безродного цепного раба и что твои предки, скорее всего, из неизвестного примитивного племени…

ДозирЭ прикусил губу.

– Так вот, – продолжал Идал, не обращая внимания на недовольство друга, – два дня назад я направился в Морскую Библиотеку, чтобы кое-что уточнить о роде Безеликских. Там я встретил знакомого тхелоса по имени Везевулиантор, который всю жизнь посвятил изучению походов авидронских интолов и, кроме того, известен как наиболее пытливый и фанатичный исследователь авидронских родословных. В тот же миг я вспомнил о тебе и о твоем родовом жезле (кстати, ты отдал мне его на хранение). Я поинтересовался у него, может ли он разобраться в довольно запутанной генеалогии некоего рода, первые упоминания о котором как раз имеют отношение к одному из давнишних авидронских походов. Везевулиантор ответил мне, что постарается сделать всё возможное, тем более что в Морской Библиотеке хранятся все книги, летописи и свитки, связанные с означенными войнами, а у него есть право, данное самим Провтавтхом, посещать любое хранилище. Только ему нужен сам родовой жезл. Тогда я пригласил тхелоса в свой дворец и по окончании трапезы передал ему твой родовой жезл. Мы договорились, что я как-нибудь зайду к нему в Тхелосаллу…

Идал сделал паузу, чтобы промочить горло. ДозирЭ в ожидании развязки с любопытством глядел на него из-под нахмуренных бровей, впрочем, не предвидя ничего хорошего. Тафилус же, совершенно равнодушный ко всем этим родовым жезлам и свиткам, слушая из вежливости, одновременно довольно бодро уничтожал остатки кушаний и напитков.

– Следующим утром, – вновь заговорил эжин, – Везевулиантор явился ко мне сам, страшно возбужденный, и с ним были вот эти свитки, а еще мальчик с грудой старинных фолиантов в руках. Едва отдышавшись, он показал мне летопись одного древнего похода, во время которого авидронский интол Ярэй по прозвищу Огненные Глаза разгромил самих дорианцев и многих взял в плен. У дорианцев тогда правили четыре интола, разделившие страну на равные части, и каждый из них остался со своим собственным лакомым куском. Между собою они были в ссоре, поэтому, когда появились авидроны и напали на одну из интолий, соседи не пожелали прийти ей на помощь. Ярэй разгромил армию дорианского интола Рудиза и пленил не только тысячи воинов, но и самого правителя. Узнав об этом, остальные интолы испугались и наконец объединились. Ярэй, разорив несколько крупных поселений, предпочел вернуться домой, хвастаясь огромным количеством пленных и небывалой наживой. По пути в Грономфу интола Рудиза неизвестно по чьему повелению отравили. Однако с ним следовал его третий сын – Ягудиз. По прибытии в Авидронию его, как и всех остальных, обратили в рабство и продали на невольничьем рынке…