Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

– Умри, презренный авидрон! – воскликнул мальчишка.

– Пощады! – взмолился Зваргус, пав на колени.

– Не будет вам пощады, коротковолосые! – отвечал наследник, яростно «приканчивая» свою жертву.

Наконец лучник, изобразив все муки, которые должен испытывать умирающий от ран «подлый авидрон», растянулся на земле, запрокинув руки, и замер. Нэтус поставил ногу ему на грудь:

– Так будет со всеми авидронами!

В двухстах мерах от золотой статуи Слепой Девы, сидя на пригорке, у большого белого шатра, украшенного цветочными гирляндами, за мальчиком наблюдала его мать – интолья Хидра. Убедившись, что с Нэтусом всё в порядке, она всё же распорядилась приставить к наследнику дополнительную охрану. Потом она отпустила всех служанок, кроме одной, которую оставила у входа, и в одиночестве вернулась в шатер.

– Ты еще здесь? – недовольным тоном спросила она.

Из темного угла выступил мощный светлокудрый мужчина в черном плаще и с шарфом Либерия на плечах.

– Разве я могу уйти, не получив того, чего хочу и чего, как ты говоришь, заслуживаю! – ответил он, как показалось молодой женщине, с легкой усмешкой.

– Сейчас не время, Дэвастас, уже вечер, в любой момент может прийти Тхарихиб! – мягким тоном, почти безвольно отвечала интолья.

– Клянусь Слепой Девой – ты его не увидишь раньше утра! – заверил Либерии, приблизившись к Хидре вплотную. – Он устроил очередную пирушку, на которую потребовал всю свою свиту и всех военачальников. И это накануне сражения! Лучшей помощи авидронам и не придумать!

Дэвастас положил свои огромные руки на бедра женщины и мягко притянул ее к себе.

– Моя радость, моя богиня, приди ж в мои объятия!

Хидра пыталась отстраниться, увернуться от жарких поцелуев, вдруг посыпавшихся на ее шею и лицо, но делала это с такой неохотой, что вскоре очутилась на груди великана. Смелые руки его не знали преград. Убранные на затылок волосы Хидры рассыпались по плечам, а верхняя плава упала к ее ногам.

– Я хочу слизать языком всю твою медовую кожу, – прерывисто шептал он женщине на ухо. – Ты – моя Слепая Дева! Я поклоняюсь только тебе одной! Буду предан тебе до конца дней!

– Мы не можем, не сейчас! – Всё еще пыталась остановить Дэвастаса раскрасневшаяся интолья.

Но Дэвастас не хотел ничего слушать. Не справившись с туникой молодой женщины, он просто надорвал ее и с необычайной горячностью, хотя одновременно и с удивительной для такого силача нежностью набросился на открывшиеся прелести. Наконец сопротивление Хидры угасло, и она в сладком изнеможении запрокинула голову.

Вдруг послышался шелест одежды, и в шатер, низко склонившись, вошла рабыня. В то же мгновение Дэвастас оттолкнул интолью и с неожиданной ловкостью прыгнул в тень.

Хидра не сразу пришла в себя.

– Что тебе? – глухо спросила она служанку.

Не поднимая глаз, рабыня испуганно сообщила:

– Тхарихиб. Сейчас он будет здесь.

– Хорошо. Иди и постарайся его немного задержать.

Рабыня вышла.

Хидра первым делом прикрыла голую грудь и занялась волосами.

– Немедленно уходи! – с отчаянием бросила она Дэвастасу.

– Я уйду, но только при одном условии! – нахально отвечал тот.

– Условии? Каком же? – нетерпеливо спросила интолья.

– Если ты мне пообещаешь, что я тебя увижу сразу после битвы.

– О, Слепая Дева, конечно же, обещаю! Беги!

– Ладно…

Воин оправил на плечах шарф Либерия, поклонился и намеренно медлительно двинулся к выходу.

– О! Да не сюда же! – взмолилась Хидра.

– Ах да! – вспомнил Дэвастас и шагнул в другую сторону – к неприметному потайному выходу в задней стенке шатра.

А в шатер с шумом ввалился Тхарихиб. Хидра не успела ни убрать волосы, ни толком одеться, но интол Иргамы, казалось, не обратил на это никакого внимания.

– Як твоим услугам, Лучезарный! – низко поклонилась молодая женщина.

– Ах, какие услуги! – в отчаянии отмахнулся Тхарихиб. – Зачем, зачем Хавруш всё это затеял?! Что, если мы проиграем битву? В тот же день всё рухнет. Всё!

Интол валился с ног, налитые кровью мутные глаза его были безумны. Он, пошатываясь, подошел к жене, неуклюже обнял ее, обдав пьяным дыханием, и, обессилевший, повис на ее плечах. Интолья едва удержала его обмякшее тело. Она поспешила призвать на помощь рабыню, и через мгновение сильные руки мягко подхватили правителя…

Вскоре Тхарихиб, раздетый и омытый душистой водой, был водружен на ложе Хидры. Он тут же очнулся, почувствовал свежесть благовоний и мягкость подушек и расплылся в блаженной улыбке.

– Разве ты ко мне не присоединишься, моя маленькая жрица? – с намеком спросил он жену.

– Я в твоем распоряжении! – не задумываясь, отвечала молодая женщина.

Она отпустила служанку, быстро избавилась ото всего, что на ней было, и скромно присела у ног властителя. Тхарихиб не замедлил воспользоваться покорностью интольи, но, поскольку был крайне ослаблен, да и не имел привычки геройствовать, после нескольких вялых бесполезных потуг устало распластался и позволил женщине всячески себя ублажать, что она и делала на протяжении долгого времени, с привычным усердием и улыбкой неподдельного удовольствия на лице. Однако все труды оказались напрасными: немощь интола не поддавалась излечению.

Наконец Тхарихиб небрежно отстранил Хидру – хватит! – и потребовал авидронского нектара. Выпив его, он вновь сильно опьянел, насупился и замкнулся в каких-то своих тревожных мыслях. Чтобы немного отвлечь интола, Хидра рассказала ему, как Нэтус играл с лучником возле золотой статуи Слепой Девы. Вдруг Тхарихиб привстал на локте и возбужденно заговорил:

– Слепая Дева? Знаешь ли ты, никчемная прислужница, что значит для меня эта богиня? Она – моя последняя надежда, если случится непоправимое!

– О, как ты прекрасен, Лучезарный, в своей вере! Такой глубокой, такой чистой, такой искренней! – восхитилась Хидра.

– Вера? О чем ты? – возмутился он. – Я говорю о самой статуе!

– Ты имеешь в виду золото, из которого она отлита?

– Золото – лишь скорлупа, глупая женщина, – загадочно ухмыльнулся Тхарихиб. – Внутри статуи есть пустоты, которые до отказа заполнены редчайшими драгоценностями, добытыми в сражениях и завоеваниях моими легендарными предками. Ты даже не можешь представить, сколько крови из-за них пролито, сколько загублено человеческих жизней! Лотус, изумруды, алмазы – все необыкновенной красоты. Отец когда-то говорил, что цена этим сокровищам – не меньше пятисот тысяч берктолей!

«Так вот оно что!» – в изумлении подумала Хидра.

Осознав, что проговорился, Тхарихиб вновь потянулся к кубку. Взгляд его отяжелел.

Вскоре он забылся пьяным беспамятным сном.

Сто третьего года, тридцатого дня шестого месяца, после восьми дней бескровного противостояния, Хавруш отдал военачальникам распоряжение выстроить партикулы для атаки. Но прежде чем бросить отряды в огонь сражения, он собрал своих полководцев, чтобы увериться в крепости их духа.