Виталий Башун - Сэр Троглодит

– Я сделаю его бароном, и он будет принцем-консортом чисто номинально.– Глаза Мирасель наполнились слезами, бриллиантовыми каплями стекающими по матово-бледным щекам.

– Это невозможно,– мягко и увещевающе продолжил служитель,– ты и сама понимаешь. Вспомни, сколько баронов, баронетов и графов согласились тебя поддержать, питая призрачную надежду на то, что ты, став королевой, выйдешь замуж за одного из них. За них самих, их сыновей, внуков или братьев. С любым решением они готовы смириться, но стоит тебе провозгласить в качестве своего мужа безродного иностранца, как они немедленно от тебя отвернутся и перейдут в лагерь герцога. Твои шансы удержаться на троне станут и вовсе призрачными. Ты это понимаешь?.. Я вижу, что понимаешь, но боишься признаться самой себе. Пусть этот парень неоднократно спасал тебя. Мне он тоже очень симпатичен. Но это его долг. За это ему платят. Кстати, я взял на себя смелость перевести на его счет десять тысяч золотых «драконов». Плата за охрану, премия за спасение твоей жизни и компенсация за... ты понимаешь за что. Он уже богатый человек. Сам способен купить баронство где-нибудь на границе.

– Зачем мертвому деньги? – с горечью сказала сеньорита.

Это сказало мне лучше всяких слов, что Мирасель, исходя из высших соображений, уже приняла решение. Брат Зорвес тоже все прекрасно понял и, улыбнувшись с облегчением, бодро пообещал:

– Я же не сказал, что Дит будет убит. Надо же, в рифму получилось: Дит – убит. Так вот. Нам совсем не нужно навлекать на себя гнев барсов – у них хватит сил добраться до любого монарха, чтобы отомстить. Нет. Я обещаю тебе, что Дит уйдет добровольно, и это можно будет с полным правом подтвердить даже под обручем истины. Доверься мне... твое королевское величество Мирасель Вторая.

– Ты не понимаешь. Я… беременна.

– От него? – уточнил Зорвес.

– От него,– с вызовом ответила Мирасель.– Ты меня осуждаешь?

– Нет. Это был твой выбор. А в беременности нет ничего страшного,– подумав минуту, выдал служитель.– Поскольку гильдия магов на твоей стороне, целители помогут. Немножко приостановят процесс созревания плода, а потом объявят ребенка сыном Сифъяроса, твоего будущего мужа. И все будут довольны. Надеюсь, ребенок не унаследует... разум и внешность отца?

– Мне иногда кажется, брат Зорвес, что мы оба ошибаемся и Дит не настолько глуп, как мы думаем. Порой он так смотрит на меня, что я чувствую себя раздетой. Не в смысле голой, а словно все мои мысли для него не секрет. У меня складывается впечатление, что он все понимает, и даже получше нас... но ему просто неинтересны наши интриги... Что это? Наваждение?

– Что бы это ни было, оно только подтверждает необходимость что-то с ним делать. Не беспокойся, я все продумал. Завтра его здесь уже не будет.

Мирасель не ответила. Утирая платочком слезы, она стояла, отвернувшись к окну, и молча смотрела вдаль, хотя виды открывались не очень-то живописные.

Что я почувствовал в тот момент? Облегчение и печаль. Мне было жаль расставаться с сеньоритой. Мирасель была красивая, страстная, властная и заботливая. Она наверняка станет хорошим правителем. В том числе и потому, что смогла пожертвовать своими чувствами ради долга перед гражданами. В то же время я не представлял себе, как быть, если придется самому говорить о необходимости расстаться, когда придет время. Я боялся женских слез, упреков в неблагодарности, предложений титулов, денег и званий... Долго готовился к трудному разговору. Не скрою, нервничал и переживал. Сложившаяся ситуация все расставила по своим местам без моего участия, чем существенно упростила мою задачу.

Ну что ж, значит, завтра. Если брат Зорвес, как он сказал, а служители Создателя никогда не лгут, уже перевел на мой счет деньги, да еще сумму, более чем в четыре раза превышающую оговоренную, то меня здесь больше ничто не держит... кроме Мирасель. Я не мог уйти, не попрощавшись с девушкой, сделавшей для меня столько хорошего, подарившей свою любовь и нежность, пусть и ненадолго. Дни, проведенные в Конкисте, я буду помнить всю свою жизнь, поэтому отложил свой отъезд до утра. Как там собирался поступать со мной брат Зорвес, я не знал. Вероятно, планировал добиваться моего молчания с помощью самых страшных магических клятв. Он, по-видимому, не знал, что барсы не были бы барсами, не умей они хранить тайны своих клиентов без всяких дополнительных клятв. Это, в числе прочего, входило в стоимость услуг.

Подготовив все к отъезду, собрав свои вещи и уложив их как можно компактнее, я наконец продал трофеи, следовавшие за мной с памятного боя на пути из Вармока в ожидании лучшей доли, то есть цены. После торга лиссагский скупщик, плюнув, сказал, что, если он еще раз со мной свяжется... да лучше он сожрет свои пейсы. Тем не менее мешочек с золотом приятно оттягивал пояс, а мысли о сумме на счете в банке несколько примиряли с разлукой. Все-таки я, наверное, троглодит бесчувственный.

В нашу последнюю ночь с Мирасель... Да что говорить: моя душа плакала кровавыми слезами, прощаясь, хоть это и не к лицу воину, тем более барсу, а тело и интуиция действовали. Я чувствовал, что и девушка прощается со мной навсегда. Мы словно обезумели, пытаясь получить друг от друга все, что можно, на годы вперед. Мне хотелось соединиться с ней всем телом, всей душой, растворить ее в себе и раствориться в ней самому. Словно обжоры, голодавшие месяц и наконец добравшиеся до деликатесов, мы насыщались и не могли насытиться. Под утро я чуть не пропустил момент, когда еще немного, и стало бы поздно. Сладострастные судороги уже почти непрерывно сотрясали усталое до изможденности тело Мирасель. Торопливо напялив штаны, я бросился за братом Зорвесом. На мой бешеный стук он выглянул в коридор и, увидев мои глаза, торопливо накинул на себя мантию и рванул в спальню сеньориты. Там он сразу подбежал к столику с дежурными эликсирами, укрепляющими, успокаивающими, универсальными противоядиями и прочими зельями, хранящимися на всякий случай в полной готовности. Схватив склянку с сильным успокаивающим, он накапал в бокал полуторную дозу, немного разбавил слабым вином и скомандовал:

– Теперь держи ее и помоги влить лекарство.

Я крепко обнял девушку, гладя ее волосы и монотонно бормоча всякую чушь. Это тоже неплохо помогает в подобных ситуациях. Брат Зорвес умело – чувствуется опыт в подобного рода делах – напоил девушку, и дрожь в ее теле постепенно стала стихать. Минут через пять она уже совсем успокоилась и тихо всхлипывала, уткнувшись в мою грудь. Я держал ее на коленях, баюкал, как ребенка, целовал и продолжал бормотать слова ободрения.

– Успокоились? – устало и обреченно спросил служитель, усевшись в кресле напротив.– Это же надо было до такого дойти. Совсем у вас мозгов нет. Ну Дит-то ладно, может, у него и нет ума, но ты-то... Мирасель?! Ты-то умная девушка. Как могло так получиться? Ты чуть не довела себя до любовной комы! Как, скажи мне?! Не налюбились еще? Ты понимаешь, что на всю жизнь могла оказаться привязанной к единственному мужчине?