Виталий Башун - Сэр Троглодит

– Дит, скажи...

– Кто?

– Дит... А что? Тебе не нравится? Не могу же я тебя называть этим... самым... А меня можешь называть Ния. Меня дома все так называют.

– Ну хорошо. Пусть будет Дит.

– Дит, скажи, а разве благородные нанимаются в проводники?

– Нанимаются. Тем более нанялся я не мусорщиком, а в твою службу охраны. Временно. До Вармока.

– А-а, ясно. Значит, ты меня будешь защищать и охранять, как капитан Серджо.

– Предполагаю, что уважаемый Серджо – капитан службы охраны твоего папы?

– Да.

– Значит, на эти дни я твой капитан Серджо вместе со всей его службой.

Некоторое время мы шли молча. Верния собиралась с духом, чтобы задать важный вопрос. Наконец, решившись, спросила:

– Дит, а... там, откуда ты, женятся по любви?

Я усмехнулся. Слово «любовь» у меня не ассоциировалось с чем-то конкретным. Описание этого чувства я читал в книгах и сам переживал нечто похожее. Но не до такой степени, чтобы забыть про все на свете, в том числе и про долг перед кланом, да удрать в дальние края с девушкой на руках.

– Бывает и по любви. Но чаще старшины говорят, кому за кого идти. Если парню или девушке подходят несколько кандидатов, тогда можно и выбрать.

– И что, никто не спорит? Не отстаивает право на любовь?

– Бывает и такое, конечно. Парни, сменяясь со службы, иногда приезжают с девушками. Старшины тогда разрешают им пожить в поселке пару месяцев, после чего принимают решение, можно ли им жениться.

– А если нельзя?

– Тогда парень отвозит девушку обратно, и они расстаются.

– А как же любовь?

Я пожал плечами:

– А что любовь? Если придется выбирать между любовью и долгом перед кланом, семьей, людьми... что ты выберешь?

Девушка надолго задумалась.

– И все-все всегда-всегда выбирали долг?

– Не все и не всегда.

– А что с ними делали?

– В общем-то, ничего. Лишали знака клана и запрещали жить в поселке. Старшины расторгали с ним договор, и дальше он должен был жить сам как хочет.

– А что за договор?

– Дело в том, что воины нашего клана нанимаются обычно в службу охраны короля и высшего дворянства. Изредка в охрану богатых торговцев. Но все договоры обязательно заключаются с нашими старшинами, а не с каждым воином в отдельности. Это дает возможность сменять воинов на службе. Год или два воин служит. Потом год или два живет в поселке. Занимается семьей, тренировками, обучением молодежи. Потом снова служит, возможно, уже в другом месте. Старшины называют это ротацией, чтобы не терялась свежесть впечатлений. Но это не всегда. В специальных отрядах служат пять лет подряд. Тогда семья на весь этот срок переселяется по месту службы мужчины.

– И весь-весь поселок – одни воины? И все-все хотят служить?

– Подготовку проходят все, но служат не все. Если, к примеру, член клана – хороший кузнец, ткач, охотник или целитель, его могут даже не отпустить на службу. Хорошие мастера и нам нужны.

Верния немного помолчала, вздохнула и опять завела разговор о том, что явно тревожило ее больше всего:

– Неужели везде так? Выдают замуж не за кого хочешь, а за кого надо?

Я снова пожал плечами:

– Не знаю. Может, есть места, где только по любви... но я о них не знаю. А что? Твой жених – плохой человек? Или такой же «красавец», как я?

– Нет. Он обычный парень. Ну… судя по портрету и рассказам… Но это неправильно всё! Замуж надо выходить по любви! А я этого жениха даже никогда не видела вживую!

Мне вспомнилось, как я нечаянно подслушал один разговор в поселке. Отец вразумлял сына, оказавшегося примерно в такой же ситуации. Давно это было, а вспомнилось, будто только вчера произошло. По возрасту я до того отца, конечно, еще не дотягиваю, но говорить теперь стал, как он.

– Скажи, леди Верния, родители тебя любят?

– Да-а, очень.

– А ты их любишь?

Девушка не понимала, зачем я все это спрашиваю, удивлялась, но терпеливо отвечала:

– Да-а.

– Стала бы ты делать что-нибудь им во вред? Чтобы им было плохо?

– Конечно же нет, не стала бы! – Удивление девушки с каждым моим вопросом все возрастало и уже почти достигло максимума.

– Так почему ты думаешь, что твои родители станут так поступать с тобой?

– Но ведь в книгах пишут...

– Как ты считаешь, твои родители книг не читали и не знают, как правильно? – перебил я ее.– Ты мать свою просила рассказать, как она когда-то выходила замуж за твоего отца?

Девушка энергично замотала головой, на глазах заблестели слезы:

– Но ведь они любят друг друга!

– А ты уверена, что они полюбили друг друга еще до свадьбы, а не после?

– Я... я... я не знаю!

– Ну вот и слезы... Платок есть?

Верния кивнула и достала вышитый платочек, которому тут же нашлось применение.

– Так вот, я уверен, что твой жених – не противный мальчишка, как ты его назвала, а нормальный парень. Благородный граф. И он наверняка тебя полюбит...

– Правда? Ты так считаешь? – сквозь слезы улыбнулась девушка.

– Безусловно. Такую красавицу разве можно не полюбить?

Если я и кривил душой, то совсем чуть-чуть. Я действительно был уверен, что граф не отдаст свою дочь за какого-нибудь монстра. Хотя он мог и не знать всей правды о женихе.

После нашего содержательного разговора Верния молчала долго. До самого вечера. Когда поужинали запеченным тетеревом, подбитым мной по дороге, девушка заговорила снова:

– Дит… а ты сам что бы выбрал?

– Конечно же долг,– ответил я гордо и уверенно, хотя кольнуло сомнение: вдруг любовь – это такая болезнь, что противостоять ей очень сложно. Те, кто сделал выбор в пользу чувств, тоже ведь не слабыми воинами были.

– А когда мы придем в Вармок?

– Если будем двигаться с такой же скоростью, то через два дня. Все, давай спать. Будет холодно – залезай ко мне под бок. Не бойся, я детей не ем и не «ну это самое».

Девушка хихикнула и тоже стала укладываться. В сторонке.

Я спал охотничьим сном – то ли спал, то ли дремал, то ли медитировал, чутко отслеживая обстановку возле лагеря. Любую опасность я готов был встретить во всеоружии, но опасности в эту ночь предпочли гулять подальше от нашей стоянки. Под утро, когда надоело дрожать от холода, Верния осторожно подкатилась ко мне под бок, немного повозилась, пригрелась и благополучно заснула.

К середине следующего дня мы уже шагали по тракту. Пару раз за одну медную «косточку» леди удалось немного проехать на крестьянской телеге. Платить, разумеется, пришлось мне, так как денег у нее не было совсем.

Поздним вечером мы добрели до постоялого двора. Точнее, добрела леди. Я вполне нормально дошел и мог бы идти еще столько же.

Толстый хозяин с разбойничьей рожей, зевая, выдал нам ключ от комнаты и обещал прислать туда же то, что осталось от ужина. Кровать в номере была только одна, и Верния в растерянности остановилась, не зная, как быть.