Сергей Радин - Литта

— Литта, к тебе гость! — в ликующем голосе Вирджинии звучали странные нотки. Литта насторожилась, пока не поняла, что тётя изображает девочку — ангельского ребёнка. Перед кем бы это?

В зал шагнул человек в чёрном. Литта поставила мечи в учебную стойку и сняла фехтовальную маску. Стараясь, чтобы напряжённые руки не дрожали, она пригладила слипшиеся на лбу мокрые волосы и пошла навстречу "волку". Не в таком бы виде гостя встречать, но…

Неудивительно, что Вирджиния так и светилась кокетством и желанием привлечь внимание. Гость стоил того. Свободный чёрный джемпер обтекал широкие плечи "волка", а мягкие джинсы не мешали своеобразной походке, свободной и в то же время вкрадчивой. На золотом пляже Литта так и не увидела лица "волка", потому сейчас узнала его лишь по рту, по вздёрнутой в постоянной усмешке верхней губе. Сегодня он появился, естественно, без очков, и Литта почувствовала себя несколько озадаченной: вспоминая игры, она про себя дорисовала его лицо жёстким и самоуверенным. Но этот человек — другой. Смуглое, пожалуй, несколько полноватое лицо, мягких очертаний прямой нос, тёмные глаза, странно ласковые — или ей это только кажется?.. "Волк" без колебаний приблизился к девочке и поцеловал ей руку. Литта дёрнулась было, но он удержал её ладонь. Крис заглянул ей в глаза с улыбкой, но без ожидаемой усмешки.

— Это неофициальный визит, сударыня. Я пришёл извиниться за "волков". Простите их, Литта. Мальчишки слишком многое вообразили и позволили себе лишнее. Они не знали, кто вы.

Девочка вспыхнула. Но сегодня она не могла давать волю чувствам. Возможно, мешало незримое присутствие Рэсса, его подбадривающий взгляд.

— Во-первых, я не жаловалась на "волков". Во-вторых, этим мальчишкам, как вы изволили выразиться, в основном по четырнадцать-восемнадцать — плюс-минус мелочь. В-третьих, вы считаете, это нормально, когда ваши "волки" нападают на человека стаей? Ничего себе — позволили лишнее. Знали — не знали, это всё равно подло.

— Они хотели напасть на вас стаей?

— Они сделали это.

— Вы противостояли им одна?

— Не успела. После выстрела… — Литта осеклась.

— Мне говорили, в вас стреляли. Всё обошлось? — быстро спросил Крис.

— Это неинтересно. Вы пришли с извинением — я приняла его. Что дальше? "Волки" и впредь будут драться в своей восхитительной манере — все против одного?

— "Волков" больше не существует, сударыня. Разве вы не знали?

— Как… Почему?

— Лорд Александр счёл, что наша группировка социально опасна для Эрис, и теперь я вижу, что в некотором смысле он прав.

— Мне очень жаль, — неловко пробормотала Литта. И жёлчно добавила: — Значит, теперь они возненавидят меня ещё больше. Я попробую уговорить деда, чтобы он разрешил вам…

— Но делать вам этого не хочется. — Крис улыбнулся, и Литта вновь увидела не насмешку, а понимание.

— Я должна. Мне не хотелось бы чувствовать себя виноватой — оттого что виновны другие. И мне не нравится быть объектом ненависти.

— Позволю себе заметить, вас легче представить объектом обожания.

— Спасибо за утешение.

Комплимент Литту не смутил. Вообще разговор начал её забавлять: рафинированные светские фразы между собеседниками, в рукаве каждого из которых наверняка таится свой нож. Ко всему прочему — она снова бросила взгляд на зеркальные стены — последние слова Криса, обращённые к "даме" в спортивном костюме, со взмокшими от пота, выбившимися из причёски волосами (спасибо тебе, Вирджиния!), неуместны, если не лицемерны. Или произнесены лишь из традиций этикета.

Она не предложила ему присесть, и Вирджиния, с острым любопытством прислушивавшаяся к разговору, знаками напомнила ей. Но Литта чувствовала, как снова накатывает волна обиды, и довольно резко спросила:

— Это всё?

— Всё, сударыня. Мне жаль, что пришлось огорчить вас.

Он снова всё понял правильно.

Тёмноволосая голова коротко склонилась. "Волк" развернулся и вышел из Оружейного зала. Озадаченная Вирджиния поспешила за ним.

55.

Преподаватель по единоборствам с холодным оружием внимательно проследил выполнение обязательной программы, отметил некоторую нервозность некоторых движений и предложил наиболее удобный вариант двух упражнений. Прежде чем попрощаться и пропасть с экрана, он вдруг ласково и ободряюще сказал:

— Надеюсь, у тебя всё хорошо?

Литта удивилась и кивнула. Но, глядя на пустой экран, она подумала, что теперь, после слов "волка": "Они не знали, кто вы", — она всегда будет гадать: отношение к ней такое, потому что она внучка Александра? Или потому, что человек добр ко всем своим ученикам?

Вернувшаяся Вирджиния неожиданно заявила:

— Литта, я хочу поговорить с тобой!

— Ты заговорила языком стандартных сериалов, — заметила Литта. — Значит, в конце разговора нам придётся кричать и скандалить. Сейчас я не хочу портить тренировки. Перерыв у меня через часа полтора. Тогда и поговорим.

В первый момент Вирджиния растерялась, потом — обозлилась. Наконец, с трудом взяла себя в руки.

— Старших надо слушаться. Если я хочу поговорить с тобой сейчас, я это сделаю. Тем более что речь пойдёт о грубых нарушениях этикета…

— … с твоей стороны, когда ты привела гостя, не предупредив меня заранее? Начинай, — предложила Литта, — только не забывай, что я трудный подросток в разгар трудного переходного периода.

Она отвернулась от тёти. Серебряный, метельный порыв мелькающих мечей отрезал невидимую волну злобы, плеснувшую от Вирджинии. Однако после секундной игры с оружием Литта внезапно остановилась. Показалось? Или на самом деле лоб тёти взбугрился тяжёлыми складками кожи? Может, Вирджиния просто нахмурилась от нежданной дерзости? Вероятно также, ломаные прочерки мечей в воздухе создали мгновенную иллюзию странного уродства…

— Извини, Вирджиния, я неудачно пошутила…

Но тётя уходила. От её подавшихся назад плеч, размашистой походки и даже от шелеста дорогого шелкового платья веяло разобиженным высокомерием. Гладкая волна сегодня синих, с модными фиолетовыми прядями волос почти не шевелилась при широком шаге Вирджинии. "Прекрасная и гордая! — насмешливо вспомнила Литта реплику тёти, нечаянно подслушанную, когда Вирджиния полагала себя в совершенном одиночестве перед зеркалом. — Залезть бы в твои мыслишки и разобраться, отчего ты всё время ходишь такая надутая. Неужели оттого, что не удалось стать единственной родственницей деда?"

Литта не впервые подумала о том, чтобы "узнать" Вирджинию получше. Но всякий раз смущалась, понимая, что вместе со сведениями о жизни тёти может извлечь и нечто недоступное себе по возрасту и, вполне возможно, грязное… Не зря же о Вирджинии сплетничают слуги, что в свои двадцать с небольшим она уже многое перепробовала. Литта брезговала входить в информационное поле Вирджинии ещё и потому, что однажды, попытавшись осторожно прозондировать всё-таки хотя бы первый слой её ментальной оболочки, она вляпалась в какую-то жуткую гадость. Гадость эта испускала чувственный призыв, источавший жирную похоть, — девочка описала особенности ощущения в словаре компьютера и получила это слово, пополнив таким образом свой лексикон малоприятной добычей из мира взрослых. Литте тогда, в миг зондирования, здорово не повезло: она только пообедала — пришлось бежать в ванные комнаты, зажав рот ладонями. С тех пор Литта сильно раздумывала, прежде чем приступить к зондированию: а так ли уж очень хочется знать, о чём думает Вирджиния?