Сергей Радин - Лёхин с Шишиком на плече

Хотя призрак специально говорил, делая паузы, Лехин не успевал и озвучивать для Олега, и переваривать содержимое монолога. Но главного он все-таки держался.

— Вернемся к Вавиле, — предложил он. — Посоветуйте, как разгадать загадочную просьбу соболевского домового.

— Очень просто. Спросите у Елисея. Он-то наверняка знает.

Шишик изловчился и прыгнул с трясущейся зверюшки на край переднего кресла, прямо в середину призрачной тени агента. Глеб Семенович не возмутился, а — у Лехина ком подкатил к горлу — сунул руку в себя и ласково погладил "помпошку". Довольная "помпошка" прокатилась по Лехину и привычно юркнула в его нагрудный карман. А Лехин некоторое время размышлял, почему ему вдруг вспомнился Савва из подпольного ресторанчика для привидений. Что-то такое говорил он там о том, что Шишики для привидений как кошки для людей.

— Я тебе точно не нужен? — с тревогой спросил Олег, когда пассажиры освободили машину и Веча, не прощаясь, улепетнул через дорогу.

— Почему же! — усмехнулся Лехин. — Как человек проверенный, ты мне даже очень нужен. Согласись, не каждого пригласишь прикрывать спину в таких драках, как сегодняшняя… Да понял я, что ты имеешь в виду. Отдыхай, а утром созвонимся. Сам же видишь: у нас тут сплошная сказка, а значит и жить будем по сказочным законам. Как там? Утро вечера мудренее?

— Тебе бы все шуточки.

— Это не шутка. Дай событию отстояться. А там посмотрим. Если что — звякну.

— Тогда ладно, — с сомнением сказал Олег. — Счастливо оставаться, Лехин.

— Ага, счастливо.

Дом стоял тихо и торжественно, растворяясь верхними этажами в звездном небе. Прикусив нижнюю губу, Лехин всматривался в махину и размышлял, что в ней не так. Ну да, света нет. Это понятно: время позднее, и жильцов мало — домовые с призраками постарались. И все-таки… Вот оно! Тучи нет! Вот что надо было показать Олегу, чтобы не беспокоился.

— А защита осталась, — заметил Глеб Семенович.

— Насколько я понимаю, это была очень кропотливая работа — создавать ее. Наверное, позже разберут, — предположил Лехин, — или что там они сделают. Ломать не строить.

— Боюсь, дела обстоят несколько иначе.

— Глеб Семенович, не вы ли предложили сначала обратиться к домовым за разъяснениями, если мы сами чего не знаем. Давайте не будем заранее паниковать.

— Я не паникую. Мысли вслух.

— Хозяина, пока вы тут язик чесите, я это тело домой отведу. Хоросо? Хор-рошо? Идем, а?

— Дожили, Глеб Семенович. Линь Тай нам замечание делает, да еще как деликатно.

Один человек пошел, один Шишик поехал, одно тело послушно принялось перебирать конечностями, один призрак поплыл — через дорогу по "зебре", к бордюру, на котором громоздилась какая-то темная куча. Куча оказалась Джучи, поджидающим хозяина. Лехин присел перед котом — Джучи потянулся понюхать его: "Хозяин! Ты хозяин? Или только похож на него?"

— Доброй ночи! Доброй ночи котяре, который гуляет сам по себе, — погладил его Лехин.

Джучи обрадованно сорвался с места и заспешил впереди странной компании. Распушив толстущий хвост, кот мягко подпрыгивал и часто оборачивался, будто боялся, что без пригляда оригинальная компания собьется с лучшего на свете пути — домой, и придется разыскивать неразумных и силком доставлять оттуда, куда им захотелось, — туда, куда надо.

Не под всеми крышами подъездных дверей светили лампы, протягивая желтые дорожки к ступенькам. Около такого темного подъезда и остановились агент и Вован.

— Заскочим на минутку, — вздохнул агент. — А то останется один, напьется от ужаса и опять будет канализационные люки обнимать…

Вован то ли заблеял, то ли подавился чем — и придушенно закашлялся. Похоже, у Линь Тая были трудности с управлением голосовых связок человека, и обычное мягкое хихиканье мальчика-призрака превращалось в нечто жутковатое на слух.

— Заскакивайте, — согласился Лехин и чуть усмехнулся. — Надеюсь, не заблудитесь потом, квартиру найдете?

Попытка мимоходом пошутить привела к тому, что Лехину пришлось подхватить падающего от смеха Вована: смешливый Линь Тай на любое проявление юмора реагировал очень остро. Сейчас, судя по всему, у него, а значит и у Вована, просто ослабли ноги — и контроль над телом. Так что даже неизвестно, кто падал — призрак, у которого подгибались человеческие колени, или возвращенный к свободе сознания пьяница.

Успокоилось все минуты через три. Переругиваясь — агент бесшумно, Вован вполголоса, оба утопали в темный подъезд, наверное единственный во всем доме с настежь раскрытой дверью и зияющей дырой в стене на месте домофона.

А Джучи повел Лехина домой. Их подъезд тоже был открыт. Но здесь тьма отступила перед безмятежным переплетением теплых полос света из двери и окошка над дверью. Поэтому Лехин сразу разглядел на скамейке чинную компанию — двух домовых, а между ними болотного духа Ерошку, который заботливо прижимал к себе две майонезные банки с болотными огоньками.

55.

Квартира показалась темной пещерой, притихшей в ожидании рассвета. С лестничной клетки, освещенной удивительно одинокой, по впечатлению Лехина, лампой, шагнуть в съежившееся уютное нутро жилища было даже приятно. Настолько приятно, что даже не захотелось включать свет. Лехин снял обувь и босиком вошел в зал.

Диван. Почему-то при взгляде на него о сне и не подумалось. А вот ноги гудели. И Лехин сел, прислонился к спинке. Впрочем, какое сел и прислонился. Обвалился. В теле ни косточки не осталось. Одна хорошенько отбитая мышца.

Но физические ощущения недолго властвовали над Лехиным. В мозги и, как ни странно, в желудок, медленно и бесповоротно влезла пустота. Вольготно расположилась на обоих этажах, так вольготно, что Лехина начало тошнить. И вот тогда-то, когда он осознал, что его тошнит от пустоты, он понял, что все и в самом деле закончилось.

…Елисей быстро дергал из воздуха нечто невидимое, а Никодим подхватывал на спицы надерганное и вязал из тонких нитей какое-то вязанье. Спицы мелко стукотали, иногда стихая, когда Елисей не успевал вытянуть нужное количество нитей.

Закончив, Елисей погрозил кулачишком коту, который сидел внимательным наблюдателем рядом. Джучи на выдохе длинно сопнул носом и отвернулся. Только после этого из кучи Шишиков на потолке осмелились спуститься двое. Они приняли невидимое полотно и, опасливо поглядывая на высокомерную Джучину морду, покатились к дивану. Там, подпрыгивая от нетерпения на коленях Лехина, ждал Шишик Ник.

… Пустота не впервые входила в душу, тошнотой отзываясь в теле. Чаще всего так происходило, когда Лехин оставался один на один с результатами долгого труда, въевшегося во все печенки. Обычно Лехин даже не подозревал, что принимает близко к сердцу происходящее. Как сейчас, например… Но теперь он по-своему понял тревогу Олега, останется ли дар видеть и слышать — дар, недоступный многим. Это тяжело: прожить несколько дней в бешеном напряге — и резко свернуть в наезженную, без ухабов и колдобин, колею обыденности.