Сергей Радин - Кодекс Ордена Казановы

— Я на другую квартиру решила переехать. Одна знакомая предложила. Её в городе родители квартиру сняли, и ходила она в тот же пед, что и я.

— Ходила?

— Мы с ней с детства подружки, — почти шёпотом сказала Валя. И разревелась: — Ну зачем она меня провожать пошла-а! Зачем её этот гад на лестнице увидел!!

— Так ты о Ладе говоришь?!

— Да-а!

Девушку всё-таки пришлось обнять. Видимо, скопившееся напряжение прорвалось, когда полузнакомый человек начал участливо расспрашивать обо всём, о чём глухо молчалось. А имя пропавшей из его уст словно раскрыло крепко запертый ларец. Человеку, который знает Ладу, можно рассказать всё!

Лёхин обнимал, слушал, видел.

Вот Валя-Ивонна заходит в библиотеку главного корпуса педа и морщится при виде толпы первокурсников, набирающих основные учебники. Она отворачивается, чтобы уйти в читалку и взять нужное хотя б на день. И вдруг насмешливый голос окликает её. Она оборачивается — Ладка! Не виделись года два, которые и есть разница в их возрасте. Валя чувствует себя чуть ли не королевой при первом взгляде на одежду Ладки: короткая джинсовая юбка, футболка и какие-то стоптанные ботинки или кроссовки. Однако подружка, известная насмешница со времён дружбы, с годами приобрела ещё и острый глаз, и зловредную языкастость. Пять минут за дверями библиотеки — и Валя, ошеломлённая и где-то даже напуганная, чувствует себя неуклюжей деревенской девчонкой. Правда, это чувство быстро проходит. Вскоре они говорят на равных, будто последние два года и не расставались.

Узнав, что Вале скоро на работу, Лада предложила проводить её — заодно и вместе погулять. Валя согласилась — со странным ощущением, что годы без Лады она блуждала по городу в страшном одиночестве. Ей, в общем-то, всегда было наплевать на город. Но с Ладкой он оказался хорош. В кафетерии торгового центра они поужинали, причём Валя — с огромным аппетитом, удивившем её саму; а по дороге к "Ордену Казановы" слопали по мороженому. Именно в это время Лада предложила перебраться к ней на квартиру, а сама Валя легкомысленно задумалась, так ли ей нужна личная "двушка" и стоит ли дальше работать в кафе. Да и сама работа представлялась странной. Она рассказала Ладе, что такое компаньонка, а та в ответ сказанула что-то такое по-деревенски лукавое и едкое, отчего подружки прохихикали вплоть до "Ордена Казановы".

У лестницы в кафе Валя записала адрес дома и номер мобильника Лады. Подружки уговорились встретиться назавтра и посмотреть квартиру Лады. И тут, только они распрощались, появился Анатолий. Узнав, что Лада — подружка Вали, он с ходу решил её очаровать. "Просто так!" — с негодованием всхлипнула Валя. Но с очарованием Лады ничего не вышло. Она очень удивилась странным манерам Валиного коллеги, как он ей представился. Но удивление не помешало Ладе отшить назойливого кавалера: она прошлась по всем внутренним и внешним качествам Анатолия острым, как бритва, язычком да так выразительно, что впервые на памяти Вали Анатолий растерялся и просто-напросто сбежал в кафе.

Подружки переглянулись.

— Ты чего развоевалась?

— Сама не знаю. Смешной. Дурачок какой-то.

— Может, ты его знаешь? Насолил, может, чем?

Подумав, Лада покачала головой.

— Нет. С тобой то же самое. Как тебя увидела, так с языка и рвалось что-то такое высказать — посмеяться. А с ним даже хуже. Прилизанный. Как картинка. Как будто не настоящий… Слушай, Валь, а может, его точно нет?

Они прыснули в кулачок. Теперь смешил даже намёк на шутку.

— Валя, а он правду сказал, что можно спуститься и посмотреть?

— Можно. Только стоит ли?

— Ну-у, на минутку!..

И добилась своего.

А внизу справляли день рождения одного из компаньонов. Хозяин такие мероприятия проводил обязательно и с размахом. Кафе в праздничные дни открывали чуть позже, а именинник имел право привести приятелей и подружек со стороны, как и компаньоны — провести одного человека. Так что и народу на халяву в корпоративные праздники бывало много.

Едва подружки вошли, они окунулись в настоящий праздник: дискотека, нарядные люди, поздравления имениннику, затеваемые ведущим игры — всё сияло, сверкало, хохотало, пело.

— Я потанцую? — взволнованно спросила Лада, когда Валю позвали к столикам, где обычно сидели просто посетители.

— Конечно. Если что — я у столиков!

Пару раз Валя оглянулась, но в блестящей толпе Лада, выглядевшая в своей одежде девочкой-подростком, не потерялась: она смеялась, играя, как и остальные, воздушными шарами; подхватывала падающие на всех золотистые гирлянды, танцевала — в общем, веселилась от души.

Валю позвали обговорить один из номеров концерта в честь именинника. Когда всё согласовали, она обернулась в поисках Лады. Нашла легко.

Лада медленно шла сквозь толпу — словно по одной из тропок в лугах за деревней, свободным, спокойным шагом. Шла очень ровно, не боясь, что на неё наткнутся, — и правильно делала: кто бы ни попадался на пути, все поспешно отпрыгивали, отскакивали.

Пока ещё только удивлённая, Валя взглянула, куда же идёт её подружка. И вот тут-то её сердце больно вздрогнуло: так же медленно и широко шагая, навстречу Ладе шёл Ромка. Он, видимо, уже собрался уходить: на нём, несмотря на тогда ещё тёплую и сухую погоду, был полюбившийся ему плащ с капюшоном, болтавшимся на спине, а через плечо — гитара в чехле.

Двое неотвратимо шли навстречу друг другу, а танцующие почему-то не замечали этого странного, почти колдовского движения, разве что шарахались в последний момент, уступая дорогу.

Они остановились в метре друг от друга и неподвижно стояли бесконечно долго. А люд вокруг них толпился и веселился, оставляя свободным маленькое, огороженное невидимыми стенами пространство. Словно не замечая их.

А потом в кафе случилось странное: сначала будто порыв предгрозового ветра обвеял зал, взвихрив украшения, конфетти, блёстки; и вдруг всё стихло и стемнело — на несколько минут отключилось электричество. Никто не испугался: возможно, все решили, что это шутка из заготовленных ведущим. А ещё — на столиках у стен горели свечи. После секундной тишины в полумраке все задвигались, засмеялись.

Тут и свет включили. И Валя с ужасом обнаружила, что Ладки нигде нет. Она бегала по залу, спрашивала всех в толпе и о подружке, и даже о Ромке — в ответ только пожимали плечами. Она пыталась дозвониться до Ладки — тишина.

А на следующий день она почувствовала пустоту и сонливость.

39.

Теперь зонт держал Лёхин. Валя откинула капюшон, смотрела куда-то в дождь и часто вздыхала, как после долгого плача.

— Я всё время спала… Сплю. Посетителям со мной неинтересно. А потом я поняла, что мне тоже неинтересно их заманивать — обвораживать, как говорит Альберт. Наверное, это после Ладки. Очень часто так бывало и раньше: думаешь о чём-то, что это важно, а поболтаешь с нею, смотришь потом — и ничего важного, оказывается, нет. Вроде и говорить-то ни о чём таком не говорим…