Майкл Скотт - Волшебник

Сен-Жермен улыбнулся.

— Ведьме никто не нравится. А особенно я, потому что стал бессмертным благодаря своим силам и в отличие от Николя и Перенель мне не нужен рецепт из книги, чтобы сохранять молодость.

Джош нахмурился.

— Вы хотите сказать, что есть разные виды бессмертия?

— Их очень много, столько же, сколько видов бессмертных. Самый опасный вид — тот, когда бессмертие дарует старейшина. Если такой человек впадает в немилость, то дар бессмертия отбирается. — Граф щелкнул пальцами, и Джош вздрогнул. — Человек тут же старится и превращается в рухлядь. Тут уж волей-неволей будешь подчиняться во всем.

Он снова забегал пальцами по клавиатуре, и из колонок послышалось чье-то жутковатое дыхание. Джош подошел к монитору, и Сен-Жермен продолжил:

— Но на самом деле Аэндорская ведьма не любит меня, потому что я, обычный смертный человек, стал повелителем огня.

Граф поднял левую руку, и на кончиках его пальцев заплясали разноцветные огоньки. В студии запахло жжеными листьями.

— А почему ее это так волнует? — спросил Джош, заворожено глядя на танцующие огоньки.

Ему ужасно хотелось уметь нечто подобное.

— Наверное, потому что я узнал секрет огня от ее брата. — Музыка изменилась, стала неблагозвучной и резкой. — Вообще-то, когда я говорю «узнал», я подразумеваю «украл».

— Вы украли секрет огня?

Граф Сен-Жермен радостно кивнул:

— У Прометея.

— И когда-нибудь мой дядя попросит его назад, — раздался голос Скаты, и оба подскочили от неожиданности.

Никто из них не слышал, как она вошла в комнату.

— Николя пришел, — сообщила она и удалилась.

Николя Фламель сидел во главе кухонного стола, обхватив руками горячую чашку с супом. Перед ним стояла полупустая бутылка «Перье», высокий бокал и тарелка с хрустящим хлебом и сыром. Он поднял голову, кивнул и улыбнулся, когда в комнату следом за Скатой вошли Джош и Сен-Жермён.

Софи сидела с одной стороны стола напротив Жанны д’Арк, и Джош быстро проскользнул на место рядом с сестрой, а Сен-Жермен сел возле жены. Ската осталась стоять. Она прислонилась к раковине за спиной у алхимика и стала смотреть в окно. Джош заметил, что на ней все та же бандана, сделанная из куска черной майки.

Мальчик перевел взгляд на алхимика. Николя выглядел изможденным и старым, его коротко стриженные волосы тронула седина, которой не было раньше. Он был ужасно бледным, и от этого синяки под глазами казались темнее, а морщины на лице — глубже. Одежда помялась и вымокла под дождем, а на рукаве куртки, которую он повесил на спинку стула, виднелось грязное пятно. На вытертой коже блестели капельки воды.

Все молчали, пока алхимик не доел суп и не отломил кусочек сыра и хлеба. Он медленно и вдумчиво прожевал сыр, потом налил в стакан воду из зеленой бутылки и выпил мелкими глотками. Закончив, вытер рот салфеткой и довольно вздохнул.

— Спасибо, — кивнул он Жанне. — Отлично!

— У нас полная кладовая еды, Николя, — немного встревожено сказала она. — Тебе надо было поесть что-то еще, кроме супа, сыра и хлеба.

— Я наелся, — спокойно ответил он. — Мне бы сейчас отдохнуть, поэтому я и не хотел набивать брюхо. Утром плотно позавтракаем. Я даже сам для вас приготовлю!

— Не знал, что ты умеешь готовить, — сказал Сен-Жермен.

— Он не умеет, — проворчала Ската.

— Я думал, если наедаться на ночь, то приснятся кошмары, — заметил Джош и посмотрел на часы. — Уже почти час ночи.

— О, мне вовсе не надо есть, чтобы увидеть во сне кошмары. Я видел их наяву, — улыбнулся Николя, хотя это была не шутка. — Впрочем, они не такие уж страшные. — Он перевел взгляд с Джоша на Софи. — Вы хорошо устроились?

Близнецы переглянулись и кивнули.

— Отдохнули?

— Они проспали весь день и полночи, — сказала Жанна.

— Хорошо, — кивнул Фламель. — Вам понадобится много сил. Кстати, классный прикид.

Если Джош был одет точно так же, как Сен-Жермен, то на Софи была плотная блузка из белого хлопка и голубые джинсы с подвернутыми брючинами, из-под которых виднелись невысокие сапожки.

— Мне дала их Жанна, — объяснила Софи.

— Сидит как влитое, — сказала женщина. — Мы перетрясем мой гардероб и найдем что-нибудь на смену.

Софи благодарно улыбнулась.

Николя повернулся к Сен-Жермену.

— Эти фейерверки вчера над Эйфелевой башней — прелестно, просто прелестно!

Граф поклонился, весьма довольный собой.

— Благодарю, учитель.

Жанна захихикала:

— Он давно искал повода устроить что-нибудь такое. Надо было видеть представление на Гавайях, когда мы женились! Мы дождались заката, а потом Франсис взорвал небо на целый час. Было так чудесно, хотя после этого он приходил в себя целую неделю, — улыбнулась она.

Граф смущенно порозовел и сжал руку жены.

— Оно того стоило, чтобы увидеть твое восторженное лицо.

— Когда мы виделись в последний раз, ты не владел искусством огня, — медленно проговорил Николя. — Насколько я помню, у тебя имелись кое-какие способности, но то, что ты продемонстрировал сейчас… Кто тебя обучал?

— Я провел какое-то время в Индии, в потерянном городе Офире, — ответил граф, мельком глянув на алхимика. — Они там все еще помнят о вас. Ты знал, что они поставили на главной площади статую в честь тебя и Перенель?

— Нет. Я обещал Перенель еще раз свозить ее туда когда-нибудь, — с тоской ответил Николя. — Но при чем здесь искусство огня?

— Я встретил там кое-кого, и он обучил меня, — загадочно произнес Сен-Жермен. — Показал, как использовать тайные знания, которые я взял у Прометея.

— Украл, — поправила Ската.

— Он первый их украл, — сердито огрызнулся Сен-Жермен.

Фламель ударил по столу так, что вода в бутылке взбултыхнулась. Только Ската не вздрогнула.

— Прекратите! — рявкнул он.

На мгновение черты его лица изменились, проступили скулы, натягивая кожу на черепе. Его почти бесцветные глаза потемнели, приобрели сначала серый, потом коричневый и наконец черный цвет. Опустив локти на стол, он потер лицо ладонями и судорожно вздохнул. В воздухе еле заметно запахло мятой, но это был горьковатый запах.

— Простите. Этому нет оправдания. Я не должен повышать голос, — тихо произнес Фламель посреди всеобщего молчания.

Он убрал руки от лица, и его губы изобразили улыбку, которая, правда, не отразилась в глазах. Он обвел всех взглядом, задержавшись на ошеломленных лицах близнецов.

— Вы должны простить меня. Я устал, очень устал. Кажется, проспал бы целую неделю. Пожалуйста, продолжай, Франсис. Кто обучал тебя?

Граф Сен-Жермен вздохнул.

— Он сказал мне… сказал, что я не должен произносить его имя вслух, — выпалил он на одном дыхании.

Фламель положил локти на стол, сцепил пальцы рук и опустил на них подбородок. Он пристально посмотрел на музыканта и спросил: