Майкл Скотт - Волшебник

Несколько диких ворон спаслись. Шесть гигантских птиц пронеслись низко над островом, увернувшись от липкой паутины. Птицы взвились над бухтой Сан-Франциско, направились к мосту, взмыли ввысь и повернули обратно, чтобы напасть. Теперь они парили над ловушкой из паутины. Они описали круг над водонапорной башней. Двенадцать черных глаз остановились на Перенель, и, щелкнув клювами и когтями, птицы бесшумно метнулись вниз.

Перенель, склоненная над Морриган, краем глаза уловила движение, отраженное в черных глазах врага. Колдунья одним словом зажгла наконечник копья и повернула его в руках, оставив в туманном воздухе пылающий красный треугольник. Дикие птицы пролетели сквозь красный огонь… и изменились.

С неба упали шесть идеальных яиц и были подхвачены нитями тончайшей паутины.

— Завтрак, — восхищенно проговорил Ареоп-Энап, спускаясь по стене башни.

Перенель села рядом с бьющейся в путах богиней ворон. Опустив копье на колени, она окинула взглядом бухту и посмотрела на город, который называла домом уже больше десяти лет.

— Что будешь делать дальше, колдунья? — спросила Морриган.

— Не знаю, — честно призналась Перенель. — Похоже, Алькатрас теперь мой. — Эта мысль ее даже забавляла. — Мой и Ареоп-Энапа.

— Если ты не овладела искусством полета, то ты здесь в ловушке, — фыркнула Морриган. — Это собственность Ди. Туристы сюда не ходят. Здесь не проходят экскурсии, сюда не заплывают рыбаки. Ты такая же пленница, как была в своей камере. И к тому же по нижнему коридору бродит сфинкс. Он найдет тебя.

Колдунья улыбнулась.

— Пусть попробует. — Она повертела копье, и оно зазвенело. — Интересно, в кого он превратится: в девочку, львенка или яйцо?

— Ты знаешь, что Ди вернется. Ему нужна его армия чудовищ.

— Я буду его ждать, — пообещала колдунья.

— Ты проиграешь, — бросила Морриган.

— Люди уже не один век говорят нам с Николя об этом. И как видишь, мы все еще здесь.

— Что ты со мной сделаешь? — наконец спросила богиня ворон. — Если не убьешь, то я никогда не оставлю тебя в покое.

Перенель улыбнулась. Она поднесла наконечник к губам и стала осторожно дуть на него, пока он не раскалился.

— Интересно, а в кого превратилась бы ты? — рассеянно проговорила она. — В птицу или в яйцо?

— Я родилась, а не вылупилась из яйца, — ответила Морриган. — И не угрожай мне смертью. Я смерти не боюсь.

Колдунья поднялась на ноги и вонзила нижний конец копья в землю.

— Я не стану тебя убивать. У меня припасено для тебя более подходящее наказание.

Она посмотрела в небо, и ветер подхватил ее длинные волосы.

— Мне всегда было интересно, каково это — летать, парить бесшумно под небесами?

— Нет ничего лучше этого, — честно призналась Морриган.

Улыбка Перенель была ледяной.

— Я так и думала. Так что я отберу у тебя самое ценное — твою свободу и способность летать. У меня есть одна клетка как раз для тебя.

— Ни одна темница меня не удержит, — презрительно сказала Морриган.

— Она была создана, чтобы удержать Ареоп-Энапа, — сообщила Перенель. — Глубоко под землей ты никогда не увидишь солнца и не сможешь больше летать.

Морриган взвыла и заметалась из стороны в сторону. Водонапорная башня затряслась, но паутину старого паука невозможно было разорвать. Потом богиня ворон внезапно замолкла. Поднялся ветер, двух женщин окутал туман. Из Сан-Франциско донесся до них вой сирен.

Морриган закашлялась, и Перенель не сразу поняла, что богиня ворон смеется. Она знала, что ответ ей не понравится, но все равно спросила:

— Ты скажешь мне, что такого смешного нашла?

— Может быть, ты меня и победила, — выдавила Морриган, — но ты уже умираешь. Твой возраст отразился на лице и руках.

Перенель подняла руку, посветила копьем на кожу и с ужасом обнаружила коричневые пятнышки на тыльной стороне ладони. Она дотронулась до шеи и лица и нащупала новые морщины.

— Сколько времени осталось до того, как алхимическая формула перестанет действовать, колдунья? Сколько осталось до того, как ты сморщишься от старости? Дни или недели?

— За несколько дней многое может случиться.

— Колдунья, послушай меня. Выслушай правду. Маг сейчас в Париже. Он схватил мальчишку и спустил Нидхёгга на твоего мужа и остальных. — Морриган издала каркающий смех. — Меня послали убить тебя, потому что вы с мужем больше никому не нужны. Близнецы — ключ к будущему.

Перенель наклонилась к Морриган совсем близко. Наконечник копья отбросил багровую тень на оба лица, и они стали похожи на устрашающие маски.

— Ты права. Близнецы — ключ к будущему. Но чьему будущему: темных старейшин или человечества?

Никколо Макиавелли осторожно шагнул вперед и посмотрел на город. Он стоял на крыше великого готического собора Нотр-Дам, внизу текла Сена, над ней мост Понт-о-Дубль, а прямо впереди — широкая площадь Тарви. Крепко держась за декоративную кирпичную кладку, он глубоко вздохнул, и сердце перестало учащенно биться. Он только что взошел по лестнице из тысячи и одной ступеньки, поднявшись из катакомб на крышу собора по тайному ходу, показанному Ди. Ноги подкашивались, колени ныли. Макиавелли нравилось думать, что он поддерживает себя в хорошей форме. Он строго придерживался вегетарианства и каждый день занимался в спортзале. Но подъем оказался изнурительным. Его немного раздражало, что Ди совершенно не устал.

— Так когда, говоришь, ты был здесь в последний раз? — спросил он.

— Я не говорил, — огрызнулся волшебник. Он стоял слева от Макиавелли, в тени южной башни. — Но если хочешь знать, это было в тысяча пятьсот семьдесят пятом году. — Он махнул рукой куда-то в сторону. — Вот здесь я встретил Морриган. На этой крыше я узнал правду о Николя Фламеле и услышал о существовании «Книги Авраама». Символично, что здесь все и заканчивается.

Макиавелли перегнулся через парапет и посмотрел вниз. Он стоял прямо над западным окном-розеткой. Площадь внизу должна бы быть переполнена туристами, но сейчас здесь было до жути пусто.

— А откуда ты знаешь, что Фламель и остальные выйдут сюда? — спросил он.

Ди криво ухмыльнулся и показал маленькие зубки.

— Мы знаем, что у мальчишки клаустрофобия. Его способности только что пробудились. Когда он выйдет из транса, его охватит ужас, а обостренные чувства лишь подольют масла в огонь. Чтобы сохранить ему рассудок, Фламелю придется вывести его на поверхность как можно скорее. Я знаю, что из погребенного римского города в собор ведет потайной ход.

Внезапно он указал на пять фигур, которые вывалились из центральной двери собора прямо под ними.

— Видишь? — с ликованием воскликнул он. — Я никогда не ошибаюсь. Знаешь, что мы должны делать?