Галина Романова - Наследник Темного Властелина

— Скажите пожалуйста, какая у него память! — съязвил старикан. — Я забыл! А ты все помнишь?

— Нет, — признался я. И как всегда, когда я говорил правду, мне не поверили.

— Помнишь! — рявкнул дед. Его голос вдруг стал сильным и спокойным, и я внутренне поразился — как мы могли столько лет считать его просто старым, никуда не годным маразматиком. Выходит, все эти старческие капризы — только игра?

— Ты обязан все вспомнить! — прогремел голос деда. — Ты, и только ты, можешь по минутам восстановить свою жизнь. И тогда уж решать, кого и откуда надо вычеркнуть! А теперь уйди и оставь меня! — Как всегда, переход совершился мгновенно, и передо мной опять был безобидный капризный пенсионер. — И скажи, чтобы прислали мне паштет из угря. Но смотри, чтобы был именно угорь! Сом, щука или мойва не принимаются!

Старческий палец указал мне на дверь, и я беспрекословно подчинился.

Но, как всегда, едва я переступил порог, добрая половина мыслей куда-то делась. Я напрочь забыл про паштет и углубился в собственные воспоминания.

Вспомнить было о чем. В моем прошлом существовал только один эпизод, когда провалы в памяти сыграли со мной злую шутку.

Мы встретились на годовщине окончания учебы — два десятка молодых магов, несколько лет назад ступивших на большую дорогу жизни. Конечно, мы хвастались друг перед другом напропалую — кто, где и сколько подвигов совершил. Конечно, врали. Конечно, приукрашивали. Конечно, верили на слово или не верили совсем. А потом начали выпендриваться перед девушками — кроме двух десятков парней, с нами обучались и девушки.

А потом, уже после банкета, я решил внести разнообразие в отдых и предложил…

Вот тут и начиналось «оно». Ибо я НЕ ПОМНИЛ точно, что такого сказал, но все подхватили идею. Или нет, не все. Кто-то заметил, что это — бред сивой кобылы, кто-то — что это детская возня, а кто-то высказался в том смысле, что могут быть жертвы. Этим «кем-то» последним был мой кузен Сид. Умница, отличник, примерный во всех отношениях.

Конечно, меня осмеяли — мол, несмотря на твой аттестат, мы знаем, что большинство оценок тебе завысили и ты знаешь ровно вполовину меньше, чем нужно. Но были те, кто поверил. Кто сказал, что идея стоит того, чтобы попробовать. Дескать, мы начнем, а вы подхватите.

Тех, кто поверил, было шестеро. И шесть изуродованных тел обнаружили спасатели наутро на развалинах школы. Шестеро моих друзей. Моих, как я потом понял, единственных настоящих друзей.

Потом был суд. Очень короткий и формальный, ибо нашлось много свидетелей, которые прямо указали на меня как на зачинщика. К сожалению, несколько моих одноклассников не смогли присутствовать — они были ранены или контужены и находились на лечении. Разговаривать с ними не стали — не согласились даже подождать, пока они придут в себя и окрепнут настолько, чтобы предстать перед судом в качестве свидетелей. Уже на третий день после трагедии я был осужден и отправлен сюда. За преступление, которого не помнил, хотя мой прадедушка утверждал обратное.

Но как, скажите на милость, я смогу все вспомнить, если у меня тогда случился тот самый провал в памяти. Я просто какое-то время не контролировал себя и мог натворить все что угодно! Вплоть до того, что совершил нечто прямо противоположное задуманному изначально.

А что, собственно говоря, такого я задумал? Если я это вспомню, то смогу примерно прикинуть, что и как могло пойти не так. И тогда пойму, что убило моих друзей. Жаль, что они мертвы и ничего мне не расскажут! Я даже вызвать их души не могу — они остались там, на Острове.

Хотя, стоп! Я остановился и хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Свидетели есть! Выжило, кроме меня, не получившего ни царапины, еще семеро, не считая раненых и контуженых. И среди них мой кузен Сид, тот самый, который навещал меня месяц назад. Эх, знать бы заранее! А теперь остается надеяться только на то, что Сид еще раз навестит «несчастного узника», и тогда не забыть взяться за него всерьез и вытрясти правду — что такое я тогда придумал?

Вообще-то был и другой выход — опросить остальных моих одноклассников, но Вунья украла мое магические кольцо, с помощью которого я мог бы их вызвать. Хотя и здесь нет ничего не поправимого — достаточно лишь отыскать девушку и убедить ее вернуть мне кольцо.

Занятый этими мыслями, я вернулся в большой зал и заметил, что в мое отсутствие остальные времени даром не теряли. Верт, Айдор и Тильс в обнимку сидели за столом, пьяные вдрабадан. Эльф и лучник с двух сторон поддерживали под локотки потомка великого героя, который поливал скатерть пьяными слезами. Причем Тильс держался подчеркнуто прямо и смотрел в одну точку, боясь пошевелиться, а Верт явно руководил процессом.

— Наступают тяжелые времена! — плакался в жилетку Айдор. — После затяжной и холодной весны, когда дожди смыли половину озимых, наступило такое жаркое лето, что сгорела и вторая половина урожая! А то, что уцелело, сожрала саранча! В северных провинциях вот-вот начнется голод, а южные земли нам помочь не могут — у них самих те же проблемы. На море ураганы уничтожают торговые суда. Даже тихое Внутреннее Море объято штормами! А у гномов за этот год случилось уже четыре обвала в шахтах. Были жертвы, и теперь подземники в знак траура сократили вдвое поставки железа, меди, олова и серебра, а золота до конца года вообще не обещали! Как жить будем?

Невидимые слуги своеобразно отреагировали на сообщение о проблемах — со стола мгновенно исчезли три из четырех нетронутых куропаток, все нераспечатанные бутыли вина и булочки, причем одна надкушенная мною! Я бестолково клацнул челюстями, когда оная испарилась у меня из руки, и пообещал себе как-нибудь разобраться с этими «хозяйственниками».

— Слушай, — хлебнув вина из чьего-то бокала, я толкнул Айдора, — а ты не преувеличиваешь? Неужели все так плохо?

— Хуже, чем ты думаешь. — Потомок великого героя поднял на меня мутные глаза и икнул. — Этот Темный Вылылс… Вылас… Выласт-лин собирается уморить нас!

— Не верю, — заявил я тоном режиссера, который недоволен сразу всем — игрой труппы, декорациями и самой пьесой. — Все не может быть настолько мрачно!

— Если бы ты мог видеть все сам! — Айдор попытался вскочить и взмахнуть руками, но смог только подпрыгнуть на стуле. — Ты бы оторвал свой зад… ты бы пошел с нами! А ты…

Я обернулся на зеркало. Мое отражение стояло в проеме, держась руками за косяки. Рожа у него была сосредоточенно-довольная.

— Я рад, что ты созрел, — заявил он и взмахнул рукой, словно открывая занавес. — С чего начнем?

Я подтащил к зеркалу кресло. Тильс и Верт с двух сторон под локотки транспортировали туда же Айдора и водрузили его рядышком.

— Давай показывай мир, — распорядился я. — Весь. Я хочу знать, что там происходит!