Алина Кускова - Рухнувшая с небес

Глаза Стебловой блеснули интересом.

— Да, так и есть, — сказала она.

Милка была готова вскочить и кинуться ее обнимать. Завтра же газета выйдет с убойным анонсом на первой полосе: у Стебловой есть любовник! Кто он — читайте нашу газету!

Даже если звезда не признается, кто он, то слова из первых уст Мила процитирует. Было бы что цитировать, еще немного, еще чуть-чуть. Про молодого блондина она и так знает…

— Хотите, секрет? — продолжила Инга, беря с туалетного столика глиняный флакон кувшиноподобной формы с непонятным цветочным орнаментом и красной ленточкой на горлышке.

Кадык на Сениной шее нервно дернулся, а руки сами полезли к фотоаппарату.

— Это духи единственной женщины-фараона Хатшепсуп, жившей на земле в пятом веке. Благодаря набору изысканных трав у духов одурманивающий эффект, способный лишить любого человека воли. Как раз то, что нужно для соблазнения мужчин.

— Можно, — пробормотала незаметная до этого Ветрова, — понюхать?!

— Дышите воздухом вокруг меня, деточка, — пожала плечами Стеблова и вернула флакон на место.

Вероника среди терпкого цветочного запаха гримерки поймала едва уловимый жаркий, обжигающий аромат африканского солнца и голубых лотосов. Похожие духи из путешествий по Египту обычно привозила мама. Похожие, эти же будоражили воображение, не смотря на то, что розы и лилии в гримерке благоухали сильнее всего на свете. Веронике захотелось выставить отсюда цветы, проветрить комнату, и вдохнуть этот божественный, едва уловимый аромат.

— Очуметь, — прошептала журналистка, провожая флакон обратно жадными глазами.

— Это все, что вы хотели узнать? — поинтересовалась Стеблова.

— Да, то есть, нет! — спохватилась Милка. Она уже представляла убийственный анонс на первой полосе: Стеблова и секрет ее одурманивающих духов, лишающих мужчин воли. Главред в улете!

Пусть только не поставит ее на освобождающуюся должность начальника отдела новостей.

Людмила Токарева собралась и настроилась на рабочий лад. И присутствующие в гримерке услышали рассказ о творческих планах звезды.

Вероника слушала и поражалась. Съемки, спектакли, гастроли, банкеты, участие в шоу, выступления по радио — разве на все это хватит двадцати четырех часов дня? Каким темпераментом нужно обладать, чтобы успевать крутиться как настоящая звезда? Сможет ли Ветрова жить такой же насыщенной жизнью, не разочарует ли своего продюсера Лилит? Быть звездой такой великий труд!

Если верить Стебловой, то нужен талант. Вероника Ветрова не сомневается в том, что он у нее есть. В этом не сомневается и Лилит. И все же…

Вероника слушала великую актрису, но ее слова пролетали мимо любопытных ушей.

Ветрова думала про свою розовую мечту.

— А? Что? — она очнулась после того, как Сеня подтолкнул ее к выходу.

— Пошли, — прошипела Мила, — аудиенция закончена.

Директор выпроводил троицу за дверь, но Милка с Сеней не спешили уходить. Они объяснили Веронике, что хотят немного постоять в коридоре, чтобы поймать еще кого-нибудь из прославленных артистов и перекинуться с ним хоть парой слов. Вероника согласилась подпирать стенку неподалеку от гримерки Стебловой. Отходить дальше не стали из-за фотографа, Сеня собирался запечатлеть выход Инги на сцену.

— Смотри, Ветрова, — зашептала Мила, глазами показывая на красавца нордического типа, постучавшего в дверь к Стебловой, — это ее мальчик. Сеня, Сеня!

— Что Сеня?! — возмутился тот, — предупреждать надо.

Вероника успела разглядеть необычную, притягательно-мужественную красоту парня, скрывшегося за дверью.

— Мамочка дорогая, — зашептала Милка, — Сеня, снимай! Это же Светлана Надеждина!

По коридору в сторону гримерки Стебловой шествовала роскошная рыжеволосая молодая женщина.

— Светлана! — кинулась к ней журналистка, — не могли бы вы…

— К сожалению, не могу, — та привычно растянула губы в дежурную улыбку. — Как-нибудь позже.

Надеждина стукнула пару раз и, не дожидаясь позволения, вошла к подруге.

Впрочем, Мила Токарева знала, что подругами эти две звезды не были, старались казаться ими на публике, но не больше. Хотя, как оказалось, отношения поддерживали. Многие считали их соперницами, но дивы утверждали, что у каждой из них своя аудитория поклонников, и им делить нечего.

— Какой краской она красит волосы, — простонала Мила, трогая свои рыжие пряди. Несомненно, волосы Надеждиной выглядели гораздо эффектнее. — Успел снять?

— Раз щелкнул, — ухмыльнулся Сеня. — Ого! Лозовой!

Мимо них походкой спешащего по неотложным делам человека прошагал известный актер. Он не обратил на троицу никакого внимания, но Веронике внезапно захотелось спрятать глаза за фиолетовыми линзами. Если настанет день ее Славы, то неприятно будет, когда кто-то из коллег-звезд вспомнит, как она подпирала стенку гримерки. Глупости, конечно, но так ей захотелось.

В очках стало гораздо легче воспринимать действительность.

Из гримерки Стебловой вышел ее директор под руку с нордическим красавцем, чуть задерживаясь, за ними вышла Светлана Надеждина. Сеня кивнул на фотоаппарат в руках Вероники, о котором она уже забыла, и приготовился делать снимок идущей на сцену великой актрисы.

Но она не спешила.

У Вероники затекла рука, и она со вздохом опустила фотоаппарат.

— Что у нее там, — недовольно пробурчала Милка, — умерла что ли?

Сеня вздохнул и сладко потянулся, выставив к потолку руки, вооруженные камерами.

Они подождали еще немного.

— Стеблова выходила?!

К ним подбежал ее директор.

Мила отрицательно покачала головой. Директор нахмурился и кинулся к двери. На его стук никто не ответил, и Сеня, почувствовав сенсацию, как натасканная такса лисицу, выпрямился струной.

Директор распахнул дверь…

Инга Стеблова как-то неестественно лежала на полу в обрамлении своих длинных, безукоризненно черных волос с распахнутыми изумленными глазами, остановившимися на том месте, где стоял флакон изысканных духов. Вероника с ужасом оглядела стройную фигуру мертвой дивы, ее белую фарфоровую руку, сжимающую красную ленточку и проследила за потухшим взором. Флакона на месте не было. Она перевела испуганный взгляд на Ингу, и ей показалось, что та усмехнулась. Но это была не Инга! Вероника явственно увидела безжалостные морщины вокруг глаз, дряблый двойной подбородок, пожелтевшую кожу, сморщенную шею… Кто это?!

— Инга! Инга! — закричал директор и выбежал вон, закрывая перекошенное страхом лицо неприятно волосатыми руками.

От сквозняка легкое светлое платье мертвой дивы колыхнулось так, словно она собиралась подняться и указать пальцем на убийцу. На директора?

Отчего Вероника раньше не заметила его отталкивающей внешности? Поняла, что тип неприятный, но внешне он казался вполне обычным. Ах, да, очки. Они помогают видеть другие сущности людей, их параллельный, а для многих настоящий, мир.