Алексей Вязовский - Хроники Дангора. Книга 1

Пока то да се, коротышки построились в походные колонны во главе со своими командирами, люди тоже разобрались по десяткам и сотням. Две сотни лесовиков и сотня каторжан выглядела по сравнению с коротышками неказисто. Все доспехи я приказал отдать в первый полк гномов в отряд Черных Шапок. Этот клан бойцов получил первые щиты, сариссы и вообще все, что мы только сумели собрать из оружия, поскребя по сусекам. Остальные гномы остались с молотами, а из людей Мусамото решил сделать лучников. Конечно, за семь дней научить людей хорошо стрелять невозможно, но пришедшие в наш лагерь беженцы большей частью умели обращаться с луком, а каторжанам придется осваивать этот вид стрелкового оружия уже в бою.

Большая часть каторжан, которые умели хорошо орудовать лишь кинжалами, или вовсе не были хорошими вояками, оставалась в лагере охранять остатки пищи и захваченные ладьи, — какая-никакая, а охрана возможного пути бегства на тот случай, если нас разобьют. Я хотел уговорить Килона остаться на берегу реки за главного, да так и не смог — за главного оставили его старого подручного Снока.

Пора было выступать.

Бух, бух — четко чеканила шаг колонна гномов.

— Кивами! — крикнул я японцу, пристраиваясь сбоку марширующей колонны — Найди Симу и подходи ко мне. Надо поговорить.

Через пару минут земляне шли рядом со мной, а я им рассказывал все, что удалось узнать от призрака и друида. Новость о том, что нам надо подписаться на идиотскую миротворческую миссию вызвало у Симы упадок духа и ругань, а вот перенос в этот мир еще трех наших товарищей или хотя бы их душ — Дмитрия Костюшина, его невесты Елены Ким и Виктории Кузнецовой — привело к бурному спору.

— Не верю я этому друиду и все! — сходу заявил обозленный Сима — Тут вообще никому нельзя верить!! Бывший легионер Хмурый что сделал первым делом? Правильно, заложил тебя властям. Власти что сделали? Правильно, продали в рабство. Поймите. Тут средневековье, а кое где еще, небось, и каменный век. Моральные нормы распространяются только на своих одноплеменников, членов клана, да и то не на всех. Соврать, обмануть, украсть или убить чужака — святое дело. Поощряется богами и прославляется в летописях.

— Ты не прав, Сима — спокойно возразил ему японец — Сильным магам по-мелочи врать нет смысла. Ставки слишком высоки. Мы в этом мире непонятный, дестабилизирующий фактор и…

— Ругаться перестань — ткнул еврей гнома локтем — Я вам, ребята, по секрету вот что скажу. Нельзя даже собственным глазам верить! Магия, заклинания — вы уверены, что все это есть?

— А ты, значит, считаешь, что мы все трое попали в психушку с параноидальным бредом? — перешел на английский я — И сейчас у нас стадия визуальных галлюцинаций.

— В компании аудио-эффектов и тактильных ощущений — ущипнул Симину шею гном.

— Ай! Пойди прочь противный — тоненьким "нетрадиционным" голоском отреагировал еврей — А что! Радикальный солипсизм рулит. Этой реальности не существует, а существует… ну, не знаю… Во! Только сон. Мы что? Правильно, заснули в Стоунхендже. Вот так до сих пор и не проснулись.

— И что, нам снится всем одно и то же? — иронично поинтересовался я.

— Я больше вам скажу! Это мозг — невнятно продолжил Сима.

— Что мозг?

— Впечатления наслоились и мозг подстроился, подыграл свежему опыту — начал размахивать руками Бронштейн — Все эти друиды на празднике и у нас тут друиды…

— Чую куда ты клонишь — покивал головой Мусамото — Там девушка с крылышками фей, а тут натуральные феи появятся.

— Точно! — разволновался сын банкира — Наша задача сейчас понять сверхзадачу.

— Сима, а ты в своем уме? — покрутил пальцем у виска я.

— Сверхзадача, — не обращая на меня внимания, путано продолжил еврей — Это то — что, живет в нашем подсознании, нами не осознается, но управляет нашей жизнью. По Станиславскому, сверхзадача — это главная жизненная суть, артерия, нерв, пульс пьесы… Представьте, что мы в пьесе. Что мы должны тут сыграть? Какую главную цель достичь? Себя изменить? Этот мир? Как?

— Ну, брат! — удивился я — Это ты нас подводишь к сакраментальному вопросу: а в чем вообще смысл жизни? Ты-то сам как думаешь?

— Я предпочитаю вообще не думать на эту тему. Нет, сначала, конечно, по молодости я задавался этим вопросом. Мучался, искал ответ. И даже нашел!

— Какой? — заинтересовался японец.

— Удовольствие! Вот смысл жизни. Я тогда Фрейда прочитал. Есть у него малоизвестная вещица — "Неудовлетворенность культурой" называется. Вот он там пишет, что судить о смысле жизни нужно не по словам — ведь болтать можно что угодно, а по делам, поступкам. Ну, то есть смотреть, как люди себя ведут.

— И как же они себя ведут? — стал допытываться дотошный Кивами.

— Все стремятся к счастью и стараются избежать несчастья.

— Тоже мне открыл Америку. Подожди. Ты же про удовольствие сначала говорил.

— Так у Фрейда счастье равно удовольствию. Он про него в основном и пишет, классифицирует — долгосрочное там удовольствие от еды, краткосрочная удовлетворенность от секса и так далее. А я когда понял, что счастье не тождественно гедонизму, вот тут меня и проняло. Нету значит смысла в жизни!

— Как же нету? — заволновался японец — Есть. Сама жизнь. Она самоценна. Нет как раз никаких внешних к ней, выдуманных смыслов.

— Что-то туманно ты выражаешься — пожал плечами Сима.

— Поясню на примере. — Принялся рубить рукой Мусамото — Представь, что ты плывешь по реке. Отплыл далеко, противоположный берег не видно, своего тоже, и вот у тебя начинаются судороги. Ноги отнимаются, спазмы по телу…

Я как представил себя, как в холодной воде начинают дергаться мышцы бедра — а у меня такое один раз было — так меня аж дрожь проняла.

— Но это еще не все! — продолжил нагнетать ужас японец — Ты видишь, как к тебе подплывают два крокодила спереди и сзади.

— А почему два? — с сарказмом поинтересовался Бронштейн.

— А потому — охотно начал объяснять Кивами — что крокодилы обычно трапезничают в паре или тройке. Притопят жертву, выдержат ее под корягой, чтобы, значит, запашок пошел. И потом один держит, а остальные отрывают от нее, ну то есть от тебя, куски.

— Ну, продолжай — поежился Сима.

— Вот они к тебе подплывают, а ты уже и так считай на дно идешь — руками по воде стучишь, извиваешься, чтобы лишний глоток воздуха сделать. И вдруг в рот тебе попадает эта самая вода. Чистейшая, нежнейшая, со вкусом свежести и родом из горных источников. Почувствовал?! — вдруг напористо спросил японец.

Сима машинально кивнул и вдруг у него в глаза появилось понимание — Так, так, так — затараторил он — Крокодил и судороги — это наши страхи, планы, надежды и раздумья, ну, то есть все то, что отвлекает нас от жизни в ее так сказать первозданности. Ты говоришь, что если избавится от текучки…