Джулиан Мэй - Магнификат

- Так, лучше не придумаешь. Ты выглядишь просто чертовски хорошо. Если, конечно, так можно выразиться.

- Пошли? - предложил сын. Он взял цилиндр, перчатки и направился к двери. В темной комнате особенно отчетливо посвечивала его аура - она была голубовато-зеленая, с двенадцатью белыми лепестками, окружавшими светящееся облачко.

- Подожди, - сказал Поль.

Джек повернулся. Отец порывисто шагнул к нему, потом на мгновение замер, словно засомневался. Наконец решительно приблизился к сыну, обнял его и шепнул:

- Хорошо, сынок. Приступай. Это будет мой свадебный подарок.

У меня было ровно две причины - не смейтесь, я подсчитывал - напиться в день свадьбы. Первая: я не мог справиться со страхом. В то же время где-то в душе неожиданно затеплилась искорка надежды.

Мысль о Гидре приводила меня в ужас, руки начинали противно подрагивать. Если она избрала меня мишенью, то охота будет продолжена во что бы то ни стало. С другой стороны, меня спас не кто иной, как Дени. Это обстоятельство ошарашивало. Что ж там происходит с этим монстром - левая рука не знает, что делает правая?..

Анн могла ошибаться_ Или, не подозревая того, сама могла оказаться Фурией. Я много размышлял об этом, когда проходил курс лечения. Признаться, после того откровенного разговора в феврале я в общем-то не очень встревожился. Как поступить, мне было ясно с самого начала: сообщить обо всем Джеку и Дороти. Это можно будет сделать на свадьбе, а свадьба летом - значит, можно и подождать. Однако после нападения этой взбесившейся рыбы все предстало передо мной в ином свете. Теперь вопрос шел о жизни и смерти; На меня открыли охоту. В этом следовало досконально разобраться.

По собственному признанию Анн, только два члена семьи могли совершить покушение на малютку Джека в больнице Хичкока: Дени и она сама. Только у них двоих не было пол ноценного, неопровержимого алиби. Кроме того, оказывается, Фурия и ее соблазняла! Я не психолог, но не надо быть Зигмундом Фрейдом, чтобы догадаться, что Афина Паллада, яв лявшаяся ей, не может приходить извне. Представим, что какой-то злой дух решил овладеть ее сознанием. Проникнуть в него без ведома хозяйки он не может - Анн слишком сильный оперант. Значит, о ее необыкновенном уважении к древнегреческой богине он тоже узнать не может. Выходит, Афина - порождение ее собственного сознания, какая-то его часть - пусть свихнувшаяся, но решившая овладеть всем ее рассудком. Как тогда Фурия должна поступить? Только так: "соблазнить" хозяйку тем, что наиболее дорого для нее, чьего совета она наверняка послушает. Логично? Вполне.

Тогда зачем Анн, то есть Фурия, приказала Гидре совершить нападение на собственное тело?

Так ведь она же не погибла! Ее поместили в автоклав на год или около того, после чего она станет как новенькая. Тут прослеживается такой замысел: Фурия освобождается от опеки здоровой части сознания и может безбоязненно приступить к осуществлению своих планов.

Но зачем ей настаивать на проверке Дени?

О, это очень хитрый ход! Предположим, что мне удастся уйти от когтей Гидры и я сообщу Джеку и Доротее о подозрениях Анн. Семья устраивает проверку Дени, обнаруживает, что он ни в чем не виноват, и расследование возвращается в исходную точку. Мало того, я сам прослыву отчаянным вралем. Если бы точно такую же проверку устроили в присутствии Анн, то результат, подтверждающий невиновность Дени, ясно указал бы здоровой части ее натуры, кто на самом деле является носителем Фурии. Я знал Анн - она бы непременно потребовала подвергнуть испытанию себя. Таким образом, совершая покушение на самое себя, Фурия убивает двух зайцев. Даже трех! Окончательно запутывает дело, избавляется от меня как от опасного свидетеля, и, наконец, за время исцеления у нее появляется возможность полностью овладеть сознанием Анн. Если мои рассуждения верны, я могу считать себя в относительной безопасности. Пока! Хотя тоже вряд ли. Нынешнее состояние должно вполне устраивать Фурию, поэтому в принципе ей выгодно ухлопать меня. Главное, чтобы это произошло естественным путем. Никакой ментальной силы! Никакого намека на злобный умысел. Это непросто, но возможно.

Что ж, эта гадина подстраховалась надежно.

Если же Анн права и носителем Фурии является Дени, то_ я не знаю! Жизнь моя в этом случае измеряется днями, если не часами.

Естественно, что я выбрал наиболее вероятный - первый - вариант. Пока Анн возрождается в оздоровительном автоклаве, я могу чувствовать себя в относительной безопасности, даже в том случае, если Фурия сохранила способность действовать из этого металлического бака.

В любом случае мое спасение заключалось в том, чтобы как можно скорее передать все, что мне известно, Джеку и Дороти. Конечно, головы при этом не терять, действовать крайне осмотрительно и осторожно. На рыбалку не ездить, по воздуху не летать_ Я рассчитывал на Марка - тот вполне мог защитить меня. Но этот парень чем дальше, тем больше смущал меня. Я не мог понять, дошло ли до него то, что я сказал насчет Парни. Он никак не прореагировал на это. Как же он воспримет то, что рассказала мне Анн? Скорее всего, просто посмеется, как посмеялся над моим предположением, что на Анн напала Гидра. Я понимаю его - он слишком погружен в свои дела. Так что выбора у меня не было: единственное мое убежище находилось за тысячи миль от больницы в Коннектикуте, где я лежал.

В тот день, когда врачи сообщили, что я могу выписаться, я упросил Марка как можно быстрее доставить меня на Кауаи. Весь полет до Гавайев я трясся от страха - вот сейчас что-нибудь случится с рокрафтом и мы грохнемся в океан_ Ничего, обошлось_ В аэропорту меня встретила Малама Джонсон и сразу доставила меня к себе домой. Там она заявила:

- Успокойся, отдыхай. Я окружу тебя коконом кахуна, так что можешь быть каху аймаки, акуа мано. Никакой монстр до тебя здесь не доберется. Ничто тебя не коколе, пока ты здесь, со мной.

Могу сообщить, что так и случилось. Самые могучие психофизики бьются над загадкой древней магии. Пробить защиту этого самого кокона, рождаемого колдунами племени кахуна, никто не "каколе". Если бы Гидра попробовала, она бы тоже убедилась в этом. Но кажется, она не рискнула - по крайней мере последнюю неделю перед свадьбой я провел в полной безопасности.

В дни моей молодости никому бы не пришло в голову доверить стотридцатитрехлетнему старику стоять в двух шагах от брачующихся и держать поднос с обручальными кольцами. Тем более в компании с толстой старушкой, которой было не меньше сотни лет от роду. Я имею в виду Маламу. В нынешние дни - пожалуйста! Эка невидаль - столетние старики. Теперь на свадьбе и не такое увидишь! Молодые женятся, а кольца держит сердечный друг невесты. Или жениха. А то и экзотику эту почетную обязанность поручат. Случается, что поднос приглашают держать любимых домашних животных. Я сам был свидетелем, как белый ангорский кот, распушив хвост, с не возмутимым видом держал золотое блюдце.