Виктор Ночкин - Могила повелителя

Юноша высмотрел над головой удобную ветку, перебрался повыше, затем еще и еще. Он полз к верхним этажам. Пусть звери ищут чужака у входа, рядом с убитым медведем, а Корди начнет сверху.

Ленлин был в восторге — въезд в Раамперль обернулся триумфальным шествием. Поэт снова и снова распевал куплеты вперемежку о волке и о Прекрасном Принце, толпа шагала за их повозкой, встречала радостным воем всякое слово Ленлина.

Толпу завести легко, а весть о гибели Лорда Тьмы оказалась именно такова, что люди увлеклись и заинтересовались.

У перекрестка добродушный купчик, который позволил им ехать на собственной телеге, развел руками — ему на рынок. Поэт спрыгнул на мостовую, подал руку Элине. Девушка хмурилась, ей надоело поминутно размахивать красным халатом и повторять: «Ну да, да, убил Прекрасного Принца, да… убил Прекрасного Принца, да, да…» — хотя ее ответов почти не слушали.

А вокруг шумела толпа. Люди требовали петь еще, предлагали пустить по кругу шапку. Ленлин выбрал подходящее местечко, груду камней и досок, сваленных на углу, — кто-то собирался подновить дом. Элина тем временем отвязала от телеги лошадку Корди. Взобравшись на штабель, блондин тряхнул шевелюрой и объявил:

— Спою еще разок! А потом — в «Большую кружку»!

— В «Большую кружку»! — подхватила толпа. — Давай, парень, пой! Пой про дохлого Прекрасного Принца! Давай, давай! Эй, дайте кто-нибудь шляпу, я за такую новость шульдов не пожалею!

— А я пятак дам!

— И я!..

Ленлин запел. Он видел вокруг радостные лица, блестящие глаза, улыбки… Поодаль остановилась группа орденских воинов в белом, они сидели на лошадях и глядели на поэта с Элиной поверх голов зевак. Позади всадников — выкрашенная в серое тележка, воины окружали ее, как будто охраняли от толпы. Эти не улыбались. Ленлин заметил, что самый молодой из орденских, похоже, разругался с прочими, сердито махнул рукой, спрыгнул на мостовую и стал обходить слушателей, протягивая шлем. Зазвенели монетки.

Теперь Ленлин исполнил обе песни от начала до конца, не путая куплетов. Потом поклонился и спрыгнул с импровизированного подиума. Толпа взвыла — горожане рукоплескали и орали. Элина даже растерялась и непроизвольно сделала шаг назад, за спину поэта. Тут к ним протолкался молодой орденский воин и протянул шлем. Он ужасно смущался и покраснел, когда обратился к Элине:

— Найдется куда переложить?

Девушка вытащила из-за пояса Ленлина кошель и протянула воину. Тот ссыпал деньги и, глядя под ноги, спросил:

— А это правда? Насчет Лорда Тьмы?

Толпа выла, а юноша говорил тихо, но Элина расслышала. Или просто догадалась — этот вопрос ей сегодня задавали раз сто, наверное.

— Правда, — кивнула девушка, — мы с Корди его убили. Нет больше Алхоя Прекрасного Принца.

Потом неожиданно для себя самой добавила:

— Пойдем с нами, а? Здесь есть какая-то «Большая кружка»… Меня Элиной зовут.

— А меня Кервином… Я не могу с вами, мне и так влетит за то, что я подошел. — Оба оглянулись — орденские по-прежнему маячили в отдалении. Они не спускали глаз с пришельцев, и лица у всех были очень серьезные. — Если получится, я потом в «Большую кружку» приду.

Певец тем временем нес какую-то белиберду насчет пришествия героя, который победит зло в Круге. Элина ткнула его локтем и буркнула:

— Идем в твою «Большую кружку», нам денег дали. А свои глупости будешь рассказывать по дороге.

Ленлин не обиделся, он улыбался широко и беззаботно, потому что его песни всем нравились и потому что все кругом тоже улыбались. Легкомысленному бродяге этого было довольно, о деньгах он вовсе не думал.

В «Большой кружке» гостей уже ждали. Хозяин каким-то образом прослышал о пришельцах и был готов к их появлению. Встретил у дверей, умильно улыбаясь, широко повел рукой, приглашая в зал:

— Отважным героям — честь и место! Позвольте угостить, дорогие мои! Заходите, выбирайте стол, ешьте, пейте, шульда не возьму, ежели почтенный поэт изволит немножко спеть…

— У нас есть деньги, чтобы расплатиться… — начала было Элина.

Блондин отстранил девушку и заявил:

— Спою! Конечно, спою! И не немножко, а очень даже множко! Только вот поесть бы сперва, дух перевести… мы с утра в дороге.

— Конечно, конечно. — Толстый хозяин засуетился, провел к столу, самолично отодвинул стул, помогая Элине расположиться. Девушка фыркнула, но воспользовалась любезностью.

А следом ввалилась толпа — такая, что и места не хватило, люди начали ссориться, но хозяин объявил: ради такого случая сделает исключение, выставит вдоль стен лавки и велит прислуге обходить гостей, принимать монету и наливать. Вообще-то, в «Большой кружке» строго, иначе, нежели за столом, пить не позволяется, да ведь праздник нынче! Не каждый день приходит такая славная весть! Нет больше Алхоя! Сгинул проклятый Лорд!

Вокруг зашумели, несколько человек принялись колотить пустыми кружками, требуя пива. Им захотелось непременно выпить за упокой черной души Прекрасного Принца. В помещении сразу стало душно, и хозяин велел распахнуть пошире окна. Элина увидела — на улице тоже собралась толпа. Эти одеты победней — должно быть, жалеют денег на пиво, но хотят послушать песни Ленлина хотя бы через окошко. Девушка удивилась — да что такого в Ленлиновом искусстве? Ей ни капельки не нравилось…

Тут появился хозяин с мисками — дорогих гостей явился угостить сам, оказать честь. Да и то понятно — прислуга сбивалась с ног, расставляя лавки и носясь с подносами да кувшинами. Элине стало скучно, а поэт чувствовал себя как рыба в воде — это и была настоящая жизнь, как он ее представлял…

Но начать песни Ленлин не успел — в дверях возникла суета, люди задвигались, освобождая проход. Даже кабатчик оставил гостей и устремился к входу, чтобы встретить новых посетителей. Оказалось, явились представители магистрата во главе с коротышкой — главой Совета. Предваряли его стражники, все как на подбор — усатые, дородные, краснолицые. Хотя им и без того уступали дорогу, слуги закона покрикивали и значительно помахивали дубинками.

Синдики прошествовали к столу, за которым устроились Ленлин с девушкой. Тем пришлось подняться и отвесить представителям власти поклон. Толстяк, возглавлявший процессию, откашлялся… прочистил горло… он не знал, с чего начать.

— Э… дошли, стало быть, слухи… слухи об… убиении Лорда Тьмы Алхоя, — наконец промямлил синдик.

— Ну, отвечайте! — прикрикнул стражник, выдвигаясь из-за спины начальства.

— А нас ни о чем не спрашивают, — буркнула Элина. Она и так-то была сердита, потому что вспомнила — здесь, на раамперльском рынке, ее продали слугам Алхоя, а из-за грубости стражника разозлилась еще больше.