Иар Эльтеррус - Бремя императора

Целестинец несколько раз терял сознание от невыносимой боли, но так ничего и не сказал, продолжая проклинать мучителей. Ланиг непонимающе смотрел на него – никто еще на его памяти не выносил пыток мэтра Эстевана. А это жалкое подобие человека выдержало? Похоже, «повезло» нарваться на фанатика…

– Мэтр Эстеван, – неожиданно раздался голос Тинувиэля, эльф в этот момент походил на призрак. – Он не будет говорить.

– Понял уже… – недовольно проворчал палач. – Дней за несколько, конечно, сломать можно, но мы их не имеем, этих дней.

– Позвольте мне, я знаю как его разговорить.

– Ты?! – одновременно повернулись к нему мэтр Эстеван с Ланигом. – Мальчик, ты с ума не сошел?

– Кэль Делле-Эрт не выдерживал еще никто… – уши принца опустились, но в миндалевидных глазах горело что-то, слегка напоминающее безумие.

– Ты владеешь искусством Кэль Делле-Эрт?! – схватился за сердце палач. – Единый Создатель!!!

– О чем он говорит? – в голосе начальника стражи сквозило недоумение.

– У эльфов на самом деле была пытка, которую не выдерживал самый сильный человек. Да и эльф тоже. Точнее, даже не пытка. Я читал только упоминание, в одной книге говорилось, что после применения Кэль Делле-Эрт материал полностью терял волю и становился похожим на зомби. К моему глубочайшему сожалению, метод был утерян после ухода перворожденных, никто из людей его не знал.

– Вот так-так… – задумчиво пробормотал Ланиг, внимательно смотря на бледного до зелени Тинувиэля. – Ты действительно владеешь этой штукой, мальчик?

– Только в теории… – буркнул сквозь зубы принц. – На практике не доводилось. Но вреда я не нанесу, это всего лишь несколько уколов в определенные нервные узлы.

– Да-да… – мелко закивал мэтр. – Именно так и описывали этот метод. Несколько уколов, и пытаемый полностью теряет волю, рассказывая все, что знает. Только вопросы нужно задавать правильно. Ну, с этим мы с тобой, старина, как-нибудь справимся. Что тебе нужно, мальчик?

– Около тридцати длинных и тонких игл, – ответил Тинувиэль, яростно топорща уши. – Желательно, прокаленных.

– Этого добра хватает, – добродушно улыбнулся палач. – Ты разрешишь мне посмотреть?

– Конечно, – пожал плечами эльф. – Только чтобы применять Кэль Делле-Эрт нужно хорошо знать анатомию и обладать развитой интуицией. Правильный рисунок для одного окажется неправильным для другого. Что-то общее будет, но немного. Мне говорили, что нужно внимательно слушать пациента и себя самого. Метод ведь не только для пыток, но и для исцеления применяется.

– Совсем интересно… – потер подбородок мэтр Эстеван. – Даже более, чем интересно. Я хотел бы как-нибудь поговорить с тобой об этом подробно.

– Почему бы и нет? – тяжело вздохнул эльф.

Палач достал из сундука связку игл и прокалил их над огнем. Затем положил на стол рядом с прикованным целестинцем. Тинувиэль подошел ближе, вздернул уши вертикально вверх и принялся внимательно осматривать его. Священник с ужасом и неверием уставился на принца.

– Ты же эльф… – хрипло прошептал он. – Ты не можешь… Ты не имеешь права… Ты же светлый… Почему ты с этими слугами Тьмы?

– Не имею права, значит?! – загорелись гневом глаза Тинувиэля. – А вы имели право Лека убивать?!

– Пятеро не должны возродиться… – устало прошелестел целестинец. – Ибо наступит Тьма, и небо рухнет на землю, и реки крови потекут в руслах вспять, и восстанут мертвые, и придет Владыка Бездны, и будет царствие его вечным…

– Значит, дело в этой дурацкой легенде?! – выронил из рук иглу эльф. – Ах, вы сволочи! Так все это из-за древней сказки?!

Он несколько секунд с безумной яростью смотрел на целестинца, не обратив никакого внимания на резко побледневшего Ланига, затем схватил другую иглу, ощупал предплечье священника и одним движением вогнал ее туда. Тот только вскрикнул и дернулся. Тинувиэль брал иглы одну за другой и втыкал их в разные точки тела прикованного, создавая какой-то странный рисунок. Тот еще дергался, но с каждым разом все слабее. Наконец, изо рта целестинца потекла струйка слюны.

– Кто ты? – резко спросил принц.

– Приор тарсидарского монастыря целестинцев, отец Дарвасий, в миру Херм Ранген, – безразлично ответил священник ровным, нечеловеческим каким-то, не имеющим даже намека на чувства голосом. – Паладин второго посвящения.

– Готов! – удовлетворенно кивнул Тинувиэль. – У меня получилось. Спрашивайте, мастер-наставник. Он теперь все расскажет.

– Благодарю, – наклонил голову Ланиг, пристально и несколько удивленно смотря на эльфа – недооценил мальчика, ох, недооценил.

Затем повернулся к целестинцу и принялся задавать короткие, четкие вопросы. Тот отвечал, даже не пытаясь что-нибудь скрыть. От услышанного начальнику стражи захотелось взвыть. Страна стояла на пороге кошмара. Если не остановить пресвятых мерзавцев, жаждущих власти, то действительно «потекут реки крови и настанет Тьма». Ланиг знал, что карвенская церковь имеет немалое влияние на элианскую, но не подозревал, что святые отцы в подавляющем большинстве давно продали родную страну старому врагу.

А в дальнем углу рвало зеленого от отвращения к самому себе эльфа.

Свеча тихо потрескивала, иногда вспыхивала ярче, выхватывая из темноты заваленный рукописями и пергаментными свитками большой стол. Мимо него тянулись бесконечные стеллажи с книгами. Наверное, чтобы обойти их все понадобилось бы добрых пару часов, а то и больше. За столом сидел сухощавый человек в черной сутане и вязаной кофте, в книгохранилище было не слишком тепло. Он то и дело покашливал в кулак, иногда отпивал глоток из большой, парящей кружки с каким-то напитком, скорее всего, травяным настоем. Желтый узловатый палец следовал за неровными рукописными строками. Закончив читать страницу, человек откидывался на спинку высокого стула и некоторое время размышлял, затем переворачивал страницу. Порой записывал что-то в большую тетрадь, лежавшую сбоку.

Отец Теларин тяжело вздохнул. Сколько лет прошло, но добрался все-таки до старых рукописей, запрятанных по приказу архиепископов в самые глубокие подвалы. Раньше он не понимал почему так случилось. Теперь понял. Вот, значит, как все происходило? Единый, до чего же это глупо и гнусно… И подло. Он поежился. Подозревал, что не все чисто, давно подозревал, но такого не представлял. Всю свою жизнь отец Теларин посвятил истории империи и элианской церкви. Еще во времена послушничества ему с приятелем случайно попал в руки обрывок рукописи одного из первых эльдаров. Больше всего будущего монаха поразило, что колдун доживал свой век в монастыре и никто его оттуда не гнал. Значит, не всегда была сильна эта взаимная и никому не нужная ненависть? Он пытался спрашивать у наставников, но за вопросы наказывали, безаппеляционно утверждая, что магия – зло. Причем, абсолютное. Только вот почему зло, так никто и не сказал. После того, как древнюю рукопись сожгли, друг Теларина бежал из монастыря, а он сам понял, что должен узнать правду. Обязан. Любой ценой. Путь для того был только один – получить доступ к древним книгам и писаниям отцов-основателей святой Церкви. Но в главные книгохранилища допускали только архивариусов и епископов, больше никого. До епископа Теларин дорасти не рассчитывал, да и не хотел притворяться фанатиком, вот и пришлось становиться архивариусом. Долгое время он покорно выполнял указания старших, только изредка добывая немного нужной информации. Приходилось быть очень осторожным, ни словом, ни жестом не выдавая своих сомнений. Его старательность со временем заметили, и десять лет назад назад трудолюбивый монах был назначен старшим библиотекарем тарсидарского епископата, для чего ему пришлось пройти рукоположение и стать священником.