Юрий Валин - Кабаны города Каннута

– Я могу. Но обычно гвозди снаружи вбивают. Так крепче выходит – и угол правильнее и цепляет лучше.

– Геометр хренов, – проворчала девушка.

– Не ругайся, – обычным безмятежным тоном сказал Костяк. – Я тут немного гвоздей принес.

– Я тебя просила?

– Да я их не покупал. У моста нашел. Смотри, какие гнутые.

Рядом с Дашей звякнули переброшенные через забор гвозди. Действительно – закорюки. Явно и не купил, и не спер.

– Мерси, – неохотно поблагодарила девушка. – Дверь открывать не буду. Обещала. Сам понимаешь…

– Понял, – Костяк был отлично осведомлен, что подружка никогда не врет хозяйке и целиком выполняет то, что обещала. Впрочем, парня запертая калитка не слишком смутила.

– Ты гвозди пока выпрямляй потихоньку. Я сейчас…

Даша только головой покачала и принялась колотить по гвоздю. Избавиться от Костяка было решительно невозможно. Он был упорен и приставуч, как репьи далекой досмертной родины.

Даша уже справилась с двумя гвоздями, когда в сарае недовольно хрюкнул потревоженный Вас-Вас, и едва слышный шум оповестил о том, что лохматый поганец проник на частную территорию. Как он умудряется это делать, Даша так и не могла понять – со всех сторон двор Эле плотно обступали лачуги обитателей Западного угла. В двух дворах даже обитали редкие в Каннуте собаки. На редкость криволапые и злющие зверюги. Шуму от них бывало побольше чем от целой своры нормальных барбосов, известных Даше по старому миру. Но Костяк перебирался через заборы и крыши так бесшумно, по-хозяйски, что не только псы, но и многочисленные любознательные соседи ничего не видели и не слышали. Вообще-то, перескочить через забор с улицы и сразу оказаться во дворе, парню ничего ни стоило. Но он благородно не желал компрометировать упрямую Дашку. Заботится, чудак.

– Привет, Даша, – вежливо поздоровался Костяк, приседая на корточки рядом с девушкой.

– Вчера, значит, я от тебя отдыхала. А сегодня – хватит, да? – пробурчала Даша, косясь на гостя. Костяк выглядел как обычно – торчащие дыбом седовато-пыльные волосы, узкое лицо. Мосластые руки обманчиво бессильно свисают на колени. Рубаха с оборванными рукавами, дырявые штаны, стоптанные мягкие башмаки…

– Ну и видик у тебя, багдадский вор. Вокруг города бегал, что ли?

– Багдадский – это где? – хладнокровно поинтересовался Костяк.

– Далеко, – буркнула Даша и принялась лупить обухом неуклюжего топора по гвоздю.

Костяк не мешал, сосредоточенно наблюдал. Лишь в перерыве Дашиного звяканья посоветовал сдвинуть гвоздь на край камня. Девочка послушалась. Костяк глупых советов не давал – это хорошо проверенно. Он вообще был, кажется, самым сдержанным и молчаливым человеком, которого знала Даша и до смерти, и после.

Костяк объявился еще весной. Даша тогда даже не поняла на кого Эле так орет у калитки. Скандалов в Западном углу хватало. Даша тогда прожила у Эле всего дней десять и еще всерьез побаивалась резкую хозяйку. К тому же сильно текла крыша, и Даша возилась с глиной и соломой, пытаясь заделать щели. Дня через два Костяк подстерег девочку, когда Даша возвращалась с купленной водой от бассейна у колодца.

– Привет, Даша, – лохматый голодранец старательно выговорил ее имя.

Девочка шарахнулась, и парень ловко подхватил слетевшую с ведра крышку.

– Ты меня знаешь, – сообщил злоумышленник, возвращая крышку на место. – Мы из-за реки вместе возвращались.

– Да? – Даша вроде бы вспомнила это костлявое лицо, но спокойствия это не прибавило. – А, спасибо за сухарь. Очень вкусный был. Я пойду?

– Конечно, – парень пошел рядом. Он был на голову выше девочки, и Даша чувствовала себя обреченным цыпленком.

Что этому дураку нужно?

– Меня Костяк зовут, – сказал лохматый. – Я чего хотел спросить – твоя подружка совсем исчезла?

– Совсем, – зло сказала Даша. – Не знаю где она. Не видела, не слышала. Тебе от меня что нужно?

– Ничего. Ребята интересовались, где твоя подруга ту штуку блестящую взяла.

– У этих…, у речников стащила. А у меня ничего такого нету, – Даша отчаянно вцепилась в веревки ведер.

– Я знаю, что у тебя ничего нету. Иначе чего б ты в «Ручье» от голода помирала. Только у речников тоже той шкатулки не было. Мы их… того, спросили…

Даша со страха поскользнулась в луже.

– Ты не бойся, – быстро сказал Костяк, – я без плохого тебя спрашиваю.

– Следили за мной тоже без плохого? – вздрагивающим голосом спросила девочка.

– Никто не следил. Только я интересовался. А насчет той шкатулки хитрой – дело прошлое. Странно, что твоя подруга, считай, нам ее просто подарила. Вещь-то ценная.

– Я ее и не видела, – решительно сказала Даша. – Мало ли кто чего сворует? Я и с той девкой случайно рядом оказалась. Сами ищите. И иди отсюда, меня хозяйка ругать будет.

– Понял. Я еще загляну, – сказал Костяк, повернулся и зашлепал по лужам.

Придя домой, Даша первым делом, достала спрятанный под койкой плеер, тщательно завернула и перепрятала, закапав в сухую глину под стеной. Фиг кто теперь найдет. Хоть пытайте.

Костяк заявился тогда дней через пять. Подтянулся на заборе, спросил как дела и протянул свернутый фунтиком лист полный сладких орешков. Осмелевшая за защитой забора Даша, немедленно швырнула кулек обратно и решительно заявила, что никаких угощений ей не надо, и вообще пусть лохматый проваливает, откуда пришел, или Даша хозяйке пожалуется. Костяк спорить не стал. В щель Даша заметила, что орешки он умудрился поймать и спрятать под рубаху. Потом лохматый вежливо приподнял ладонь в знак приветствия, и, отсалютовав забору, неспешно пошел по улице.

В следующий раз лохматый перепугал Дашу, оказавшись средь бела дня сидящим на крыше сарая.

– Уходи! – пискнула девочка, хватаясь за лопату. – Сейчас Эле позову!

– Не позовешь, – мирно заметил гость. – Она сейчас в своих банях. Бабищ моет.

– Ну и что. Я тебя сейчас сама…. И стражников позову.

– Смелая стала, – с ноткой одобрения сказала Костяк. – Стражники, даже если припрутся, вряд ли меня догонят. А лопату ты об меня сломаешь. Зряшная трата.

– Слезь, – взмолилась Даша. – Крышу провалишь, кабана напугаешь. Мне потом чинить…

– Ты кабана умеешь чинить? – удивился Костяк, вмиг оказываясь на земле. – Ты из томте? Совсем не похожа.

– Идиот, – бессильно сказала Даша, ставя лопату на место.

– Это кто такой? – заинтересовался лохматый гость.

Долго он не задержался. Сказал несколько слов насчет прохудившегося ведра, с которым так долго мучилась девочка, и исчез. Ведро, как ни странно, Даше удалось потом заделать.

Заглядывал в гости Костяк неаккуратно. Очевидно, у него хватало и собственных дел. Подарков и угощений больше не носил, рук не распускал, никаких пошлых намеков не делал. Да и странно было бы ждать от него намеков. Не из уклончивых дипломатов был лохматый гость. С Эле парень никогда не пересекался. Лишь как-то раз Дашу после рынка остановила соседка, красноносая жена сторожа с зерновых складов. Долго и с удовольствием расписывала как Эле кого-то била во дворе. Даша ничего не поняла. Хозяйка выглядела как обычно, разве что на службу ушла раньше. Через два дня явился Костяк. Синяков на нем хватало, а на ухе все еще виднелась запекшаяся кровь. Не зная посмеяться или посочувствовать, Даша поинтересовалась – ничего ему не сломали? Парень, не вдаваясь в излишние подробности, кратко объяснил что зазевался. Сам виноват. Поговорили о кабанах и жаре, и Костяк ушел.