Юлия Набокова - Заклятье зверя

Туман, плотной завесой накрывший село, пока не окутал дом, но уже стелился у крыльца, то опускаясь до самой земли (и тогда Гидеон, бегущий к дому, мог видеть родных), то взмывая выше крыши и отсекая видимость. Маг уже перемахнул за сельскую ограду, до дома оставалось рукой подать. Гидеон неспроста выстроил дом на самой окраине – во дворе находится круг силы, умножающий мощь магических заклинаний. Еще немного – и он уже окажется в нем, сможет защитить родных своим волшебством. Лотта обернулась, увидела приближающегося мужа. На ее побелевшем от напряжения лице отразилось облегчение и, забыв о предосторожности, она сбежала с крыльца, навстречу супругу, не видя, как за ее спиной, в густом тумане, сверкнули красным огнем глаза монстра.

– Лоти, нет! – заорал, срывая голос, Гидеон. – Назад!

Но его крик перекрыл лай адской гончей, и серый туман с головой накрыл Лотту. А потом раздался душераздирающий человеческий вопль, в котором не осталось ничего от хрустального голоса его жены.

Гидеон бросился сквозь пелену тумана – и уткнулся в невидимую стену, вдруг ставшую совершенно прозрачной. За этой стеной, усмехаясь ему в лицо, стоял незнакомец в черном плаще. Глаза смотрели холодно и надменно, правую щеку пересекал косой шрам, доходивший до самого рта, отчего уголок губ казался приподнятым в глумливой усмешке, а в красном в свете пожарища лице не осталось ничего человеческого. За его спиной адский пес ожесточенно ломал тело Лотты.

– Мой сын… – выдохнул Гидеон. – Прошу, сохрани ему жизнь…

В тот миг он был готов на что угодно. Даже стать таким же бессердечным демоном, одним взмахом руки сжигать целые села и ломать человеческие жизни. Лишь бы только его мальчик спасся. Лишь бы только на земле осталась частичка любимой жены, малыш Нэд…

– Он мертв, – равнодушно произнес демонолог и отвернулся, потеряв к магу всякий интерес.

А Гидеон бессильно забился о невидимую стену, за которой появились его старики, сбежавшие с крыльца на помощь невестке. Гончая хищно обернулась – и прыгнула.

Внезапно стена, удерживавшая мага, исчезла, он упал на землю и не смог шевельнуться, опутанный другим, парализующим заклинанием. В двух шагах от него трехглавая гончая терзала тела его родных. Мертвые уже не чувствовали боли, но Гидеон корчился от их мук и ждал лишь одного – чтобы адский пес наконец заметил его и прекратил его страдания. Целую вечность боли спустя гончая приблизилась, взглянула ему в лицо горящими, как головешки, глазами, оскалила острые клыки, дыхнула смрадом – и умчалась, подчиняясь приказу своего хозяина.

Туман развеялся в один миг. Демоны покидали разоренное село, в котором не осталось ни одного живого человека, кроме мага. Лежа на боку, Гидеон видел сливающиеся с темнотой силуэты. Замыкал шествие демонолог. Обернувшись, он скользнул взглядом по руинам, на мгновение задержался на неподвижном теле мага и вдруг воздел руки. В ночном небе завихрился огненный смерч, и на землю хлынули огненные искры. Гидеон закрыл глаза. Вот и все. Гончая не оборвала его страдания, но теперь осталось недолго. Огненный дождь испепелит его дотла.

Запахло паленым, воздух наполнился треском и шипением. Искры опалили волосы, прожгли одежду, горящими звездами впитались в кожу. Когда от огня вспыхнули брови, Гидеон потерял сознание…

Он выжил чудом. Через их земли возвращался отряд гномов и, увидев зарево, свернул к горевшей деревне. Спасать уже было некого. Но искусный гномий маг, когда воины уже расселись по седлам, в последний миг обнаружил еле живого от ожогов человека. Рингольф снял обездвиживающие чары, исцелил страшные ожоги Гидеона и, видя, что тот едва жив от горя, увез его с собой, в Тиморию.

Несколько лет Гидеон провел в подземельях гномов, изучал рунную магию, а потом вернулся в Империю, остановился в деревне в противоположном краю от родных мест, взял себе другое имя и начал жизнь заново. Следуя совету Рингольфа, он набрал учеников. А о трагедии, унесшей жизни его близких, никому не рассказывал.

Мудрый гном оказался прав – ученики отчасти заменили ему утраченную семью, наполнили его жизнь смыслом. Взамен погибшего сына у него появилось множество юношей, к которым он относился с отеческим теплом, в уроках и беседах с которыми находил утешение. Когда юные маги подрастали и становились самостоятельными, Гидеон брал следующих.

Из нынешних учеников Вернер был самым талантливым, по возрасту приходился ровесником Нэду, и Гидеон выделял его особо. Юноша не только обладал магической силой, значительной для его лет, но и умел располагать к себе людей, несмотря на свой непростой характер. На него невозможно было долго сердиться, и хотя Вернер единственный из всех учеников осмеливался время от времени ему дерзить, Гидеон все прощал ему, как сыну. К тому же парень рос без отца, вил веревки из любящей матери, и Гидеон беседами с Вернером, который часто задерживался после занятий рядом с учителем, старался повлиять на юношу, передать ему свой опыт, как сыну.

Поэтому, когда Гидеон увидел среди вещей Вернера книгу демонических заклинаний в переплете из человеческой кожи, земля поплыла у него под ногами, и все вокруг заволокло туманом… Ученик, который был ему как сын, предал его, связавшись с теми, кого Гидеон ненавидел больше всего на свете.

– Откуда это у тебя? – Маг гневно кивнул, указывая на лежащую в пыли книгу.

– А вам-то что? – в привычной дерзкой манере ответил Вернер и потянулся, чтобы подобрать книгу.

Гидеон много раз прощал ученику его выходки, но на этот раз его чаша терпения переполнилась. Он подскочил к книге раньше, чем к ней приблизился Вернер, наступил на нее ногой, вдавливая в землю.

– Отдайте. Она моя! – подался вперед Вернер, и Гидеону показалось, что глаза юноши вспыхнули дьявольским огнем.

Таким же, каким горели все шесть глаз трехглавой адской гончей, растерзавшей его родных…

С пальцев Гидеона сорвалась синяя молния – и через мгновение от книги осталась только горстка пепла да запах паленой человеческой кожи, из которой был сделан переплет.

– Вот как! – угрюмо произнес Вернер и стремительно покидал выпавшие вещи в котомку. – Думаете, что остановите меня?

Он закинул котомку на плечо и размашистым шагом зашагал со двора.

Сердце волшебника тревожно сжалось. Вернер сам пока не сознает, какие силы ему даны. Что, если юноша выберет сторону Бетрезена и одним демонологом на земле станет больше? Этого допустить никак нельзя.

– Стой! – взволнованно вскричал Гидеон.

Но Вернер даже не замедлил шага.

– Стой, я сказал! – Волшебник бросился вслед за ним, путаясь в плаще.

Вернер уже завернул за угол дома, когда рука Гидеона вцепилась ему в плечо.