Владимир Аренев - Время перемен

Но начну по порядку.

Прежде всего — следы. Не от конечностей — а в целом следы жизнедеятельности. Они попадались мне здесь время от времени, просто не могли не попадаться, но сперва я не обращал на них внимания. Объяснял их появление сотнями различных случайностей, вплоть до действия еще одной исследовательской группы, о которой мне ничего не сообщили. Были, конечно, мысли и о наблюдателях-тюремщиках, следивших за мной.

Потом я заметил их.

Опять же, в первый момент я решил, что это просто двуногие звери. Группа териодонтов довольно многочисленна и разнородна по своей структуре. Периодически мы открываем новые виды, порой достаточно неожиданные и по поведению, и по экстерьеру. А двуногий образ жизни имеет свои преимущества. Правда, в основном эти преимущества проявляются, если вид обитает на открытых пространствах, а не в тропическом лесу, но…

И тут я услышал, как они разговаривают!

Это было что-то невообразимое! В конце концов, дело, наверное, опять-таки в наших привычках. Все мы пользуемся Языком, или Всеобщим — тем, на котором говорил Создатель. Однако почти у каждой расы существует еще и свой язык. Филологи много спорили по поводу того, почему так получилось, ведь в Книге ничего об этом не написано. То есть, в ней просто констатируется факт существования «видовых языков», как их называют ученые, — и все. У меня имеется собственная теория по данному поводу, и ниже я изложу ее, но не здесь и не сейчас.

Вернемся к моим мыслям, когда я услышал, что звероящеры разговаривают друг с другом. Впечатление было такое, как будто неожиданно заговорили деревья или камни… Нет, я, кажется, так и не смогу подобрать слов, чтобы описать свои ощущения. А жаль… Впрочем, не исключено, что скоро то же самое смогут пережить другие эльфы и среди них, надеюсь, найдется кто-то более искусно владеющий мастерством излагать свои мысли на бумаге.

…Говорили звероящеры, разумеется, не на Всеобщем. Это вполне логично, если допустить, что в Книге о них не сказано не по забывчивости, а потому что на самом-то деле их сотворил не Создатель. (Здесь возникает вопрос: кто же тогда? Неужели Темный бог? Не знаю, не уверен…) Я не торопился показываться им на глаза, а решил понаблюдать и лишь потом, если сочту нужным, вступить с ними в контакт. Неплохо бы перед этим выучить их язык, но здесь сложно что-то планировать. Я, хоть и неплохо знаю несколько других языков, кроме нашего и Всеобщего, но учил-то я их в совершенно других условиях, не таясь за деревьями в надежде, что меня не заметят «учителя».

Внешний вид. Я совершенно забыл описать, как же выглядят эти существа!

Как уже упоминалось, они двуногие. Есть у них и небольшой сильный хвост, на который они порой опираются, когда останавливаются. Мощные задние лапы (или правильнее было бы назвать их ногами?) заканчиваются внушительными когтями. То же и передние конечности — когти на них поменьше, но тем не менее подставляться под удар такой «ручки» я бы не захотел. Самое интересное — у двух из пяти замеченных мною звероящеров на правой руке ногти были сострижены. Вероятно, для того, чтобы ловче орудовать длинными копьями, которые они несли с собой.

Цвет шерсти коричневый, с разными оттенками у разных особей, она может быть более и менее густой, опять же, это у каждого индивидуально. Головы массивные, с вытянутыми челюстями. Ушных раковин нет, глаза небольшие, расположены по бокам черепа, так что зрение у звероящеров скорее всего монокулярное. Заметно выделяются верхние клыки, выступающие наружу. И еще

— обоняние. У этих существ невероятно чуткий нос. Не исключаю, что коммуникация происходит у них не только за счет звуков, но и за счет запахов. Во всяком случае, меня они «засекли» почти сразу — и если бы я не поспешил убраться да если бы не ветер, столь удачно подувший на меня от них… возможно, мне никогда не довелось бы писать эти строки.

Разумеется, я пока не намерен рассказывать о своем открытии другим исследователям. И не намерен отступаться только из-за того, что запах выдает меня. Уверен, я отыщу способ устранить эту досадную мелочь.

…Однако ни одно наблюдение за моими подопечными издалека не поможет по-настоящему ответить на целый ряд важнейших вопросов. Подзорная труба есть подзорная труба, она годилась лишь на первое время, теперь же… да, теперь мне надлежит действовать по-другому!

Есть и еще один момент. Коль уж я не стал посвящать в эту тайну моих «коллег», которые и так получают львиную долю всего того, о чем я узнаю здесь, — странно было бы свернуть с половины пути, ведь так? Раз я намерен впечатлить их, нелепо было бы впечатлять наполовину.

Словом, я решился на опасный, но и захватывающий эксперимент. Нет никакой гарантии, что у меня что-либо получится, даже не знаю, останусь ли я живой… но встав на путь, считаю, нужно пройти его до конца!

На случай, если я не смогу вернуться, оставляю эти записи. Как и всегда, я спрячу дневник, но отыскать его будет легко (а ведь в хибаре наверняка учинят обыск; они все еще боятся, что я сбегу! — наивные!) Забираясь на территорию звероящеров, я обнаружил наконец то, что дало бы мне ответ на один вопрос, а именно: как они размножаются? То есть, даже не это; в конце концов, ничего кардинально нового в их способе размножения нет, тут все ясно. Вот как обстоят дела с детенышами? Ведь звероящеры откладывают яйца, а не рожают детей, как мы. Однако я не видел гнездовий, хотя где-то таковые точно должны быть.

И вот наконец это плато. Я давно уже обратил на него внимание, но никак не находил время, чтобы подобраться поближе и выяснить, что же там у них такое. Многие звероящеры время от времени покидают свои деревушки и ходят туда — но зачем? Иногда они при этом собираются в группы по несколько звероящеров. Я понемногу начал различать отдельные слова в их языке, и мне кажется, что слово, звучащее как «кхарг», обозначает именно их самих. Так вот, меня очень заинтересовало это плато, и я наконец выяснил, зачем кхарги туда ходят. Там у них, если можно так выразиться, инкубаторий.

Я давно уже не рискую отправляться в рейды наблюдения, не вымазавшись предварительно соком крэтиллна. Это растение можно отыскать в здешних джунглях сравнительно легко; разломанное, оно выделяет зеленую клейкую жидкость, которая впечатляюще воняет и перебивает, как мне кажется, все другие запахи. Вместе с тем вонь эта часто висит тяжелым облаком над кустами крэтиллна, поэтому я не рискую оказаться своеобразным запаховым пятном-сигналом, сообщающим: «я здесь!» Разумеется, если в мои планы входит вести наблюдение не из зарослей, а с деревьев, приходится прибегать к соку других растений, в частности нескольких наиболее характерных для данного ареала эпифитов.