Владимир Аренев - Время перемен

— Каким образом? Большинство из них, знаешь ли, довольно сообразительны.

— Нужно придумать такую цель, которая бы показалась им убедительной.

— Например?

Рокх долго размышлял, но в конце концов вынужден был сдаться.

— Ладно, подойдем с другой стороны, — предложил ему надзиратель. — Как по-твоему, вот если градоправители и старосты номинально признают над собой власть господина Миссинца, что потребуется ему, чтобы впоследствии на самом деле взять ее в свои зубы?

Где-то на улице возмущенно завопил кхарг, у которого срезали пояс с деньгами. Судя по крикам, вора поймали прямо на месте преступления и намеревались всерьез проучить, да вмешались Хранители.

— Сила, — проворчал Рокх. Вопрос показался ему слишком простым. — Вон, что-нибудь наподобие их, — и он указал в сторону бушевавшей на улице сварки. — Например, стражи порядка, которые будут подчиняться только господину Миссинцу.

Желтоклыкий хитро облизался:

— Ну-ну. Думаешь, власть имущих не насторожит появление этих «специальных стражей»?

Да, задачка оказалась не такой уж и простой! Рокх с досады проглотил целую горсть пряных грибочков и даже не поморщился.

— А что, — пробормотал он, — что же тогда? Ответь мне, надзиратель, что тогда?!..

— Неважно, — отрезал вдруг Желтоклыкий. — До Гунархтора не так уж далеко — подождешь, пока вернемся. Господин Миссинец тебе все расскажет. А ты лучше расскажи-ка мне кое-что.

Рокх неуклюже взмахнул руками:

— О надзиратель, неужели есть хоть что-то, что укрылось от твоего внимательного взгляда, что-то, чего ты не знаешь обо мне?

— Есть. Я не знаю, чего хочешь ты сам, Рокх.

— В каком смысле?

— Если завтра тебе предложат стать старостой, или градоправителем, или… словом, если тебе дадут в зубы власть — возьмешь ли ты ее? Вернее, захочешь ли взять?

— Вот, — веско произнес Рокх. — Вот именно, — поводил он в воздухе пальцем. — Захочу ли. Интересно, а почему раньше никто не задавался этим вопросом, а-а? Почему ты задаешь мне его только сейчас, надзиратель?

Желтоклыкий отвернулся и долго рассматривал засохший вьюнок на стенах.

— Ты оставил мне жизнь в пещере. Я решил отплатить тебе тем же.

— Кто-то намерен совершить покушение на меня? — искренне удивился Рокх. — Кто же?

— Никаких покушений. Во всяком случае, убивать тебя никто не собирается. Но бывают ситуации, когда жизнь становится в тягость.

— Да-а? И какие же?

— Когда ты вынужден делать то, чего делать не хочешь. Не день, не месяц, не сезон дождей — всю жизнь делать то, от чего у тебя встает на загривке шерсть. Воспитатель, каким бы хорошим кхаргом он ни был, всегда… почти всегда хочет сделать из воспитанника свое подобие. Случается, воспитанник лишь рад этому. Но бывает и наоборот.

Не слова Желтоклыкого, но тон, которым они были сказаны, отрезвили Рокха.

— Допустим, — произнес он медленно, — я понимаю о чем ты. Допустим, я хотел бы пойти собственной дорогой. Как ты можешь мне помочь?

— Я отпущу тебя. Вот прямо сейчас встану, развернусь и уйду. Господину Миссинцу скажу, что ты сбежал. Может, он и не поверит, но и поделать ничего не сможет. Правда, тебе придется скрываться от него… а в скором времени, возможно, власть его станет непомерно велика. Но… выбирай сам.

— Благодарю. Роскошное предложение, нечего сказать. Ты только об одном забыл упомянуть: в этом деле замешан Одноокий. И если я нужен Ему, никуда мне не скрыться. Да и с побегом… если уже уходить, то будучи при власти. Которая, возможно, в скором времени станет непомерно велика.

— А знаешь, — помолчав, добавил Рокх, — что больше всего заставляет меня отказаться от твоего щедрого предложения? Любопытство. Мне оч-чень интересно, как господин Миссинец решит задачку, о которой мы сегодня говорили.

«Воспитатель мой, — молвил тогда Клеточник, — в беде и в радости, в ливни и в засуху — я всегда буду с тобой. Ибо вижу в тебе промысел Одноокого и не смею противиться воле Его!» «Но готов ли ты к испытаниям, которые ждут нас?» — вопросил Голос Господен.

«Никто не может ответить на этот вопрос. Но я готов к тому, чтобы смело шагнуть им навстречу!..» И прослезился тогда Голос Господен, и сказал…

— Привет. Что ж вы так долго-то?

Голос Господен был занят, поэтому прибывшие наконец в Гунархтор Рокх и Желтоклыкий получили возможность отдохнуть. Надзиратель, презрев свои прямые обязанности, отправился куда-то по делам, а Рокх, само собой, в «камеру». Где и обнаружил Ллурма, корпевшего над широченными сухими листьями, испещренными письменами.

— Ну как, удачно?.. — Быстряк заметил наконец ножны и то, что в них покоилось. — Поздравляю. — Он принюхался, одновременно разглядывая меч. — Да, внушительная вещь. Годится.

— На что годится? — не понял Рокх.

— С возвращением! — дверь «камеры» распахнулась, на пороге возник Голос Господен. Он был явно только-только после изнурительного сеанса занятий: шерсть измялась, единственный глаз лихорадочно блестел, и пахло от воспитателя болезнью или даже смертью. И, похоже, сам господин Миссинец знал это, просто не давал другим понять, что сие хоть немного беспокоит его.

— Хор-роший меч! Отличный! Ты справился, Рокх, я горжусь тобой. Правда, подзадержался дольше, чем я рассчитывал, но все равно успел к сроку.

— К какому сроку?

— К завтрашнему дню. Сегодня можешь отдыхать, только в город не выходи, а завтра займемся делом. Пробил час великих свершений! Наступает время перемен!

Неожиданно Рокху стало стыдно за этот дешевый балаган, за эти выспренные фразы, которыми сорил господин Миссинец. Вспомнился Тленуракка и он, грибанутый после доброй порции мяса с пряностями. Знатно они тогда поговорили с Желтоклыким, по душам. …А может, лучше было принять его предложение и сбежать? Если господин Миссинец намерен претворять в жизнь свою идею, находясь в таком состоянии, то, сколь бы гениальной ни была идея…

— А ну-ка пойдем пройдемся, — воспитатель как будто догадался, о чем думает Рокх.

В коридоре было пусто. Двери «камеры» с воспитанниками давно перестали охранять, а больше в этой башенке никто не жил, здесь и комнат-то не было, одни окна.

— Я обещал тебе все объяснить, — сказал господин Миссинец. — И я сдержу свое слово. Начну прямо сейчас. Завтра я намерен заложить круг огромной семьи, которая вскорости появится у нас на глазах. Я называю это Державой Сынов Господних. В нее будут входить все земли, на которых сейчас обитают кхарги — и возможно, со временем не только они. Я знаю, что ты можешь мне возразить. Я не намерен — пока не намерен — замахиваться на власть градоправителей и старост. Я возьму то, что издревле оставалось вне сферы их интересов. Вера, религия. Я создам единый храм для всех наших земель. И в этом ты должен мне помочь.