Денис Чекалов - По законам Преисподней

Леди Артанис вынула из сундука пустой холст, и провела над ним ладонью; в то же мгновение, на нем появилась вышивка. С мраморных скал, низвергался ревущий водопад – слишком красивый, чтобы быть настоящим; уж я-то повидал водопадов, и меня в них даже бросали.

У берега реки, в облаке бриллиантовых брызг, стояли единороги; маленький пикси замер у подножия дерева, и птица Рух летела меж перистых облаков.

– Не все демоны владеют колдовством, – сказала леди Артанис. – Даже моя племянница не знает, что я училась магии в колледже. И те гобелены, кое-что из них я…. Ладно, не кое-что, почти все я сделала с помощью заклинаний. Только не выдавайте меня, пожалуйста, Френки.

Баронесса посмотрела на гобелен, вновь провела рукой, и сменила единорогов на ланей; затем сложила его и вернула в шкаф.

– Леди Артанис, – обратился я к хозяйке дома. – Не кажется ли вам, что вы слишком строго относитесь к Франсуаз.

– Ченселлор, у вас нет своих детей, поэтому вы не понимаете, сколько сил и энергии надо затратить, чтобы воспитать ребенка.

«Хорошо понимаю, потому и нет», – подумал я.

– Родители Френки, скажем так, очень богатые и влиятельные демоны, но отец ее занят политикой, а иначе как заработаешь деньги? А мать великосветская дама, во всяком случае, она так считает. Поэтому Франсуаз все время находилась на моем попечении. Со временем я поняла, что некоторые навыки, такие как, ну, скажем, приготовление изысканных блюд…

(Я про себя подумал: яйцо вкрутую)

– Или вышивка гобеленов…

(Про себя я подумал: пришить пуговицу)

– Не входят в число добродетелей моей дорогой Френки. И я посоветовала сестре дать ей образование. Ну, если бы она была хорошей хозяйкой, девочка могла бы, наверное, не ходить в колледж, но так как Френки, скажем так, не очень хорошо воспринимала мои уроки домоводства, я подумала, что диплом ей будет очень полезен.

– Дорогой ченселлор, – сказала она. – Мне бы хотелось знать, не поторопилась ли я со смотринами.

Все прошло не совсем удачно; но с другой стороны, Френки пора замуж. Многие ее подруги давно обзавелись семьями, у них даже двое, а некоторых и трое детей. У них есть стабильность, положение в обществе, того же я хочу и для моей маленькой Френки.

Она все одна и одна, – не знаю, может, она не совсем одна?

Может, у нее есть друг или так называемый жених; конечно, я не могу назвать его женихом, если семья не одобрила их союз.

Не бойтесь, я вас не выдам; и Френки вела себя очень скованно, и никто из женихов ей не понравился, хотя это были очень приличные молодые люди, у них есть и деньги, и положение в обществе.

– Но это очень серьезный шаг, – заметил я. – Насколько я знаю, у вас нет разводов.

– Да, – согласилась леди Артанис. – Но если после свадьбы она поймет, что муж ей не нравится, девушка может уйти и вернуться в дом своих родителей. Правда, второй раз уже нельзя выйти замуж, но остается шанс вернуться к прежнему мужу, а тот тоже может одуматься.

Так с кем, вы говорили, она чаще других ходила на танцы? Готовила к лекцим? ходила в кафе? Наверное, в городе эльфов много кафе, конечно, дневных и утренних; я даже мысли не допускаю, что Френки могла ходить туда по вечерам.

Как моя девочка писала домой, по вечерам она готовилась к лекциям. Как, вы сказали, его зовут? Вы упоминали, но я как-то пропустила мимо ушей.

– Нет, – ответил я, – ничего такого я не говорил. У нее есть один духовный наставник, и без ложной скромности скажу, что это я.

Когда я замолчал, леди Артанис бросила на меня острый проницательный взгляд, затем быстро сменила маску, – опустила глаза, и несколько смущенно захлопала длинными густыми ресницами.

– Ах, ченселлор, – сказала она. – Как легко разбить девичье сердечко. И мужчины порой не понимают, – или делают вид, что не понимают, – какая ранимая душа бывает у девушек, которые на первый взгляд кажутся очень сильными. Вы не согласны со мной?

– Девичье сердце бьется очень легко, – любезно ответил я. – И подозрительно часто. Видимо, всякий вырастает вновь, как репейник.

Леди Артанис нахмурилась.

– Ченселлор. Я знаю о вас очень много и только хорошее. Но вы не сочтите за обиду, мне бы хотелось узнать, ведь вы же эльф, так чему же вы можете наставить Френки? У вас же даже вера разная. Так что же, друг мой, – и голос ее посуровел, – у вас общее?

– Ничего, – честно ответил я. – В этом-то и вся прелесть.

Задняя дверь бесшумно растаяла.

В доме тетушки Артанис так бывало всегда, если шли слуги. Подумав, я решил, что это очень удобно, – ведь у горничной руки обычно заняты. Или самовар несет, обвешенный румяными сушками, или метлу со шваброй, – замыть за наблевавшим барчонком, – или поднос с отрубленной головой.

Пару лет назал, я был у хобгоблинов. Там служанку уволят сразу, если пусторукой поймают, – и даже на ходу они что-то делают.

Но я рассказывал о дверях; перед хозяевами, створки распахивались сами. А гости, – вроде тех, что пришли вчера на смотрины, – могли войти лишь туда, где было уже открыто.

Горничными у леди Артанис были все больше фейри.

Очень мудро с ее стороны, если учесть, что в доме жили двое мужчин, оба неженатые, – а баронесса вряд ли хотела получить в подол кричащие неприятности.

В горничной, летевшей под потолком, я узнал Лу, – ту самую, что пыталась мне всучить стакан горячего молока перед сном.

Как и все фейри, она была ростом с локоть. За ее спиной трепетали четыре огромных золотых крыла, как у бабочки, с красными и оранжевыми узорами.

По вполне понятным причинам, фейри не носят юбок; Лу надевала широкие шаровары, изумрудного шелка, блузку цвета папоротника и песочные сандалии, перевязанные алыми лентами.

В руках ее искрилась волшебная палочка, – поднимать и передвигать тяжелые вещи, от подноса с завтраком до пятой точки хозяина, когда надо показать перед всеми, как ловко он вскакивает в седло верхового цербера.

На кукольном лице фейри читалась приобщенность к чужим проблемам .

Глаза ее расширились, руки дрожали.

– О, леди Артанис, леди Артанис…

Она завертелась в воздухе, и чуть не запуталась ногами в прическе леди Артанис.

– Сядь и успокойся, Лу, – строго велела тетушка. – Прекрати махать крылами. Расскажи по порядку, что случилось.

Горничная вновь забила золотистыми опахалами.

– Да говори же, – сказала баронесса.

– Леди Артанис…

Фейри пыталась вить слова с сильфидским прононсом, как принято у слуг в богатых домах; но то и дело сбивалась на деревенский говор.

Несколько минут она бормотала что-то, – видимо, о сенокосе да вине, – и я придремал. Наверное, леди Артанис не поняла ни слова, поскольку я проснулся от:

– Говори же толком!

Подпрыгнув на пуховой подушке, я взглянул на баронессу, и пару секунд мучительно спрашивал себя, – как мы оказались вместе, да на перинах.