Илья Гутман - Наследник Звёзд

Крылатая лошадь приземлилась. И тут же начался процесс обратной трансмогрификации. Крылья отвалились, когти обернулись копытами, хвост стал нормальным, лошадиным, красный огонь потух в глазах, чёрный цвет кобылы сменился серым. Я воспользовался своим любимым приёмом ещё с воровских времён и неспешным шагом повёл лошадь к дворцу: если тебе грозит преследование, постарайся слиться с толпой и спокойно идти, как будто не имеешь к случившемуся никакого отношения.

Город выглядел очень похожим на Солнцеград, здания располагались точно так же — очевидно, их строил один и тот же архитектор. Единственным отличием были бульвары, засаженные ёлками и соснами вместо кипарисов — и цветущими кустарниками папоротника. Да и у городских стражников на доспехах вместо солнца на груди красовалось изображение луны. Лошадь неторопливо дошла до княжеского замка, и мы с девушкой спешились.

— Что вам, языческие жрецы, нужно в замке пресветлого Тиверлея, да хранит его Искупитель? — спросил привратник.

— У нас официальное дело к элитным стражам князя, — поклонившись, ответил я.

— Надеюсь, оно не связано с убийством князя или стражей, маг? — улыбнулся привратник. — Сдай оружие.

Я протянул стражнику меч из Небесной Стали, и тот пропустил нас во дворец.

— Надеюсь, Тиверлей не узнает меня, свою невесту, — произнесла Снежана, — он видел меня только в детстве.

— Всё будет хорошо, — ответил я.

Мы прошли сквозь ковровую дорожку, в тронный зал. По бокам трона стояли кадки с цветами, похожими на золотистые розы. На самом троне восседал князь Тиверлей. Он был высок и жилист, его волосы поседели, но в глазах ещё не угасла искра бодрости. По бокам правителя стояли два охранника в чёрных робах, вооружённые ятаганами. Первый был худощавым блондином слегка за тридцать лет, второй — высоким крепышом около пятидесяти. Я подошёл к старшему стражнику и показал ему кодовый знак Сумеречных Клинков — указательный палец правой руки со средним, мизинец — с безымянным, затем дотронулся до носа большим пальцем. Тот в ответ сделал жест-отзыв Сумеречных Клинков: дотронулся указательным, средним и безымянным пальцами до сердца.

— Приветствую, твоё сиятельство, — я поклонился князю.

— Добрый день, агент, — ответил правитель.

— Твоё сиятельство, могу ли я поговорить с охраной?

— Не возражаю, — ответил князь Тиверлей. — У тебя симпатичная спутница. В Солнцеградье меня ждёт невеста, которая, думаю, очень похожа на неё.

Отлично! Он не узнал Снежану!

— Я — брат Барс, — поклонился я старшему стражнику, — я мог свободно называть своё гильдийское имя, потому что в зале не было никого, кроме Сумеречных Клинков и князя.

— А я — брат Медведь, — поклонился в ответ Сумеречный Клинок. — Я возглавляю агентов Лунограда. Тебя я не знаю. Откуда ты?

— Я из Солцеграда. Ты, как я понял, давно служишь князю Тиверлею.

— Двадцать пять лет.

— А слыхал ли ты об агенте по имени Ястреб?

— Я был лично знаком с ним, Барс. Готов поставить сто серебряников, что он был лучшим воином Сумеречных Клинков. Но Ястреб был скрытным человеком, что, в общем, хорошее качество для агента. Я не знаю, откуда он происходит, но, похоже, он далеко не тот, за кого себя выдавал: Ястреб сказал, что он — крестьянский сын, хотя в нём чувствовалась аристократичность, пускай и хорошо скрываемая. Я знаю всех дворян Лунограда, и Ястреб не может быть из их числа. Но он говорил с чистым луноградским произношением.

— А каково было настоящее имя Ястреба?

— Никому неизвестно. Этот агент скрывал своё настоящее имя.

— Как долго Ястреб служил в Клинках?

— Два месяца. Потом он бесследно исчез. Правда, перед исчезновением Ястреб отдал мне свой браслет.

— И чем же он мотивировал этот поступок?

— Ястреб сказал, что если его тётя увидит то, что запечатлел браслет, она его убьёт. Похоже, браслет является магическим артефактом. Я показывал его магам, но они ничего определённого не могли сказать. До сих пор эта безделушка пылится в моей комнате.

— Значит, тебе браслет не нужен?

— Нет.

— Продай мне его.

— Десять серебряников.

— Не слишком ли много за браслет?

— Ладно, восемь, — сказал Медведь. Пойдём за мной. Велимир! — крикнул Медведь наверх, — постой на моём посту, пока я отойду с нашим собратом.

Сверху спустился ещё один Сумеречный Клинок. Мы со Снежаной пошли за Медведем в комнату. Посредине стоял сундук. Медведь открыл его. Помимо браслета в сундуке лежала куча старой ненужной одежды. Медведь протянул мне браслет с синим камнем, а я — восемь серебряных монет.

— Держи, парень. Ну, я пошёл. За сохранность тряпок не боюсь, — всё равно они древние, как битва на Светлом Поле.

— Значит, браслет мог что-то запечатлеть, — задумчиво произнёс я, когда Медведь ушёл. — Похоже, он напоминает фотокамеру — есть в нашем мире такое устройство для запечатления картинок.

Я надел браслет на левую руку, и тот захлопнулся на моём запястье. Из браслета выползло небольшое жало и больно укололо меня, а затем всосало каплю моей крови. После чего синий камень ярко загорелся.

— Странно! — промолвил я, — опытные маги не могли его активировать, но браслет загорелся сам, вкусив только каплю моей крови.

Кристалл на браслете горел всё ярче и ярче, и вскоре в его свете появились две фигуры — мужская и женская. Фигуры всё росли и росли, обретали чёткость, пока не стали ростом с половину человека. Мужская фигура была видна очень чётко, но женская казалась полупрозрачной. И стояли фигуры в уменьшенной копии той самой комнаты, где и находились я и княжна.

Мужчине было около двадцати пяти лет. Он носил чёрную робу Сумеречных Клинков, а его кожаном поясе в вычурных ножнах, на которых были выгравированы драконы, висели два длинных клинка. Молодой человек оказался высоким и худым, у него были длинные серые волосы, острый нос и яркие синие глаза. Полупрозрачная женщина стояла в блестящем серебристом платье, у неё были зелёные глаза и кудрявые рыжие волосы.

Женская фигура произнесла непонятную фразу. Я рефлекторно включил лингвофон.

— Ну, здравствуй, тётя Ная, — произнёс молодой человек на языке Мойрении.

— Что же ты так долго не выходил со мной на голографическую связь, малыш Илли?

— Тётя Ная, прошу тебя, не называй меня малышом! Мне уже двадцать пять лет!

— Действительно взрослый человек не обижается на детские прозвища. Несмотря на те годы, что прошли от твоего рождения, в душе тебе лет пятнадцать-шестнадцать, не более!

— Тётя Ная, когда же ты оставишь меня в покое?

— Никогда! До тех пор, пока не начнёшь нормальную жизнь зрелого Аситтара. Когда ты либо женишься и заведёшь детей, или пойдёшь в аспирантуру, или же хотя бы найдёшь нормальную работу, достойную тебя.