Олег Говда - Беспокойное наследство

И вновь, совершенно без удержу расшалившаяся нынче, судьба опять вмешалась в его намерения, все переиначив на свой лад. Не успел Тарас притронуться к сковороде с остатками остывающей яичницы, как в дверной косяк громко и настойчиво постучали.

— Неужто опоздали? — всполошилась Ребекка.

— Думаешь, я знаю? — пожал раздраженно плечами Тарас. — Во всей этой круговерти сам черт ногу сломит!

— Не поминай Нечистого, на ночь глядя, хозяин… — встревожено отозвался затаившийся с приходом Ребекки домовой. — Как бы и в самом деле, кто из его слуг за тобой не явился. Чую: плохая весть к нам стучится. Лучше б совсем в дом не пускать, да поздно. Хоть девицу спрячь, от греха подальше…

— В окнах свет видать… — рассудительно заметил Тарас. — И вообще, если кто со злом пришел, тому и приглашения не надо. Что о Ривке беспокоишься, за то — спасибо, да только куда я ее спрячу? Да и не успеть — незваный гость уже на пороге. Вот-вот внутрь войдет…

— А пусть она к нам, на полати, за печку залезает… — предложил суседко. — Надо будет — моя супружница любому глаза отведет. И не торопись, хозяин… Теперь это твой дом — и никто в него так запросто войти не сможет… Без согласия-то.

— С кем ты разговариваешь? — удивилась Ребекка, которая не могла слышать голос домовых.

— С домовым, с кем же еще… — не стал лукавить Тарас, успокоительно приобнимая девушку за плечи.

— И что батанушка тебе советует? — спросила Ребекка так запросто, словно каждый день только то и делала, что общалась с хатней нежитью.

— Спрятать от лихих глаз самое главное сокровище.

Тарас подхватил девушку на руки и легко забросил ее на широкую печку. И тут же, занавеска, отделявшая полати от комнаты затянулась, словно сама собой.

— Слушай меня, Ривка! Сиди здесь тихо и не высовывайся наружу, чтобы не случилось. Пока сам не позову!

Тарас отступил назад, поглядывая, не будет ли чего заметно издали, и в тот же миг натужно заскрипела входная дверь, будто топором отдирали веко наглухо забитого гвоздями сундука. И открываться не торопилась…

— Отворяйте, хозяева! — громко позвали с улицы. Голос был мужской и показался Кунице немного знакомым. — Я же вижу, что не спите еще. Важный разговор имеется!

— Не заперто, заходите… — ответил Тарас, усаживаясь обратно за стол. При этом удобно передвигая перевязь с ножнами себе на колени, чтобы в любое мгновение можно было быстро обнажить клинок. — Тяните за ручку сильнее. Полотно от сырости разбухло. Все никак подтесать не соберусь. То одно, то другое — вот руки и не доходят…

Дверь пронзительно взвизгнула, поддаваясь натиску, и тут же глухо стукнулась обо что-то твердое.

— Ух, чтоб тебя, короста заела! — выругался еще не видимый незнакомец, и через порог шагнул давешний ротмистр.

— Вечер добрый, хозяева… — пробормотал он невнятно, морщась и потирая ладонью лоб, с вздувающейся прямо на глазах изрядной шишкой. — Грабли в сенях держите, что ли?

— Вечер, может и добрым был, да теперь-то уж и полночь, наверное, миновала… — не слишком приветливо ответил Куница. — Вот уж кого не ждал…

Казалось бы, после того, как ротмистр разнял утреннюю стычку с вахмистром Болеславом, Тарас не должен был испытывать к нему явного недружелюбия. Но из-за рассказа Ребекки и предостережения домового, особого расположения к позднему гостю он все же не испытывал. А, кроме того, было в облике и взгляде драгунского офицера что-то неприятное. Какие-то неопределенные черты лица, порождающие у человека чувство опасности и гадливости… Не подмеченные Тарасом при солнечном свете, но вполне отчетливо бросающиеся в глаза сейчас, в созданной домовым волшебной полутьме, и вызывающие невнятную тревогу: будто в дом вошел не человек, а хищный зверь, или ядовитая змея.

— Так сейчас самое время для визитов, господин казак… — вместо извинения засмеялся гость. — Согласись: днем — у каждого свои дела, можно и не застать. А вот ночью, ночью все дома. Я проходил мимо, увидел свет в окне, — вот и подумал: мы же поутру отплываем. Так, чем спозаранку вас тревожить? Почему бы сейчас не заглянуть? Если люди все равно не спят?

— Да зашел уже, чего теперь… — пожал плечами Тарас. — Проходи. Садись. Говоришь: дело важное? Я — слушаю. Быстрее объяснимся — быстрее спать ляжем. Умотался я сегодня…

— Важное, — кивнул ротмистр, с трудом усаживаясь на табурет, что так и норовил выскользнуть из-под него, словно норовистая лошадь. — Да не к тебе, прыткий отрок. А бабушку твою Аглаю Лукиничну повидать надобность у меня великая имеется.

— Бабушку? Аглаю Лукиничну? — чуть опешив, повторил парень. — Так она это… в церкви.

— На всенощной, что ли? — не меньше его удивился ротмистр. — А какой завтра праздник? Я что-то ни по римскому, ни по византийскому обычаю, ничего важного, на второй день после Ивана Купалы, не припоминаю.

— Праздник? — переспросил Тарас. — Почему праздник? Раньше Петра и Павла никаких святых не поминают…

— А я о чем? Что же она так поздно в храме делает?

— Лежит…

Теперь пришла очередь удивляться гостю. Ротмистр, совершенно позабыв про набитую шишку, с силой потер лоб. Скривился, издал мучительный стон, но не стал отвлекаться на пустяки.

— Давай начнем все сначала… Это дом Тимофея Куницы?

— Да, — кивнул Тарас. — Таково имя моего отца. А вот своего ты, так до сих пор и не назвал.

— Браницкий. Анджей… — буркнул нехотя тот. — Но это неважно. Хорошо. Вернемся к делу. Значит, здесь проживет и его теща — известная травница Аглая Лукинична?

— Нет…

— Как — нет?! Почему: нет?! Что ты мне голову морочишь, щенок?! — вскричал в сердцах седовласый мужчина, теряя терпение.

— А вам не кажется, господин ротмистр, что оскорблять хозяина в его доме не пристало гостю, — медленно, почти по буквам, произнес Куница. — Я ведь и к ответу призвать могу!

— Ладно, ладно… — примирительно проворчал Браницкий. — Обойдемся без старухи. Поговорим по-мужски. Я, собственно, зачем пришел, — отдай то, что вам не принадлежит и разойдемся миром…

От возмущения Куница даже привстал.

— Это ты, ротмистр, на что намекаешь? Хочешь сказать, что я — вор?

— Вор? Почему вор? — удивился тот. — Разве я хоть слово сказал о воровстве? Скорее — случайность. Нечто, попало в ваши руки по недоразумению. Вам оно без надобности, самое большее — память об отце. А…

— "Нечто", "оно"… Не наводи тень на плетень, ротмистр! Или, может, сам не знаешь что ищешь? — прищурился Куница. — Говори внятно: что тебе надобно? Молчишь? Ну так знай, хоть я и уверен, что нет в нашем доме чужих вещей, клянусь — отдам, если найду. Но, не тебе…

— Почему же, позволь полюбопытствовать? — насупился Браницкий.

— Да потому, господин хороший, что истинный владелец не стал бы мямлить, а сразу сказал — что именно он ищет. Ты же, похоже, к искомой вещи, вообще с боку припека… Не знаю, кто тебя послал, но либо и он — сам толком ничего не знает, либо — имеет основание тебе полностью не доверять…