Эва Бялоленьская - Ткач иллюзий

«СО МНОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ. Я НЕ БОЛЕН И НЕ БУДУ ПИТЬ ЭТУ ГАДОСТЬ!»

«Самое главное — хорошее обоснование, — ехидно заметил Говорун. — Так возьми себя в руки и хоть немного сдерживай свою ревность».

«Я ревную?» — Камушек глянул на мага исподлобья.

«Конечно. Ты думаешь, я не знаю, что тут происходит?»

«А чего это я ревную?» — Ткач иллюзий наконец выиграл сражение со складками муслина, свернул ткань и начал складывать гамак. Он пытался изображать безразличие, но на лице его то и дело проступало раздражение.

«Естественно, Пожирателя Туч».

Парнишка пожал плечами. Его взгляд случайно упал на Ягоду, которая сидела, опершись на столб и вытянув перед собой худые ноги, и выглядела при этом так, как будто по неведомой причине от души развлекалась. Камушку страшно захотелось прибить ее уши к этому столбу.

Движение перед домом привлекло его внимание. Из густых зарослей показался Пожиратель Туч. Он тащил огромную охапку орхидей, и на лице его рисовалось по-идиотски счастливое выражение. Камушек не выдержал. Махнув рукой на еду, одежду и тому подобные мелочи, он схватил только свои сандалии и попросту удрал, потому что чувствовал: еще мгновение — и он сделает нечто такое, чего потом должен будет стыдиться. Он побежал по тропинке к берегу. А по дороге лупил кулаками по стволам деревьев, чтобы дать выход злости. Потом босиком понесся по пляжу, не обращая внимания, что калечит ноги обломками раковин. Он остановился только там, где к заливу спускалась обрывистая скала. Темная базальтовая стена, которую подмывали волны, медленно, тысячелетиями разрушалась. Черные, отполированные терпеливой водой валуны лежали на дне. Земля же была усыпана и острыми камушками и круглыми, которые многочисленные приливы отшлифовали так, что те стали совсем плоскими, превратившись в идеальные снаряды для пускания «блинчиков» по воде. Но на этот раз Камушку было не до «блинчиков». Он сотворил иллюзорный образ Ягоды и метал в него камни, не обращая внимания на остерегающее колотье в боку, пока совсем выдохся.

В конце концов он рухнул на жесткую гальку, не заботясь о том, чтобы устроиться поудобнее. И только тогда его ярость стала утихать, а таившаяся до сих пор совесть дала о себе знать, подсовывая не слишком приятные мысли. Что бы сказал Белобрысый, видя такой приступ бешенства? Наверняка не восхитился бы варварскими манерами воспитанника. Паренек медленно сел, осмотрел пораненные подошвы, потом надел сандалии. Дремавший пару дней рассудок пробудился и давал понять, что все надо хорошенько обдумать. Камушек вынужден был честно признаться, что ревновал Пожирателя Туч. У него отобрали самого близкого друга, как же он мог оставаться безразличным? Это было просто-напросто несправедливо и совершенно невообразимо. Если б еще такой разгром их дружбе учинила какая-нибудь красавица, но уж такое убожество… У Пожирателя Туч продолжалось какое-то эмоциональное безумие. Неужели именно так и проявляется настоящая любовь? Камушек скривился, точно выпил один из лечебных настоев Соленого. Он припомнил собственное очарование Дымкой и только пожал плечами. Нет, это было совсем не то. Даже если Пожиратель Туч тогда почувствовал, что им пренебрегают — а теперь они, увы, поменялись ролями, — то Камушек все-таки сохранял некоторую ясность мышления. Он без сожаления расстался с Дымкой, не было печали и с ее стороны, так что слепая девушка превратилась в милое воспоминание — и не больше. Их ничего не связывало, кроме прикосновений, ласк, взаимного удовольствия. Следовало честно признать, что у Ягоды и Пожирателя Туч было гораздо больше возможностей в этой области. Но ведь они относились к разным видам! Ради самой Судьбы и ее путей, неужели это никого не волновало? Соленый, казалось, закрыл на это глаза. У его дочери были все возможности стать любовницей дракона, а его самого это, похоже, абсолютно не трогало.

Другой вопрос, что такого особенного видит в Ягоде сам Пожиратель Туч?

Любовь, говорят, слепа, но чтоб до такой степени? Камушек недоверчиво покачал головой.

Он снова создал призрачный образ Ягоды и стал его внимательно рассматривать. Решил, что мираж не слишком удачный. Подробности в нем размывались. Ткач иллюзий сосредоточился, пробуя как можно более точно мысленно представить себе оригинал. У Ягоды худое удлиненное лицо в форме перевернутой миндалины, но вот какой у нее лоб? Линия волос прямая или клинышком? А брови? Какова линия ее бровей? Ведь они такие светлые, что их почти не видно.

Он терялся, поправлял себя, буквально лепил эту девичью головку. Подбирал форму глаз, перепробовал разные формы губ и в определенный момент даже осознал, что его это увлекло. Ягода была трудной моделью, но тем большее удовлетворение давала работа над непростым образом. И вот, наконец, она сидела перед Ткачом иллюзии совершенно такая, какой была в жизни: бледненькая, большеглазая, излишне худая. Но Камушек ощущал некоторую неудовлетворенность, слишком быстро закончилась эта забава. Он изменил цвет глаз иллюзорной девушки сначала на черный, потом на карий, а в конце — на зеленый, точно лист. Эти яркие очи так чуждо и странно выглядели на бледном лице, что молодой маг вернул им их настоящий цвет. Глаза Ягоды имели необычную окраску — точно лепестки цветка, розово-красные с легчайшим голубым отливом.

Задерживая дыхание, Камушек продолжал работать, охваченный предчувствием, что разгадка где-то совсем рядом, только руку протяни, он сделал так, что радужки иллюзорной девушки приобрели глубокий алый цвет и закрыли почти весь глаз. Зрачки превратились в черные вертикальные веретенообразные щелки. Камушек блеснул зубами в озорной усмешке. Злость у него уже прошла. И вот получились драконьи глаза на человеческом лице. Пожиратель Туч и его вкусы! Камушек вынужден был признаться сам себе, что у него, и правда, в последнее время, видно, случилось затмение разума. Красноглазая, беловолосая Ягода — худая, но кто ж когда видел толстого дракона? Шея девушки казалась слишком длинной, а лицо — слишком узким, но разве первая попавшаяся дракониха не обладает теми же самыми чертами?

В голове паренька мысли точно наперегонки носились. Сколько ж лет этому идеалу драконьей красоты? Кажется, четырнадцать? Разве это не тот самый ужасный период, когда человек ест за двоих, а растет за троих? Вполне возможно, что через некоторое время Ягода в глазах дракона подурнеет, зато станет намного красивее по человеческим меркам. Хотя, разумеется, ярких цветов не приобретет.

Камушек — на пробу — придал миражу Ягоды немного пышности, кое-где закруглил ее формы. Увлеченный полученным недурным результатом, стал работать дальше. Неужели эта раздражающая девица должна все время носить мужские тряпки, которые ей просто исключительно не идут? Для шатаний по джунглям удобнее всего штаны, но разве у нее, и в самом деле, нет ни одного платья? Несколько минут Камушек драпировал и подкалывал на девичьей фигурке полотнища желтого шелка, пробуя сотворить нечто вроде одеяний Лунного Цветка. Он обернул вокруг головы Ягоды косички, до сих пор уныло свисавшие по обе стороны лица, и украсил их цветком в тон платью. Общий вид становился все лучше и лучше.