Юлиана Суренова - Книга 7. Дорога в бесконечность

Я же вот так просто взяла и отказалась! Из-за своего упрямства, конечно. И из-за гордыни! А вот сейчас мне бы эта сила очень пригодилась… Хотя… Здесь ведь нет богов моего мира. Госпожи Айи нет и никогда не было… - почему-то эта мысль причинила ей больше боли, чем собственная беспомощность. В душе, в сердце образовалась пустота, в которой, сделай она хотя бы один шаг по направлению к ней, потерялось бы все…

Сердце пронзил острой иглой холод. Исходя из той части души, которая была отведена вере, он все усиливался, как мороз в снегах пустыни по мере того, как уходило в подземные края солнце.

- Нет никого… Папочка! - беззвучно прошептали вмиг замерзшие, онемевшие губы.

Сердце екнуло в груди, забилось раненой птицей. Она видела отца так ясно, отчетливо, как будто он стоял прямо перед ней. Спрятанная в усы улыбка, искрившиеся морщинки вокруг глаз, седина в волосах… Все такое знакомое, дорогое… И далекое.

- Его в этом мире нет.

И никогда не было.

- И дяди Евсея нет.

Она перебирала в памяти образы и пустота в душе, в сердце все росла и росла…

- И Сати.

А она ведь была ее подругой…

- И Ри.

Не то чтобы он ей нравился, просто… Она привыкла к тому, что он где-то рядом.

Такой забавный… Даже сейчас, вспоминая о нем, Мати не смогла сдержать улыбки…

И почти заплакала.

- Нет, нет… - кого бы она ни вспоминала, чей бы образ ни возникал в ее памяти, все они были окружены, точно солнце огненным ореолом, серой, безликой пустотой.

- Никого нет!

- И меня тоже! - в глазах вспыхнули слезы, прожигая насквозь душу. - Потому что без них я… меня не может быть! Я… Я часть их, так же, как они - часть меня! - думать об этом было так невыносимо, что показалось, легче умереть, распасться на части, уйти неведомо куда, даже исчезнуть, чем выносить все это.

И пустота продолжала расти.

Когда, наконец, она заполнила собой все вокруг, вытеснив все образы, в ее сердце возникла ярость.

"Ах, так! Раз я никто в этом мире, пусть он сам будет ничем! Пусть он исчезнет без следа в пустоте, которая… Нет! - она замотала головой, отгоняя от себя эту слепую ярость. - Нет! Нет! Нет!" - она не могла разрушить мечту Шамаша. Даже ради того, чтобы вернуть его назад. Она слишком любила его, чтобы так с ним поступить.

И тут в пустоте, заразившей ее душу отчаяние, мелькнул лучик света, робкий, как надежда, и хрупкий, как тепло в снегах. Но и его было достаточно, чтобы Мати поверила в возможность исцеления.

"В этом мире есть Шамаш! - она повторяла это вновь и вновь, схватившись за хрупкую мысль что было сил, как рука вцепляется в спасительную цепь посреди безжалостной метели. - Не важно, кто он! Главное, он здесь! Ведь, что бы там ни было, для меня он - бог солнца. А, значит, мне есть в кого верить!" - ее душу начало заполнять сладостное тепло. Теперь Мати знала, как бороться с пустотой - ее нужно заполнять чем-то живым, прекрасным, любимым, чем угодно, потому что все, даже презираемый и отвергаемый страх лучше нее…

- Ты называешь Шамашем Старшего? - внезапно прозвучавший в тишине голос заставил Мати вздрогнуть, закрутить головой, ища взглядом говорившего.

- Кто здесь? - спросила она и почти в тот же миг увидела крошечного, не выше пятилетнего ребенка, мужичка с длинными лохматыми волосами, косматой бородой, длиннющими усами и косматыми бровями, из-под которых поблескивали черные искорки-глазки.

Он был одет в рубаху с косым воротом и такими длинными рукавами, что они закрывали руки по самые кончики пальцев. Широкие серые штаны, перехваченные на животе толстой тесемкой, доходили до щиколоток волосатых ног с огромными широкими ступнями. - Кто ты?

- Дух, сторож жилища, - спокойно ответил тот, сидя, свесив ноги, на краю стола с той беззаботной уверенностью, которая может быть присуща только истинному хозяину дома, а совсем не безропотному слуге. - Люди называют меня домовым.

- Ты… Ты можешь меня видеть?

- Неясно, - осторожно ответил тот. - Для меня ты - безликая серая тень.

- Но ты меня слышишь…

- Да, - на сей раз он кивнул, - так же отчетливо, как и других духов.

- Духов? - сердце Мати нервно дернулось в груди, пальцы задрожали. Прикусив губу, она нахмурилась. - Но я не дух!

- Ну, ты и в самом деле не такая, как мы. Сперва, когда ты появилась здесь, я решил, что ты - Потерянная душа.

- Я… - она сглотнула подкативший к горлу комок. Нет, ей не хотелось быть Потерянной душой! Кем угодно, пусть даже духом, тенью, но только… - Я - не она!

Я пришла из другого мира…

- Да, теперь я вижу. Что бы там ни было, ты сохранила часть себя…Ты знаешь, кто такие Потерянные души?

- Давай не будем говорить о них, - болезненно поморщилась Мати. Ей было неприятно и даже страшно говорить о них, хотя она и сама не понимала, почему.

Но дух настаивал.

- Ты знаешь?

И девушке ничего не осталось, как ответить:

- Нет. Почти нет. Только то, что рассказывал Шамаш.

- Старший?

- Вы… - Мати старательно подбирала слова, боясь, что какое-то из них, ошибочно сказанное, настроит собеседника против нее. А ей этого хотелось меньше всего на этом свете. Потому что он был единственным, с кем она могла говорить, кто мог ей объяснить, что происходит, и помочь. - Вы зовете его колдуном.

- Старшим, - терпеливо поправил ее дух, а потом продолжал: - Так что он рассказал тебе?

- Что Потерянные души - то зло, которое несло угрозу этому миру и с которым он сражался и которое победил…

- Дорогой ценой… - дух вздохнул, качнул головой. - Ну ладно… Кто бы ты ни была, угрозы ты не несешь. Во всяком случае, сейчас.

- Почему?

- Ты считаешь иначе?

- Нет! Я… - она потерла щеку, потом пожала плечами. - Я не хочу никому зла. Но…

Если ты сомневался… Если думал… Почему ты позволил мне прийти сюда? Ведь здесь дети, и…

- Ты ошибаешься. Здесь никого нет.

Мати удивленно воззрилась на него, не понимая, а потом вновь огляделась вокруг…

И обнаружила, что стоит не посреди светлой комнаты, а крошечной темной клетушки-чулана, в котором, кроме какой-то старой утвари, покрытой паутиной, действительно ничего не было. Никого и ничего.

- Ну да… - пораженная, пробормотала она. - Ну да… - она не знала, что еще сказать, что подумать.

- Не обижайся. Но я не мог подвергать детей опасности. Я вынужден был пойти на обман.

- Но с ними все в порядке? С этой девочкой и малышкой?

- Разумеется. Здесь, в самом центре колдовских земель, у подножия королевского замка им ничто не угрожает.

- Ничто, кроме Потерянных душ.

- Все, что были, уничтожены в том бою, о котором ты упоминала.

- Но могли появиться другие… - она сама не знала, зачем говорила об этом, особенно если учесть, как ей был неприятен разговор о Потерянных душах.

- Вряд ли. Но никто, кроме Старшего, не может знать наверняка…