Юлия Полежаева - Эльфийский синдром

Звездочет говорил быстро, захлебываясь, но в то же время как-то рассеянно, не переставая беззастенчиво разглядывать Лилиан:

— Я с удовольствием предоставлю вам мой дом на это время.

— Спасибо, — ответил Сергей, с трудом удерживаясь от смеха, хотя юмор был довольно черным, — нам не хотелось бы здесь задерживаться. Да и вряд ли нам дадут дожить до глубокой старости.

Вингриль невольно оглянулся на южные окна, затемненные громадой Таниквэтиль.

— Да, Глорфиндейл говорил мне, что вы проникли в Лотаурэндор без позволения Ингвэ. Честно говоря, вы поступили довольно опрометчиво, и я даже удивляюсь, как вам это удалось. Впрочем, все к лучшему, иначе вас перехватил бы Верховный Жрец Куругиль, и мне вообще не удалось бы ничего узнать. Жрецы Манвэ и так слишком много скрывают от ученых.

— Например, Прямой Путь? — резко спросил Дима, который, казалось, совсем не слушал разговор, увлеченно разглядывая астролябию.

Хозяин, вздрогнув, обернулся.

— О Прямом Пути я даже не смел думать, это чудо, сотворенное Валарами, и только в их власти было открыть его и закрыть. Но Глорфиндейл сказал мне, что вы прошли по нему без помощи Великих. Я не могу в это поверить, неужели это так?

— Да, это так, — ответил Сергей. — Мы попали сюда хоть и по ошибке, но только с помощью достижений науки. К сожалению, мы с Димой не в силах сами сделать все, что нужно, чтобы вернуться домой, даже если бы здесь было из чего. На Земле над этим работали тысячи людей. Но я уверен, что на серебристых кораблях эльфов тоже не было никаких чудес, а была техника, нужная нам.

— Поэтому мы и пришли сюда, — горячо подхватила Лилиан, — и обратились к твоей помощи. Помоги нам, Вингриль!

С минуту Вингриль молча смотрел на них, потом печально повернулся к Глорфиндейлу.

— Ты помнишь, друг, наш последний спор с Эльрондом? Он говорил, что придет время, когда дела и знания людей затмят наши величайшие свершения, а я смеялся над его словами. Ведь тогда люди были как дети перед мудростью эльфов. И вот не прошло и дюжины тысяч лет, и передо мной стоят люди, такие юные, недолговечные и слабые, и говорят, что свершили то, о чем я не мог и помыслить и считал по силам лишь Валарам!

Он покачал головой и, отвернувшись, тихо добавил:

— Эльронд был прав, а все мои дела и открытия, все знания, что я веками собирал по крупицам и копил как скряга — лишь пыль и прах.

Воцарившееся тяжелое молчание прервал Глорфиндейл.

— Ты ошибаешься, Вингриль, думая, что люди обогнали нас во всем. Они шли другими путями, и нашли многое, неизвестное нам, но и эльфам еще есть чем их удивить. За те дни, что мы провели вместе, я в этом убедился. Мои друзья могут рассказать много дивного о строении мира, но и ты в силах помочь им, если захочешь.

Вингриль грустно улыбнулся.

— Благодарю тебя, мой друг, за попытку утешить меня. Ты знаешь, что я не отказался бы помочь тем, кто во мне нуждается, даже если бы и не мог получить ничего взамен. Но здесь я бессилен. Все мы всегда считали, что Валары открывали Прямой Путь по молитве жреца-кормчего, но сейчас, я боюсь, вымолить это не удалось бы даже Верховному Жрецу.

— Почему?

Звездочет боязливо огляделся, помолчал, словно в нерешительности, и вдруг резко рванул крышку люка и заглянул на лестницу. Там никого не было. Опустив крышку, Вингриль тяжело вздохнул и, наконец, поднял голову.

— То, что я скажу, я не решился бы высказать самым близким друзьям, но вы, вас самих преследуют, вы не донесете на меня.

Эльфы изумленно раскрыли рты, услышав это поразительное заявление, но не успели ничего ответить. Вингриль говорил все быстрее и быстрее, как человек, молчавший слишком долго и, наконец, получивший возможность высказаться.

— Жрецы говорят, что Валары размышляют о судьбах Мира, и их не должны отвлекать суетные заботы, но я не слепой, я вижу, что происходит вокруг, я еще могу сравнивать и делать выводы. Во времена моей юности мне приходилось воочию видеть Валаров или хотя бы Майяров, я помню, какие заботы казались им достойными своего внимания. Это были сущие мелочи по сравнению с бедами, грозящими эльфам теперь. Я долго и мучительно размышлял над этой загадкой, и понял, что есть единственное объяснение, он на мгновение остановился, переводя дыхание, и дрогнувшим голосом закончил: — Валары покинули нас!

Глорфиндейл и Сильвен были потрясены, но на Аэлиндина заявление Вингриля почему-то не произвело такого же впечатления.

— Ты думаешь, они уплыли на кораблях? — озабоченно спросил он. Вингриль недоуменно уставился на него.

— Быть может, Валары ушли, но серебристые корабли остались, объяснил свою мысль Аэлиндин. — Сергей с Димой считают, что на кораблях были просто какие-то приборы, которые открывали Путь без всяких молитв.

Сергей невольно улыбнулся — общение с ними здорово изменило Аэлиндина.

— Ты думаешь, — Вингриль был изумлен, — что смог бы справиться с творением Валаров без них самих?

— Но отец говорил, что на серебристых кораблях не было ни Валаров, ни Майяров. Экипаж составляли простые ваниары и только кормчий был жрецом. Если найти кого-нибудь из них…

— И узнать, где гавань серебристых кораблей… — добавил Дима. Звездочет нахмурился и рассеянно потер лоб.

— Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. Быть может, это и… Да, пожалуй… — Его лицо просветлело, как у человека, увидевшего, наконец, перед собой ясную цель.

— Да, об этом стоит подумать, я уверен, что это разрешимые вопросы.

— И, кстати, у меня тоже есть несколько вопросов, на которые, надеюсь, ты сможешь ответить, — добавил Глорфиндейл.

— Хорошо, мой друг, — улыбнулся Вингриль, — но не спеши. Я только сейчас сообразил, что вы, наверное, шли всю ночь, и нуждаетесь в пище и отдыхе.

— О, нет, — запротестовал Аэлиндин, — сейчас, когда наша цель так близка, нам не до отдыха.

— Но от завтрака мы бы не отказались, — с улыбкой возразил ему Глорфиндейл.

— Тогда обсудим все за трапезой. Но мне придется спуститься вниз за припасами.

Женщины и Аэлиндин с Димой вызвались помогать хозяину принести еду, а Сергей с Глорфиндейлом взялись разжечь маленький очаг. Правда, роль Сергея в этом деле свелась лишь к тому, чтобы с восхищением смотреть, как виртуозно разжигал огонь эльф. Через четверть часа маленький круглый стол рядом с очагом был заставлен незнакомыми, но очень аппетитными блюдами, и друзья сразу почувствовали, как проголодались.

К этому времени уже совсем рассвело, Вингриль погасил матовые голубые шары на стенах, освещавшие зал резким холодным светом, и открыл ставни. Косые лучи встающего солнца расчертили зал мерцающими золотистыми завесами и зажгли сотни разноцветных бликов на столах и приборах. Жилище алхимика исчезло, превратившись в волшебный замок, блистающий и чудесный. И, словно чтобы усилить это чувство, утренний ветер тронул струны, натянутые в оконных проемах. Нежная и странная музыка наполнила воздух, и Сергей подумал, что все-таки эльфы владеют волшебством, самой волшебной из магий — искусством превращать обыденное в прекрасное.