Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

Во-вторых, мы с Белояром на этом стимуляторе-тренажере стали вывозить наиболее подготовленных местных пилотов. Особенно трудно было убедить местных ребят, что пилотировать Х45 следует не руками и ногами, а, прежде всего, головой. Со временем и с неоценимой помощью Иррека нам удалось переубедить в этом пару местных пилотов, инструкторами которых мы стали по прямому распоряжению Генерала. И дело сдвинулось с места и пошло на лад. Парни осмелели, разобрались в непонятных вещах и под руководством профессионального инструктора Иррека стали осваивать машину. Несмотря на то, что полеты проходили только в виртуальной реальности, наши партнеры вылезали из тренажеров-стимуляторов насквозь мокрыми от пота, хоть высотный костюм отжимай. Но время и вода камень точит, вскоре ребята стали серьезно гонять нас с Белояром в виртуалке таким образом, что нам приходилось подумывать о смене нижнего белья. К глубокому сожалению, было невозможно превратить наши Х45 в учебные спарки и вывозить на них местных пилотов.

Наши блины были нашим личным оружием и работали только на меня с Белояром.

Генерал тут же распорядился о том, чтобы подготовленные нами пилоты были назначены пилотами-инструкторами следующей группы обучающихся, а нас поставить на боевое дежурство.

ххх

Боевое дежурство начиналось в восемь часов утра, когда раннее весеннее солнце еще не всплывало над горизонтом. Птички, разумеется, тоже не щебетали, было довольно прохладно, где-то около минус десяти, и лужи были покрыты крепким ледком. Да и что может быть особенного в тундре, где и птица редко пролетит над головой.

Мы с Белояром поднялись рано, с удовольствием пробежали кросс по утреннему морозцу и, слегка позавтракав, направились к своим Х45, чтобы приступить к боевому дежурству.

В самом центре взлетно-посадочной полосы от снега был расчищен ледяной пятачок, на котором стояли мой и белояровский Х45. Командир батальона аэродромного обслуживания был сильно взволнован и ни на шаг не отходил от нас, все время заверяя, что, если потребуется, то его ребятушки в секунду очистят ото льда всю взлетную полосу. Но по его тоскливым глазам майора было видно, как он боится наступления минуты, когда ему прикажут расчищать взлетно-посадочную полосу для разбега и взлета летающих гробов. Ведь в батальоне, кроме лопат и ломов, другой техники не было и в помине. Белояр отвел его в сторону и минут пятнадцать заверял парня в том, что нашим истребителям разбегаться для взлета не надо, поэтому и взлетная полоса, как таковая, нам не нужна. Майор внимательно слушал, но не верил Белояру, на всякий случай, держа под рукой команду особо доверенных и физически выносливых солдат.

Когда над горизонтом все-таки появилась красная ракета боевой тревоги, то его команда, не ожидая команды старшего начальства, ринулась на расчистку взлетной полосы и за короткое время сумела пропахать пару сотен метров, когда наши Х45 с легким шелестом промчались над их головами. В моей памяти надолго сохранялась картинка, — аэродромная команда в авральном порядке орудует лопатами и ломами, а лица молодых солдат задраны к верху с выпяченными от охватившего их удивления по поводу проплывающими над их головами нашими истребителями. Эти молодые парни не могли понять, как эти странные, круглые истребители поднялись в воздух без разбега.

Через десять секунд мы уже были на двадцатикилометровой высоте и шли на перехват "друзей", которые, из-за небольшой ошибки в своих измерительных приборах, "случайно" пересекли границу и на несколько километров углубились на территорию нашей страны.

Генералу хотелось вместе с нами выйти на боевое дежурство, но из-за повседневной рутины не смог, поэтому за минуту до взлета он связался с нами по интеркому и попросил не хулиганить и на смерть не сбивать случайных нарушителей, а обойтись с ними помягче. Генерал не совсем доверял нам и боялся, что наше появление в данной местности нарушит давно сложившийся статус и может привести к ненужной напряженности обстановке в этом регионе. Он настолько надоел и достал нас своими банальностями, что Трезор правой лапой вырубил интерком. Забывшись на мгновение, что в данный момент, мы одеты в высотный костюм со шлемом на голове, он попытался лизнуть меня в лицо из-за избытка чувств и упоения полетом, но лизнул внутреннюю сторону своего шлема, звонко стукнувшись своим шлемом об мой.

Вскоре отметки машин "друзей" появились на экранах локаторов блинов, они не торопясь и старательно высматривали что-то в океане с высоты в пятнадцать километров. Машины "друзей" оказались простыми атмосферными истребителями-перехватчиками и формой напоминали генеральскую машину, поэтому у нас имелось преимущество, как по высоте, так и по скорости. Но "друзей" было пятеро, а нас всего одна пара. Поэтому мы с Белояром решили атаковать с верхней полусферы, со стороны солнца, которого пока еще не было видно с земли, но которое уже испускало свои яркие лучи на нашей высоте. Уйдя под солнце, мы развернулись и по пологой траектории пошли в атаку на "друзей". Следует признать, что наши противники оказались профессиональными пилотами. Они моментально заметили мелькнувшие в высоте тени и подготовились к встрече, широко расходясь лучами в стороны для захвата нас в клещи. Одна из пара полезла в высоту, чтобы затем постоянно поклевывать нас с высоты, а оставшаяся тройка приготовилась, разнести нас в пух и прах, как это не раз происходило в прежние времена. Но эти ребята-демократы еще не знали, что сейчас они встречаются не с прежними пилотами, летавшими на устаревших машинах. Противник еще не знал, что лучше было бы для него забыть о делах на этой стороне и улепетывать за свою заграницу. Но и мы с Белояром, помня напутствие Генерала перед вылетом, решили немного потанцевать с "друзьями", а не уничтожать без жалости. К сожалению, танец оказался коротким и продолжался всего две с половиной минуты. К концу танца наши "друзья" развернули свои машины на сто восемьдесят градусов и поспешили к своей любимой загранице. Во многом они приняли такое решение из своей оценки сложившейся в небе ситуации, а также из-за идентичных полученных повреждений крыльев остроносых истребителей. Все пять машин получили множественные повреждения правых крыльев, в результате которых были пробиты бензобаки и топливо начало вытекать, испаряясь в воздухе. "Друзьям" ничего не оставалось делать, как срочно возвращаться на базу, а вслед за ними тянулись пять нитей синеватого цвета испаряющегося авиационного бензина.

Мы с Белояром сопровождали машины "друзей" на всем протяжении пути к загранице, приближаясь к ним на близкое расстояние, чтобы повнимательнее рассмотреть лица пилотов. Надо сказать, что эти лица ничем особенным не выделялись и были обыкновенными человеческими лицами. Они переговаривались между собой и с интересом посматривали в нашу с Белояром сторону, некоторые из них даже фотографировали нас непрофессиональными фотокамерами на память. Нам было бы интересно встретиться с этими ребятами, чтобы потрепаться с ними о житье-бытие.