Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

За время пребывания на улице мы не увидели ни одного случая приостановки работы этими неживыми существами или вмешательства людей-контролеров в их работу.

Как это ни странно, но первым мороз почувствовал капитан Т.Т. Трезоров со своей повышенной тундровой лохматостью в это время года, он как-то странно и подозрительно осмотрел нас с ног до головы и нырнул обратно внутрь общежития. Когда вслед за капитаном мы с Белояром возвратились в наши комнаты, впервые с момента поступления на армейскую службу пропустив утренний кросс, то, войдя в спальню, я увидел любимую и ненаглядную опаловые глаза, которая, уткнувшись носиком в подушку, досматривала свой утренний сон.

Теплая и нежная жалость и любовь к этому существу зашевелилось и забарахталось в сердце, но подавив желание поцеловать и приласкать жену, я вышел к Белояру и, согнав капитана Т.Т. Трезорова с тахты, уселся перед окном для наблюдения за ходом строительства.

Обычно любое строительство в нашей стране сопровождалось непролазной грязью на стройплощадке и на километр вокруг нее. В свое время пришедшая мода на чистоту, которая выражалась грязными подъездными путями и мытьем из шланга тонкой струйкой воды больших строительных самосвалов и панелевозов перед их выездом на улицы мегаполиса, укрепилась, но в принципе особо не изменила наше строительство. Оно, как было грязным, так и оставалось до настоящего времени. Когда возводился привычный и ставший таким родным и нашим забор вокруг стройплощадки, все люди знали, что на год это место превращается в непроходимое болото грязи, которое растаскивается по соседним улицам города. В первые дни нашего строительства, рабочие, среди них, разумеется, не было ни одного автомата, а были люди восточной национальности, щеголяли в ярких и чистых спецовках, которые к концу строительства напоминали рванье на нищем из средневековья.

На этой стройплощадке ничего подобного не наблюдалось, кругом было чисто и опрятно, а сваи в вечную мерзлоту забивались каперами на воздушной подушке, которые не оставляли колеи от своих колес. Котлован для фундамента не выкапывался экскаваторами, а выдавливался специальной матрицей непосредственно в вечной мерзлоте, и выдавленные стены котлована тут же покрывались водостойким материалом со стекловидной текстурой. Этому материалу не требовалось много времени, чтобы стать прочным, на него тут же укладывались опорные плиты фундамента здания, которые связывались гибкой арматурой с вбитыми в вечную мерзлоту сваями, но без привычной сварки, они склеивались специальным раствором. Затем к работе приступили андроиды, которые из готовых деталей выкладывали подземный этаж и два этажом над поверхностью. Работа шла динамично и быстро, словно складывались и складывались детали из детского строительного конструктора.

К полудню выросла улицы двухэтажных особняков и коттеджей, а немного по дальше от этой улицы новостроек завершался монтаж четырехэтажного здания с колоннадой, центральным порталом для входа, которое архитектурно вписывалось в создаваемый архитектурный облик. Уже завершился монтаж этажей и сборка перекрытий, а крыша здания покрывалась медной металлочерепицей.

Наше заполярье не очень и не часто радовало нас, живущих и служащих в этом регионе, ярким и теплым солнышком, — любое его появление на небосклоне тундры и вечной мерзлоты становился настоящим праздником. А сегодня медная крыша четырехэтажного здания принимала на себя лучи нашего слабого заполярного солнышка и превращала их в ярчайшее сияние, от чего на сердце становилось уютнее и теплее.

Опаловые глаза проснулась за полдень, хотя была суббота и на службы не надо было спешить, но была такой веселой и бодрой, что глаза было трудно от нее оторвать. Глаз невозможно было оторвать и потому, что, скинув одеяла и поцеловав капитана Т.Т. Трезорова в носик, она скользнула мимо меня в чем мать родила, то есть в чем спала под двумя одеялами, так как почему-то забыла накинуть на себя халатик, который так и остался валяться незамеченным в кресле. Хорошо, что в этот момент Белояр оказался на кухне, он разогревал завтрак для моей жены и его не надо было ревновать. Что касается подзаборной шавки, своего бывшего четвероногого друга, то свирепым взглядом неудачника отправил его к Белояру на кухню, нечего зариться не на свое. Капитан Т.Т. Трезоров на это скромно тупил взгляд, словно ничего странного не было в поведении моей только что проснувшейся жены.

Потребовалась вся моя годами воспитываемая мужская выдержка, чтобы сохранить внешнее спокойствие и уверенность в самом себе. Немногие мужчины, находящиеся в самом расцвете сил, могут оставаться холодными и выдержанными джентльменами при виде обнаженных жен. Но, если уж честно признаваться, то мое мужское естество в этот момент заходилось громким ором и стойким внешним проявлением. Чтобы скрыть от глаз это стойкое проявление, мне пришлось нагнуться и взять в руки тряпку для наведения чистоты и порядка в помещении. Сухой тряпкой принялся мыть пол в спальне. Я раза три прошелся тряпкой и развел такую пылищу, что стало трудно дышать от этой пыли. В промежутках между уборками с надеждой посматривал на дверь ванной в ожидании, когда моя ненаглядная вновь предстанет передо мной в природном естестестве.

В этот раз я не собирался быть городошной рюхой и плыть по течению реки, я не собирался давать даме никого спуску!

Все мои мечты и благие ожидания оказались напрасными — коту под хвост. События развивались не по моему сценарию.

Когда я, словно кот на масленице облизывался в ожидании блинов со сметаной, на пороге ванной комнаты возникла серьезная женщина в зеленом мундире и полковничьими погонами на плечах. Ее глаза строго осмотрели меня с ног до головы, после этого женщина стала с громадным удивлением переводить взгляд своих опаловых глаз, то с тряпки в моих руках на что-то болтающееся у меня под животом и обратно. Эта непонятная пантомима продолжалась несколько секунд и она уже готовилась расхохотаться, когда я, почувствовав что неладное, посмотрел вниз на себя.

Как только полковник появился на пороге, во мне сыграла косточка профессионального военного, — совершенно бессознательно при виде старшего по воинскому чину я вытянулся во фрунт по команде "смирно". К тому же попытался приложить руку с грязной тряпкой к голове, чтобы отрапортовать о проделанной работе по наведению порядка во вверенном мне помещении, но вовремя спохватился и вспомнил, что устав запрещает козырять с пустой головой. Поэтому я успел приостановить подъем руки с тряпкой к виску, но не успел вновь прикрыть рот, широко раскрытый для рапорта. Именно в этот момент в женщине-полковнике я узнал опаловые глаза — свою жену и не зная как поступать дальше, несколько замешкался — слишком много странного и любопытного происходило одновременно.