Аллан Коул - Когда боги спали

— Как их много, — пробормотал Протарус.

Он бросил резкий взгляд на Калазариса и сказал:

— Ты никогда не говорил мне, что их так много!

— А, да, ваше величество, но я могу объяснить, — забормотал Калазарис. — Доклады задерживаются… из-за… трудностей.

Ирадж холодно кивнул ему и обратился к карте.

— Это самая последняя информация, которая поступает ко мне из наших храмов, — сказал Сафар. — И я думаю, впервые мы видим, насколько широкое распространение получили эти неприятные для нас события.

Калазарис с трудом подавлял гнев от столь высокомерных заявлений великого визиря. Главный шпион занимался тем, что показывал королю ту картину, которую тот хотел видеть, убеждаясь, что монарх в состоянии контролировать ситуацию. Этот же Тимур, с его сетью жрецов, просто вонзал нож в спину Калазарису.

И уже не в первый раз Калазарис поклялся про себя, что настанет день, когда он избавится от этого Тимура.

— Похоже, что самая серьезная проблема у нас в Каспане, ваше величество, — сказал Сафар, указывая на прыгающий язычок пламени неподалеку от западного моря.

— Да, да, — сказан Протарус. — Вот потому-то и встал вопрос денег. Нам необходимо отправить туда войска и подавить мятеж. Но казначей сообщил мне, что денег на оплату этой операции у меня нет. Сундуки пусты.

Он окинул взором карту, пересчитывая количество язычков пламени. Наконец взгляд его вновь обратился к горящему Каспану.

— Для Каспана деньги должны быть найдены, — сказал он. — Вопрос: где их взять?

— Налоги, ваше величество, — вмешался Лука. — Вот вам и ответ. Надо больше собрать налогов. Как вы сами говорите, только благодаря вашим усилиям и процветают ваши подданные. И за это процветание они должны с охотой расплатиться.

— Вынужден не согласиться, ваше величество, — сказал Сафар. — Процветание не носит всеобщего характера. В некоторых районах оно возможно, но лишь в тех, что не затронуты эпидемией и засухой. Должен напомнить нашему благородному другу, королю Луке, что эти условия за последние десять лет не просто превалируют в других районах, а еще и ухудшаются.

Фари фыркнул.

— Снова Хадин! — пробормотал он.

Сафар порывисто повернулся к старому демону.

— Но ведь я уже предоставлял вам доказательство, — сказал он. — Как можно не считаться с правдой?

— Да я ничего не отвергаю, — сказал Фари. — Проблемы действительно существуют. И возможно, они вызваны именно какими-то бедствиями в Хадин. Но с чем я решительно не согласен, так с тем, что проблемы эти будут длиться вечность. Ну и раньше случались бедствия. Засуха приходила. Засуха уходила. Эпидемия приходила. Эпидемия уходила. Это нормальный божественный цикл. Только самые благочестивые и набожные могут жить в вечной радости, получая заслуженное благословение.

— Я не собираюсь вступать в перепалку с моим уважаемым коллегой, ваше величество, — сказал Сафар. — Ведь вы хотите выслушать решение, а не дискуссию. И я могу предложить такое решение.

Протарус заерзал:

— Прямо сейчас?

— Я согласен с королем Лукой, ваше величество, — сказал Сафар.

Лука нахмурился. Куда это он клонит?

— Ответ в налогах, ваше величество, — сказал Сафар. — Вот только налоги надо брать не с тех, кто их платит, а с тех, кто не платит.

Калазарис сузил глаза. «Так вот о чем он», — подумал он.

— Обложите налогом меня, ваше величество, — сказал Сафар. — Я не только облагодетельствован вашими дарами, но еще и налогов с них не плачу.

Сафар указал на Луку, затем на Фари, на Калазариса, на всех в зале по очереди.

— Мы все процветаем, ваше величество, — сказал он. — Но ничего не платим за это.

Протарус заинтересовался.

— Я не раз утверждал, что моя щедрость — мой порок и моя добродетель, — сказал он. — Пожалуй, я действительно прощал больше налогов, чем следовало бы.

— Вот именно, ваше величество, — сказал Сафар. — И я уверен, что все мои коллеги с радостью разделят с вами тяжелую ношу в этот непростой момент.

— Ага, налог в связи с чрезвычайным положением, — сказал Протарус. — Может быть, такое название сотрет кислые выражения с некоторых лиц. — Он улыбнулся Луке и Фари. Оба в ответ выдавили из себя улыбки. Затем он вновь обратился к Сафару: — Временный налог, лишь на период чрезвычайного положения. И, говоря политическим языком, лучше его принять единогласно.

— Я не боюсь этой жертвы, — сказал Лука. — Но должен указать, что и этих денег будет недостаточно. Может быть, хватит на Клепан. — Он указал на череду огоньков на барельефе. — А как быть с остальными?

— Король Лука совершенно прав, ваше величество, — сказал Калазарис. — И я также присоединяюсь к его желанию пойти на жертву и разделить с вами бремя трудностей. Но еще я хотел бы выяснить вопрос относительно чрезвычайности. — Он указал на барельеф. — В основе всех наших проблем, ваше величество, находится негативизм во всех его проявлениях.

Протарус заинтересованно поднял голову.

— Мы запугали наших подданных, ваше величество, — продолжил Калазарис. — Все время они слышат только плохие вести. А такая ситуация порождает слухи о том, что дальше будет еще хуже. И тогда слабые люди вовлекаются в мятежи. А добрые честные люди вынуждены лгать сборщикам налогов, когда те приходят за деньгами. И тем самым скрывается огромное количество денег, которое по праву принадлежит вам. Огромное количество, ваше величество. Огромное.

— Это же воровство! — сказал Протарус, сердито представив себе своих злонамеренных граждан, прячущих сундуки с золотом по подвалам.

— Вот именно, ваше величество, — сказал Калазарис. — Воровство. Другого слова и не придумаешь. И я предлагаю покончить с этим немедленно!

— Каким же образом? — спросил Протарус.

Калазарис оглядел всех собравшихся, затем вновь посмотрел на короля.

— Я думаю, что этот вопрос лучше обсудить в приватной обстановке, ваше величество, — сказал он.

— Я не пойду на это, Ирадж, — сказал Сафар. — Может быть, устраивать столь грандиозную ложь в духе Калазариса, но не в моем.

— Откуда ты узнал, что это ложь, — спросил Протарус.

Они вдвоем находились в королевских апартаментах. Менее часа назад Калазарис, при яростной поддержке Луки и Фари, изложил свой план. Сафар возражал столь горячо, что Ирадж отослал этих троих, чтобы иметь возможность наедине переговорить.

— Калазарис резонно замечает, что наличие скверных новостей отрицательно сказывается на делах королевства, — продолжал Ирадж.

— Ложью дел не улучшишь, — сказал Сафар.

— И все же, — сказал Ирадж, — я не вижу, чтобы кто-то собирался лгать. Калазарис просто предложил устроить национальное празднество. Празднество, которое будет способствовать утверждению позитивного в нашем королевстве.