Джейн Рейб - Падение

– Надеюсь, ты не был лучшим другом Мэлдреда, – задумчиво произнес Дамон, вытирая меч об одежду людоеда и вкладывая его в ножны. Потом он быстро забросал убитого соломой, стараясь не прикасаться к насекомым, которые в изобилии ползали по лошадиной ноге. После этого Грозный Волк отмыл окровавленные руки под струями дождя и осмотрелся более внимательно.

По одной стене здания карабкались вьющиеся растения. Достаточно высокие, они почти достигали того места, где должна была находиться крыша. Неподалеку висел огромный гамак, прикрепленный к столбам, которые некогда поддерживали кровлю. Рядом стояло множество маленьких бочонков и заплечных мешков, очевидно имущество людоеда.

Дамон скинул недавно купленную тунику, щедро забрызганную грязью и кровью, и спрятал ее за ползучими растениями. Порывшись в фургоне под мешками с драгоценными кристаллами, он вытащил прекрасную рубашку, которую выбрал среди вещей ограбленных торговцев и припрятал, чтобы ее не пустили на бинты для Мэлдреда. Рубаха была черной и куда лучше гармонировала с его бежевыми штанами и замшевым жилетом. Переодевшись, Грозный Волк не без удовольствия полюбовался своим отражением, склонившись над лужей, которая натекла возле гамака людоеда.

Затем он перерыл имущество людоеда, но нашел только маленький мешочек с драгоценными камнями. Можно было предположить, что тот украл мешочек, но, скорее всего, он был платой за то, что Твак позволил оставить фургон в своем доме. Мешочек Дамон бросил к остальным и продолжал свои изыскания. Их результатом были: мешочек стальных монет, кинжал с рукоятью из слоновой кости и засохшие объедки, от которых исходил настолько гнилостный запах, что Грозный Волк чихнул. Были там еще обрывки ткани и обломки невесть чего, а еще маленькая сломанная русалка из нефрита и бронзовый браслет, который был настолько грязным, что пришлось прополоскать его в луже возле гамака.

Решив, что больше ничего ценного он здесь не обнаружит, Дамон вывел из сарая под уздцы лошадь, запряженную в фургон, и поплотнее закрыл дверь.

– Осталась еще одна остановка, – сказал он себе под нос. – Самая важная.

Час спустя Грозный Волк уже возвращался к Угрюмому Кедару.

Риг стоял на противоположной стороне улицы, прислонясь к большому камню, оставшемуся от стены здания, и бросал пристальные взгляды на двери дома Угрюмого Кедара. Его глаза ввалились, вокруг них образовались темные круги, выдающие ночь, проведенную без сна. Рядом с мореходом жался взъерошенный человек, который то утвердительно кивал, то быстро мотал головой, что-то отрицая, пока Мер-Крел засыпал его вопросами. Риг еще в жизни не видел никого, кто был бы так отвратительно одет или казался таким несчастным.

Фиона намеревалась присоединиться к мореходу и уже сделала несколько шагов в его сторону, как Мер-Крел, коротко взглянув на соламнийку, покачал головой и снова начал задавать вопросы незнакомцу. Девушка пожала плечами и переключила внимание на Несуна.

– Какое у тебя необычное имя, – сказала она, наклоняясь, чтобы заглянуть в лицо кобольда.

– Это не настоящее мое имя, – отозвался тот. – Вы люди, называете это… э-э… – Он скорчил гримаску и задумчиво покачал пальцем кольцо, вставленное в нос, силясь вспомнить нужное слово.

– Прозвище? – предположила Фиона.

Кобольд кивнул:

– Да. На самом деле меня зовут Илбрет. А Несуном называют потому, что…

– Несун! – окликнула его Рикали, подходя нарочито вихляющей походкой. – Сходи-ка в дом и принеси мой заплечный мешок. Да поторопись!

– …потому что я подношу вещи, – закончил кобольд и со всех ног бросился выполнять поручение полуэльфийки.

Дамон завел лошадь прямо на дощатый тротуар, привязал ее к столбу, поддерживающему тент над входом, и велел Рикали охранять фургон – хотя бы ценой ее жизни. Входя в двери, он заметил, что, несмотря на обеденное время, не было никого, кто пил бы лекарственный чай или пришел к целителю по другому делу. Грозный Волк постучал по прилавку. Остальные вошли следом и остановились за его спиной. Через несколько мгновений из-за наборного занавеса появился Мэлдред.

Силач широко и радостно улыбнулся и развел в стороны обе руки, поворачиваясь, чтобы друзья смогли как следует рассмотреть его. На руке Мэлдреда не было и признака раны, и Дамон, изумленно глядя на своего большого друга, произнес:

– Я думал, что он отрежет тебе руку.

– Угрюмый бы так и сделал, – спокойно откликнулся Мэлдред. – Он даже попытался! Но я не позволил ему этого. Сказал, что он должен применить свою магию и вылечить мою руку, а иначе я его ославлю на весь Кринн как шарлатана. Разумеется, он не мог позволить, чтобы его репутация пострадала. Только не в Блотене. Конечно, такое лечение стоит намного больше, чем ты заплатил вчера. – (Дамон вздрогнул.) – Что поделать, друг мой. Угрюмый – лучшей целитель, которого я знаю. Правда, он не настолько могуч, чтобы остановить этот проклятый дождь. Сомневаюсь, что над этими горами выливалось столько воды за последние годы. Одно радует: по крайней мере, в городе на какое-то время станет почище. – Мэлдред засмеялся, но тут же снова стал серьезным. – Где фургон?

Дамон кивнул на дверь.

– Твак просил еще что-нибудь за свою услугу?

Дамон покачал головой:

– Нет, не потребовал. Поверь, я умею вести переговоры.

– Именно поэтому я тебя и уважаю. – Силач направился к Фионе, весело глядя на нее искрящимися глазами. – А теперь, леди-рыцарь, о том, как получить для тебя средства на выкуп.

Дамон кашлянул и произнес:

– Сегодня вечером у нас есть другие дела.

Мэлдред вскинул брови, как будто хотел сказать: «Ты и об этом позаботился?».

Дамон кивнул в ответ на его невысказанный вопрос:

– Мы идем на обед к Доннагу, чтобы обсудить кое-что.

– Тогда я немедленно должен подобрать себе одежду, чтобы выглядеть более прилично, – заявил Мэлдред. – Леди-рыцарь, хочешь присоединиться ко мне?

– А мой выкуп? – Соламнийка наморщила лоб и беспокойно посмотрела на мужчин. – «Кое-что», которое вы хотите обсудить, имеет к нему отношение?

– Да. Полагаю, сегодня вечером мы должны получить кое-какие средства, – Мэлдред не заметил, как вытянулось лицо Дамона, поскольку его внимание было полностью поглощено соламнийкой. Силач, прикрыв глаза, словно сытый кот, пустил в ход все свое обаяние и предложил девушке руку. Она подала ему свою, и они вместе вышли из лавки Угрюмого Кедара, не обращая внимания на разъяренные взгляды Рикали. Фиона бросила взгляд в оба конца улицы, но морехода нигде не было видно.

Риг медленно шел по булыжному переулку, одному из немногих мощеных в Блотене, – большинство улиц города людоедов скорее были похожи на реки грязи. Самые большие лужи мореход огибал по краю – полностью миновать их было невозможно. Скоро булыжник закончился, и началась раскисшая дорога. Домов и лавок вокруг стало меньше. Риг был уверен, что некоторый из них принадлежат людям или гномам и, очевидно, призваны удовлетворить спрос представителей других рас. Лавки явно были захудалыми; ни над одной не было тента или вывески, а вместо мостков перед входом была лишь размокшая глина. Мореход поглядел на свое отражение в лошадиной поилке – выглядел он неважно, в животе урчало. Вчера он едва прикоснулся к своему обеду. В то время как остальные насыщались от души, Риг брезговал. Сегодня у него тоже маковой росинки во рту не было: мореходу казалось, что во всем Блотене не найдется нормальной еды для него. Однако головокружение, слабость и дрожащие руки указывали на то, что рано или поздно ему придется поесть – все равно что. Мер-Крел огляделся, пытаясь определить, нет ли здесь продуктовой лавки, таверны или хотя бы пивной, и услышал чей-то оклик: