Иар Эльтеррус - Вечер черных звезд

Форма станций — всегда одна и та же. Это пирамида. Она позволяет станции самостоятельно аккумулировать энергию и мгновенно перенаправлять внешние энергопотоки в зависимости от задачи. На самом деле станция имеет несколько форм преобразования, но в состоянии покоя это всегда пирамида. В преобразование она вступает только при работе искина вместе с Бардом при переходе в Сеть.

Строительство станций занимает от полутораста лет до шестисот, в зависимости от того, какая именно станция создается. Существует три основных вида — сегментарные станции, самые маленькие, с основанием от пятисот до тысячи метров, секторальные — с основанием от трех километров до десяти, и кластерные, с основанием от пятидесяти до ста пятидесяти километров. Кластерные станции заказывают очень редко, чаще всего Эрсай дают заказы на создание сегментарных, самых маленьких. Такой станцией с помощью искина может управлять практически кто угодно, даже простой человек.

— Простите, это вы не о станции класса "Замок" сейчас говорите? — ни с того, ни с сего вдруг спросил Ри.

— Название зависит от реестра, — ответила девушка. — Я не помню, чтобы кто-то их так называл.

— А я помню, — вдруг сказала Самту-ки. — Было такое деление. Станции этого класса там проходили под полным названием "Замок на краю бездны" — да, Барды поэты… — она усмехнулась. — Но это же приятно, когда твою работу так красиво называют, да, Ника?

Девушка закивала.

— А когда это было? — поинтересовался Таенн.

— О, давно. То ли десять, то ли семь тысяч лет назад, — отозвалась Самту-ки. — Ваш искин должен про это что-то знать, я думаю. Вы потом у него спросите. Они, знаете ли, существа специфические… знают гораздо больше, чем произносят вслух. Подумайте сами, насколько необычным должен быть человек, чтобы добровольно слить свое сознание с таким сложным устройством, как станция. И, мало того, тоже добровольно подчиняться любому приказу.

— А бывает так, чтобы искин сопротивлялся приказу или отказывался его выполнять? — подался вперед Ри.

— У нас такого не случалось, — заверила Самту-ки.

— А у нас случалось, — проворчал пилот. — Я ему говорю "стреляй", а он…

До этой поры молчавший искин приподнялся на локте и с возмущением уставился на него.

— А этот полоумный не хочет рассказать, где именно он мне предложил пострелять?! — возопил он.

— И где же? — поинтересовалась Самту-ки.

— На планете! — горестно сказал искин. — А там люди! Живые! Да я бы половину атмосферы с первого выстрела сжег, никто бы пискнуть не успел!

— Собственно, мы именно поэтому и хотели предложить его усовершенствовать, — снова заговорила девушка. — Станция используется не по назначению. У секторальников немного другие начальные функции, а вы на этой станции и на планеты выходите, и в бой не раз попадали. Если мы добавим ему три сегмента, за год они обновят его полностью, и даже в первое время он станет работать на значительно более высокой скорости.

— А что вы попросите взамен? — поинтересовался Леон.

Самту-ки и девушка захохотали.

— Кровь ваших младенцев… — сквозь смех проговорила Самту-ки. — И обоих гермо в придачу, потому что они самые нежные любовники… Сэфес, не говорите глупости, — она стала серьезной. — Если какие-то силы привели вас сюда, мы просто обязаны оказать вам посильную помощь в вашем деле. Вы рассказали честно, что несете с собой и куда идете — ваша цель несравнима ни с деньгами, ни с потраченным временем.

— Мы согласны, — сказал Таенн.

— Тогда дело за малым — уговорите искина.

— …Таенн, я не хочу. Я так привык, — голос у искина снова стал жалобным. — Мне вообще человеком быть тяжело и противно, а они энергию закачивать собираются… а если еще сегменты… Ну скажи ты ей, Бард, пожалуйста…

— Слушай, да не упрямься ты! — рассердился Таенн. — Вообще не понимаю, почему ты это делаешь? Они же хорошее предлагают!

— Ну да, хорошее… — согласился искин. — Вот только…

— Только что?

— Ощущения, — пробурчал искин. — Я не хочу их испытывать.

— Ты вообще про что сейчас?.. — опешил Таенн.

— Лучше скажу я, — вмешалась Самту-ки. — Ваш искин в первой жизни был весьма странной личностью. Личность эта… искин, давай напрямую — твое тело тебя не устраивало, и ты приложил все силы для того, чтобы избавиться от него и стать машиной, так?

Искин мрачно кивнул.

— Оно было больное, тело это, — пробормотал он. — Полиомиелит… я же родился в белой зоне, там его почти нигде не лечат… ну и… в общем, я сколько себя помню, увлекался тремя вещами — музыкой, математикой и астрономией. Сумел подать Бардам сигнал…

— Как? — изумился Скрипач. — В параличе?..

— Да, — буркнул искин. — Не спрашивай, все равно не расскажу. Ну, меня в результате вывезли, вылечили… но я все равно свое тело ненавидел. Десять лет искал и в конце концов нашел инженеров. Ну и… вот.

Он виновато, но в то же время с вызовом посмотрел на Таенна. Тот кивнул.

— Это мы поняли, но ощущения тут при чем?

— Да при том, что они эту процедуру хотят затеять, когда я тут валяюсь, в этом идиотском теле! — взвыл искин. — А оно… оно реагирует на раздражители. По-всякому.

— Ну… — протянул Таенн. — По-моему, не такая это большая проблема.

— Проще говоря, он изо всех сил не хочет, чтобы ему было хорошо, — подытожила Самту-ки.

— А нельзя это сделать, когда он вернется обратно в… ну, станет станцией? — спросил Ит.

— Можно, конечно, но вы же сказали, что у вас мало времени. Визуализация вообще производится редко, — пояснила Самту-ки, — и делается только для того, чтобы максимально быстро что-то сделать или исправить. Если отработать его как он есть сейчас — все займет три часа. Если станцией — несколько дней.

— Ответ ясен, — вздохнул Таенн. — Слушай, ну потерпи ты, а? — попросил он искина. — Ничего страшного же.

— Только вы тогда все уйдите, ладно? — сдался тот. — Вы вообще глупые, как я не знаю кто. Неужели непонятно, что мне стыдно валяться тут перед вами в таком виде?!

— Еще скажи — без штанов, — хихикнул Скрипач.

— Да, без штанов! — насупился искин. — Особенно — без штанов.

— А меня ты без штанов видел, и ничего, — подначил Скрипач.

— Видел. И еще увижу. И не только тебя, — огрызнулся искин. — Тоже мне, подумаешь…

— Я тебя просил в туалете не подглядывать, — сердито сказал Скрипач.

— Ох ты, какие мы скромные! Да я у тебя каждую кишку видел, что мне твой туалет!

— Сейчас я у тебя каждую кишку увижу! Не смей подглядывать, подлец!

— Да не подглядываю я ни за кем! — возопил искин. — Понятно… все с вами понятно… когда железяка большая, с ней приходится быть вежливыми, да? А когда вот так валяешься…

— …без штанов…

— Скрипач, заткнись! Когда так валяешься, каждый обидеть норовит! Ненавижу человеком быть! Не-на-ви-жу!