Ричард Байерс - Руины

Дни подъёмов и переходов через ледяные перевалы, продуваемые жестоким северным ветром, на нестерпимом холоде, солнечном свете, оставлявшем ожоги на коже и слепившим глаза, глубокие расщелины и тонкий лёд — всё это собирало свою жатву. Вкупе с этим шли голод и болезни, драконы, великаны, тиричики, исполинские медведи и множество других местных хищников Великого Ледника. Но хуже всего было постоянное, лишавшее сил ощущение страха — ужаса, о котором не упоминалось вслух, но который, без сомнения, чувствовался каждым.

Но они выжили. Используя всё, чему учил их Рэрун, для преодоления подобных трудностей — и с помощью весьма пригодившейся сейчас способности Павла творить еду из воздуха, лечить от обморожения и болезней и укрывать от лютого мороза — они выбрались из восточных границ Ледника в землю, носившую, как слышал Дорн, название Соссал.

На первый взгляд Соссал казался немногим гостеприимнее ледяных пустошей, откуда пришли охотники на драконов: холмы, низины, леса, припорошенные ранним снегом. Но Дорн знал, что внешний вид обманчив. Страна не была ни особенно тёплой, ни безопасной, но всё же достаточно для того, чтобы Уилл и Павел смогли найти кров и вдоволь еды по пути на запад, в Дамару, где Гарет Драконобор со своими подданными помогут им.

Всё это означало, что Дорн больше им был не нужен. Он сдержал слово, целыми и невредимыми провёл через Ледник и теперь мог уйти.

Кинув последний взгляд на смуглые лица друзей, худые от лишений и усталости, он испугался, что когда они проснутся и обнаружат, что он ушел, то подумают, что в действительности он никогда не ценил их дружбу, в частности, потому, что никогда не показывал ее. Ему оставалось лишь надеяться, что они поймут его.

Они были так же дороги его сердцу, как, по каким-то необъяснимым причинам, и он им. Отчасти поэтому Дорн и уходил. Никчёмный урод, позволивший Каре умереть, не был достоин таких друзей. Полуголем заслуживал лишь одиночества, равно как и они заслуживали избавления от него прежде, чем Дорн приведёт их к смерти, как это было с Рэруном.

Он уходил, возвращался на Ледник. Когда его товарищи проснутся, они будут беспокоиться, но, в конце концов, не последуют за ним — попасть в Тентию важнее. Сделают всё возможное для спасения драконов от безумия.

Дорн понял, что ему тяжело отвести от них взгляд. Почему он медлил? Надеялся, что кто-нибудь проснётся и помешает его плану? Подобная мысль вызвала очередной приступ презрения к самому себе и каким-то образом дала ему сил повернуться и зашагать прочь.

Грейбрук запретил себе оборачиваться и выполнял своё решение до тех пор, пока первый слабый проблеск серебристого света Латандера не осветил небо на востоке. Тогда, достигнув вершины холма, полуголем поддался соблазну и разрешил себе кинуть единственный взгляд на впадину, где оставил друзей.

Дорн прищурился, стараясь разглядеть их в слабом сумрачном свете, и застыл от ужаса.

Наконец, Стайвэл Шергоба дождался настоящей, естественной осени, с обильной жатвой и роскошным праздником урожая. Последний был просто великолепен: Стайвэл с жадностью поглощал жареную свинину, запечёную форель, яблочные пироги, свежеиспечённый хлеб и мёд. Налегал он и на эль с вином из вороники и танцевал с самыми привлекательными девушками и вдовами.

Единственной проблемой была надоедливая девица, повторявшая его имя. Интуиция подсказывала, что обращать на нее внимание было бы ошибкой, но, в конце концов, она стала слишком навязчивым, чтобы просто игнорировать. Шергоба обернулся, чтобы велеть ей заткнуться — такое простое действие положило конец его сладкой дрёме. Вокруг был разлит тусклый свет — ещё не полноценный рассвет, а лишь предвестник Латандера. Стайвэл понял, что он — голодный и усталый следопыт из патруля, а его тело растянулось на холодной, густо покрытой снегом земле.

Его обнаружила Натали Дорметск. Натали — чрезвычайно быстрая и меткая лучница — обладала способностью превращаться в сову. Иногда, возвращаясь в человеческий облик, её стройное тело ещё некоторое время избавлялось от остатков птичьего обличья. В этот момент её ноги были слишком короткими, а туловище — слишком длинным. Несколько полосок коричневого оперения темнело на щеках и ладонях, а глаза были огромными блестящими жёлтыми овалами.

— Зачем ты разбудила меня? — проворчал Стайвэл, садясь и отбрасывая одеяло. — Лучше бы причина оказалась веской.

Скорее всего, так оно и было. Натали слыла одним из самых талантливых и рассудительных бойцов его команды. С трудом верилось, что до войны, которая сделала бойцом каждого, девушка не была солдатом.

— Я видела дракона, — сказала она.

Очевидно, следопыт, следуя его приказу, была тогда на разведке.

— Проклятье!

Разделённая на несколько отрядов армия Соссримов готовилась к наступлению на юг, и было жизненно важно, чтобы враг пока не заметил их преждевременно. Полководцы использовали для прикрытия каждое преимущество, которое могла дать им местность, пока друиды и маги делали всё возможное, чтобы спрятать своих товарищей под пологом невидимости. Но даже при этом каждый понимал, что дракон подберется слишком близко, то, скорее всего, заметит их.

— Насколько далеко?

— Близко, — ответила она, — и на земле.

Под облетевшими перьями обнаружилась загорелая кожа. Горящие золотом овалы совиных глаз уменьшились до размера человеческих, а радужка приобрела естественный серый оттенок. Внешность у следопыта была привлекательной, но всё портило мрачное выражение её лица.

— Но…

Стайвэл поднялся:

— Нам повезло, но я сомневаюсь, что мы сможем убить тварь сами. Нас слишком мало. Остаётся молиться, что он никуда не двинется, пока мы не вернёмся в лагерь… — Шергоба заметил, как нахмурилась Натали. — Я тебя перебил. Что-то ещё?

— Это не совсем обычный дракон. Змей длиной с мою руку — от морды до кончика хвоста.

— Какой молодой.

Такого дракона они могли убить. Стайвэл поднял доспехи из белой драконьей чешуи и начал натягивать и застёгивать пряжки.

— Я не знаю. было что-то странное в форме его крыльев. Но несмотря на то, что он спал, я не решилась подлететь слишком близко, чтобы точно разглядеть.

— Мудрое решение. У драконов хорошо развиты органы чувств: ты могла его разбудить, и тогда стало бы ясно, что ты не простая сова.

— Есть ещё кое-что, что тебе нужно знать. Рядом со змеем спали два его товарища: один — взрослый мужчина, второй — либо ребёнок, либо представитель низкорослой расы.

— Один из дварфов Ираклии.

Она пожала плечами:

— Может быть. Я ведь сказала, что не подлетала близко.

— Правильно. Поешь что-нибудь, пока я разбужу остальных.