Ричард Байерс - Руины

Естественно, он шёл первым, а Тэган шагал в арьергарде, оставив наиболее безопасное место посередине Каре. Певец клинка предполагал, что такая расстановка была абсурдной, учитывая то, что она дракон. Но из-за близости к источнику безумия важнее, чем когда бы там ни было, чтобы Кара принимала женский облик при каждой возможности.

Это было то ещё путешествие. Время от времени хрипло кричащие адские драконы скользили очень близко, и охотники ныряли в укрытие, чтобы переждать, пока тварь не уберётся подальше. Также они заметили туманный, полупрозрачный силуэт дракона, шествовавших у самой земли. На мгновение Тэгану показалось, что это был Бримстоун, уже вернувшийся и материализовавшийся из облака дыма. Затем авариэль понял, что это был лишь призрак, всё ещё навещавший место битвы, где был убит древними эльфами.

Такие явные угрозы доставляли беспокойство, но, по сути, были сродни тем страхам, с которыми крылатому эльфу приходилось сталкиваться большую часть года — наверное, поэтому они волновали его не так сильно, как могли бы кого-то другого. На самом деле, большую тревогу вызывали странные проявления умирающей магии, хотя большинство из них пока не представляло собой опасности. Камень говорил с ним на языке, которого Ночной Ветер не узнавал. Лицо матери проявлялось в струйке воды, стекавшей по каменистой осыпи. Благоухавшие чёрные лилии, пустившие ростки из мёртвой земли, тянулись вверх и сплетались друг с другом, словно исследуя нечто, а потом неистово распускались, разрывая друг друга шипами, расположенными вдоль лепестков.

Эти чудеса отвлекали, но лишь до тех пор, пока Тэган не заметил, через что на самом деле проходит их путь.

Авариэль обо что-то споткнулся и упал. А когда, наконец, заметил, за что, то похолодел.

Возможно, он при этом вскрикнул, поскольку Кара с Рэруном обернулись

— Что такое? — прошептала бард.

— Кости, — выдохнул Тэган.

Рэрун наклонился, чтобы изучить один из скелетов. Взяв в руки кость, дварф поднял её. Пару мгновений скелет птицеподобного крыла ещё держался, но потом кости рассыпались.

— Никогда раньше не видел скелета авариэля, — сказал Похититель Снега. — Но я предполагаю, что это он.

Тэган сглотнул.

— А вот ещё один и вот тут. Во имя рубиновой расчёски Суни, они повсюду! — Ночной Ветер сделал паузу, изучая лица друзей. — Понимаете, что это означает?

— Говори тише! — сказал Рэрун.

— Да, мой друг, — ответила Кара, тронув плечо Тэгана. — Я понимаю.

— Эльфийские волшебники, создавшие проклятие, могли быть какого угодно рода, — сказал он. — Но именно авариэли защищали это место. Это они гибли сотнями и тысячами, когда драконьи короли повели свои войска на приступ цитадели.

— Это интересно, — произнёс Рэрун, — но сейчас не время стоять и обсуждать это.

Тэган с трудом сохранял спокойствие:

— Да, конечно. Прошу простить мою глупость.

Пробираясь дальше через завалы, Ночной Ветер пытался сосредоточиться на поиске опасностей, но это было тяжело. Тэган не мог не думать о нечаянном открытии.

Род авариэлей, его собственный род, который он презирал всю жизнь, играл ключевую роль в свержении королей драконов. Его предки сражались и гибли, чтобы освободить Фаэрун. Тэган был уверен, что они не были трусами ни тогда, ни позже, когда отдалились от остального мира. При таком числе погибших и драконах, наверняка желавших отомстить, отшельничество было единственным способом выжить.

По щекам Тэгана побежали слёзы.

Бримстоун снова принял свою естественную форму. Если он не сможет выбраться из ловушки, в которую угодил, то, скорее всего, его ожидает встреча с парой адских драконов, обладающих достаточно сильной магией для того, чтобы ранить обратившегося в дым вампира. Поэтому лучше было принять ту форму, в которой хотя бы можно нанести ответный удар.

Он полагал, что Саммастер при помощи адских драконов, которые, насколько он знал, любили подобные магические ловушки, установил сеть защитных чар на всю горную цепь. Силы на ее создание были затрачены немалые, особенно в свете того, что конечной целью служила бы всего лишь поимка тех, кто как-то узнал бы о разрушенном замке, пересек ледяные пустоши и попытался преодолеть горы.

Только такой безумный гений, как Саммастер, вконец одержимый своими идеями и опасающийся Мистры, Избранных и прочих врагов, рушивших его предыдущие планы, способен был на такую перестраховку. Бримстоун возненавидел лича еще больше, чем когда бы то ни было.

Но ненавистью делу не поможешь. Надо думать. Вампиру не хватало сил, чтобы применить такие чары, но ему в своё время доводилось о них слышать. Ни одно из доступных заклинаний не поможет освободиться, но предполагалось, что где-то был выход, словно магическая тюрьма была обычным лабиринтом.

Бримстоун пошёл по проходу, краями крыльев задевая жемчужные стенки. Вампир свернул один раз, второй, уткнулся в тупик и повернул назад, пытаясь в голове выстроить карту лабиринта.

Уже очень скоро он выдохся и был уверен, что сделал неправильный вывод относительно обнаруженного ранее тупика. Учитывая плоские формы, лабиринт был больше похож на абстрактную фигуру в геометрии, чем на реальное место, и это сильно сбивало с толку.

Но ему нужно было выбираться и побыстрее. В скором времени не преминут явиться адские драконы, уже готовые схватить его, когда Бримстоун появится.

Если предположить, что у лабиринта был выход, ведущий на открытую местность, то, вероятнее всего, воздух внутри него циркулирует. Дракон мог ориентироваться по его движению. Он попытался уловить дуновения ветерка, но у него ничего не получилось.

Вампир выдохнул облачко дыма, а затем стал пристально за ним наблюдать. Оно висело недвижимо в воздухе довольно долго, пока его не начало слегка нести в сторону.

Или же, вампир надеялся, что начало нести. Смещение было едва уловимо, так что нельзя было быть ни в чём уверенным. Только драконий глаз мог заметить подобную деталь, поэтому велика была вероятность, что Бримстоуну показалось.

Инстинкт показывал ему идти против дуновения ветра, а не следовать ему. Из-за неуверенности дракон выпустил ещё больше дыма. Так он не сможет использовать своё дыхание в бою, когда выберется в горы, но придётся без этого обойтись.

Вскоре его легкие начали болеть от частых выдохов — из пасти вырывались одна-две тонкие струйки. Вампир потерял счёт поворотам и начал опасаться, что в его плане есть изъян или, того хуже, никакого выхода не существует. И тут Бримстоун заметил впереди прямоугольник тёмного неба на фоне скал.

Он был так воодушевлён находкой, что чуть было не рванулся наружу, но вовремя вспомнил об осторожности. Высунув голову наружу, он огляделся по сторонам и заметил адского дракона, кружившего сверху.