Ричард Байерс - Руины

Дорн сделал глубокий вдох.

— Отпусти меня, — сказал он. — Я в порядке.

Павел внимательно посмотрел ему в лицо, а затем с осторожностью освободил его руку из захвата.

Тем временем Зетриндор своими бледными сверкающими глазами изучал вновь прибывших.

— Какая неожиданная награда, — сказал он. — Все те, кого я тщетно пытался захватить, теперь стоят передо мной. — Он повернул голову, чтобы всмотреться в Мадислака.

— Хотя ты, старик, не выглядишь так, как будто простоишь долго. Люди такие хрупкие. Один небольшой удар стрелы или ножа, и готово.

— Да. — Мадислак кашлянул кровью. — Мы здесь, и если ты хочешь вести переговоры, делай это как полагается. Прикажи драконам наверху прекратить атаковать. В противном случае я могу увести всех нас отсюда так же легко, как и привел.

Зетриндор усмехнулся.

— Сомневаюсь в этом. Нужно время, чтобы обратить плоть и кости в ветер. Даже если я не могу сам выполнить подобное заклинание, то понимаю, как оно работает. Тем не менее, я полагаю, что готов пойти вам навстречу. Эти дураки ведут себя так странно, что задели мое любопытство.

Он зашипел и прорычал слова на языке драконов, и в воздухе закипела и заструилась энергия. Как увидел Дорн, в следующие несколько секунд суматоха на вершине хребта стихла. По-видимому, другие змеи услышали приказ своего вождя и отступили.

— Теперь, друид, — сказал драколич, — чего же вы хотите? Сдаться? Я мог бы сохранить вам жизнь. Мои соотечественники уже убили достаточно ваших людей, чтобы заполнить животы на некоторое время.

Уилл рассмеялся.

— Как бы не так. Они пришли поручиться за то, что я уже сказал вашим солдатам. Ледяная Королева мертва. Народу ледника незачем больше сражаться.

Зетриндор плюнул, ещё больше охлаждая воздух и распространяя вокруг запах падали.

— Я же сказал тебе, насекомое, что твои откровения ничего не меняют. Мои рабы только поймут, что им выпала честь сражаться за корону лично для меня.

— Я думаю, что они предпочли бы отправиться домой, — сказал Уилл. — Я также думаю, что ты не сможешь остановить их.

— Особенно, не после вашего поединка с Ираклией, — добавил Павел. — Тебе повезло и ты победил её в конце, но она ранила тебя первой. Она выкачала из тебя изрядную часть силы. Осмелюсь сказать, с тех пор ты — только слабая тень того, что драколич должен из себя представлять.

— Именно поэтому он не сражается, — закричал Дживекс. Мерцая крыльями, он ринулся осматривать войско арктических гномов. — Как я вам и говорил.

Шепот побежал по рядам армии Зетриндора. Он заревел, и солдаты замолчали, а глаза у всех, даже гигантов, расширились от ужаса.

— Я ваш бог! — Заорало мёртвое создание. — Благодарите за то, что я не убил всех и каждого за проявление малейшего доверия к подобной лжи.

— Если они лгут, — возразил Дорн, — докажи это. Сразись с нами. Только ты против меня и моих друзей. Это не слишком большая проблема для драколича, не так ли?

Он не знал, что скажет такое, пока не произнёс, а затем осознал, что не имел права говорить за других.

Но Мадислак кивнул, словно они всё это запланировали заранее.

— Да, Зетриндор. Победи нас, и моё войско сдастся. Клянусь дубом и рогом единорога. Но если мы убьем тебя, твоё войско возвращается домой, и войне конец.

Зетриндор смотрел на них, как скептически настроенный покупатель на рынке, который считает, что предложение продавца слишком щедро, чтобы быть правдой.

— Ваша армия все равно обречена.

— Конечно, так и есть. — Дрожащей рукой Мадислак стер кровь с губ и подбородка. — Вот почему я делаю это предложение. Но если ты сможешь убить нас, это по-прежнему сработает в твою пользу. В противном случае, мое войско будет бороться до последнего человека. Ты потеряешь солдат, убивая их — силу, которую мог бы использовать для покорения остальной части Соссала.

— И еще, — сказал Уилл, — если ты откажешься от предложения, то покажешь своим людям, что действительно слаб и боишься драться. Я не говорю, что все они восстанут против тебя, как и не говорю того, что они не сделают этого, но я гарантирую, что они начнут дезертировать всякий раз, когда им представится такая возможность.

Зетриндор колебался. Возможно, он задавался вопросом, смогут ли эти несколько колкостей и бездоказательных утверждений пошатнуть веру в его неуязвимость, и что если он хотел поддержать свою абсолютную власть над воинами, то должен был проявить себя. Но казалось более вероятным, что он просто поражался безумию этих крошечных существ, которые полагали, будто у них был какой-то шанс выстоять против него.

Так или иначе, немного погодя, он сказал:

— Старик, ты должен объяснить своим войскам условия сделки, чтобы они знали, что должны сложить оружие после того, как я убью тебя и остальных.

Мадислак взмахнул рукой, которой не опирался на копье. Запах свежей зелени поплыл по воздуху, ненадолго маскируя зловоние Зетриндора.

— Готово. Мои соратники-друиды поняли.

Голова Зетриндора отклонилась назад, а горло раздулось. Он собирался воспользоваться своим дыханием, и Дорн знал, что одна-единственная атака могла бы убить как каждого в отдельности, так и всех их вместе. Он попытался избежать хотя бы центральной, самой холодной части конусообразного потока холода, и его товарищи сделали то же самое.

Все, кроме Мадислака, который, как запоздало вспомнил Дорн, вероятнее всего, не смог бы увернуться с раной от стрелы в спине. Сгорбившийся старик просто положил руку на грудь, возможно, сжимая скрытый под одеждой талисман, и перед ними поднялась стена жёлтого пламени, высотой с гиганта и достаточно широкая, чтобы оградить и его, и его товарищей. Холод, который изрыгал Зетриндор, потушил пламя, но исчерпал свою силу. Он не смог достичь своих целей.

Драколич зарычал и приготовился броситься на Мадислака. Мчась по воздуху, Дживекс создал над головой Зетриндора скопище иллюзорных скорпионов, но эти фантомы сразу же растаяли при контакте с ним. Тогда волшебный дракон кинулся в атаку на неупокоенного белого и заработал когтями. Рассредоточившись, чтобы Зетриндор не мог нацелиться на всех сразу, бойцы на земле обходили противника с боков. Дорн, Стайвэл и Натали выпускали стрелы, Уилл метал камни, а Павел вызвал вспышку горячего золотого света, от которого часть чешуи огромной рептилии обуглилась и почернела.

Дракон развернулся и бросился на Павла, пытаясь задеть его когтями или затоптать. Но долговязый блондин-священник увернулся, и нога дракона, опустившись вниз, ударилась о землю. Рептилия рванулась вперед, нацелившись на Павла челюстями.

С рёвом Дорн сделал несколько шагов и, выстрелив, смог загнать стрелу в серебристый глаз нежити.