Мэрилин Кей - С глаз долой - из сердца вон

Несмотря на полное отсутствие интереса к Трейси Дейвон, которое было прежде, Аманда обнаружила, что становится любопытной на этот счет. Она пошла наверх, в комнату, где проснулась тем утром. Конечно, там можно найти какие-то подсказки о жизни Трейси.

Она не забыла утром отметить тот факт, что на стенах ничего не было, и это довольно странно. У большинства девочек, которых она знала, висели плакаты рок-звезды, лошади, актеры и подобная ерунда. Стены же комнаты Трейси были голыми. Аманда посмотрела на полках, в ящиках, даже под кровать, но после 20 минут поисков, была совершенно озадачена. Она не нашла ничего, что дало бы ей крошечную подсказку к пониманию того, чем занимается Трейси Дейвон. Здесь не было ни книг, ни компакт-дисков, ни журналов.

Но, в конечном счете, ее старания были вознаграждены. Позади шкафа Трейси, под корзиной для белья, Аманда обнаружила розовый блокнот. На обложке детским почерком было нацарапано «Трейси Дейвон, мой дневник. Личное, держаться подальше!»

Аманда проигнорировала предупреждение. Присев на кровать Трейси, она открыла блокнот на первой странице.

Дорогой Дневник, сегодня мне исполнилось восемь лет! Для меня и моих друзей устроили вечеринку. У нас был шоколадный торт, украшенный розовыми розами. Я получила много подарков. Но мама и папа сказали, что мой самый большой подарок будет через месяц. Они собираются подарить мне настоящих живых младенцев! Я надеюсь, что они все девочки. Мальчики такие несмышленые.

Аманда перелистнула страницу.

Дорогой Дневник, я набрала 100 баллов за тест по правописанию! Мама взяла меня с собой в кафе есть мороженое. Папа говорит, что я — самая умная девочка в мире.

И на следующей странице:

Дорогой Дневник, сегодня я записалась в класс по плаванию. Сейчас мы учимся нырять. Это весело.

Трейси определенно походила на вполне обычного человека в своем дневнике, подумала Аманда. Все это было настолько нормально, что даже скучно. Даже при желании, здесь не найти ничего интересного. Она закрыла блокнот и бросила его на пол.

Конечно, это действительно не важно. Аманда была абсолютно уверена, что выберется из этой мрачной тюремной камеры утром, поэтому не обязательно знать эту девочку хорошо. Она остановилась перед зеркалом и заставила себя по-новому взглянуть на Трейси.

Зеркало наверно грязное, подумала она. Ее отражение было размытым, что хорошо, учитывая то, как ужасно выглядела Трейси.

Вдруг ее осенила идея, и она чуть не улыбнулась первый раз за этот день. Аманда думала о том, чем занять свое время и сделать на самом деле доброе дело, пока она в этом теле. (Не то, чтобы добрые дела были ей в привычку, но она полагала, что может быть вознаграждена за это уверенностью и выходом из тела Трейси поскорее).

Было кое-что значительное, что она могла сделать для бедной девочки — она могла изменить облик Трейси к лучшему! Сейчас, сегодня, пока у нее есть контроль над телом Трейси, она могла сделать приличную стрижку, купить немного классной одежды, блеск для губ и, возможно, бронзовый тональный крем, чтобы скрасить серость лица. Она бы помогла и себе тоже — если Трейси не будет вызывать столько жалости, то Аманда не попадет в такую ситуацию снова.

Она уже знала, что у Трейси не было денег, и ничего не было найдено во время обыска комнаты, но по внешнему виду дома Аманда поняла, что семья не была бедной. Она отправилась на поиски мамы Трейси.

Девушка нашла ее в комнате, которую не видела раньше — уютное убежище с телевизором. Миссис Дейвон сидела на диване, разговаривая по теле-фону, и листала что-то вроде каталога одежды.

— Лола, эти вещи такие милые! — щебетала она. — Мои девочки будут очаровательно выглядеть этой зимой. Я собираюсь заказать подходящие розовые шляпы и варежки.

Если бы это был ее собственный дом, Аманда бы просто прервала болтовню, но здесь она ждала паузы в разговоре, притопывая ногой в нетерпении от невозможности прервать беседу. В любом случае, ей надо было решить, как обратиться к женщине. Она не имела представления, как Трейси называла ее. Мама? Мамочка? Мать?

— Мама?

За этим не последовало никакого ответа, поскольку женщина переворачивала страницу каталога.

— Мамочка? — позвала Аманда. — Мать?

Женщина подняла голову и безучастно посмотрела на Аманду.

— Ты что-то сказала?

— Мне просто было интересно… могли бы мы пойти по магазинам?

— Что? Пойти куда?

— За покупками. Например, в торговый центр.

Миссис Дейвон ответила так, будто ей предложили поездку на Луну.

— Торговый центр?

— Да. Небольшой, вниз по шоссе, другой, через дорогу от Медоубрук… — голос Аманды оборвался, заметив, как на лице миссис Дейвон недоумение сменилось недоверием, которое было очень близко к гневу.

— Ты что? Ты сошла с ума? Не смешно! У меня нет времени ходить по магазинам. Наверху семеро детей!

Аманда хотела сказать У тебя восемь детей, но собеседница миссис Дейвон вернулся к телефону.

— Да, Лола, я здесь. Мне просто нужно бежать в аптеку, чтобы забрать витамины для девочек. Конечно, мы могли бы выпить кофе. У меня есть помощница, и девочки дремлют. Ладно, увидимся через десять минут.

Аманда была потрясена. Когда миссис Дейвон повесила трубку, она посмотрела на женщину.

— У тебя есть время, чтобы встретиться с подругой, но ты не можешь сходить со мной за покупками?

Но миссис Дейвон прошла мимо нее, как будто ее даже не существует.

Дженне вообще не нравился не один день недели, но особенно она ненавидела среды. Каждую среду, после занятий, она должна была посещать школьного психолога.

Это было требованием судьи, когда он освобождал Дженну, после месячного заключения, из тюрьмы для несовершеннолетних. Если бы она пропустила встречу, то психолог сообщил бы судье, а судья бы отослал ее назад, где многие из детей наиболее жестоки, чем она.

Она постучала в дверь мистера Гонсалеса и ждала его веселого, громкого ответа «Войдите!». Как обычно он сидел на столе, а не за ним.

— Привет, Дженна! — сказал он с улыбкой.

Для нее было очень трудно не улыбнуться в ответ. На самом деле он ей нравился, он был очень добрый человек, но она не могла позволить ему узнать это. Таким образом, она пробормотало какое-то невосторженное приветствие и села.

— Как у тебя дела? — спросил он.

— Хорошо, — пробормотала Дженна.

— Просто хорошо? Ну, скажи мне что-то более интересное, чем это. Невероятно, взволнованна, несчастна, сердита, — что-нибудь, чем просто хорошо.

— Я немного устала, — призналась она.

— Почему это? У тебя проблемы со сном?

Это была прекрасная возможность поиздеваться над ним.

— Нет, я вчера поздно вернулась, я зависла со своей тусовкой.