Николай Романецкий - Конь в малине

– Завтра же увеличу зарплату. – Меня покорежило от ее слов, но я вновь взялся за пуговицы халата. – Какой оклад тебя устроит?

Она отстранилась:

– Ты меня не понял… Мне надо много денег. Очень много. У тебя таких и нет-то.

Я, типа, врубился.

– Погоди, – говорю. – Ты что, себя для миллионера бережешь? В жены денежному мешку метишь? Чтобы в первую брачную ночь ему окровавленную простыню показать?

Она головой покачала:

– Причем здесь простыни?.. Я сама хочу быть миллионершей, Виталенька.

Тут меня смех разобрал.

– Ага, – говорю. – Из медсестер прямая дорога в миллионерши!

А она так странно посмотрела на меня и говорит:

– Как знать, Виталенька, как знать… Пойдем! Через пять минут прием начнется.

И вот весь день я крышу ломал: что за игры моя девочка со мной затеяла. Я ведь не слепой, видел, как ее саму трясти начало, когда я лапаться полез. Хочет она под меня, нет базара! Так почему же не дает? Ломал я крышу, ломал да так ничего и не выломал. Дурь, в натуре!

13 июня

Игры продолжаются.

Никогда не думал, что из-за телки до такой степени крыша может поехать. Уже и платья дарил Альбине, и ожерелье жемчужное, и колечко с изумрудиком (типа под цвет глаз), и в кабак водил дважды. Полный облом! Ей по-прежнему НЕЛЬЗЯ. И всякий раз идет базар о том, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Тоже мне, открытие сделала…

Наташка, похоже, врубается, мымра, что со мной творится.

– Давай, – говорит, – я выживу рыжую, она у меня света белого не увидит, сама заявление напишет…

Не дал. И не дам!

Мылился в гости напроситься. Опять облом!.. Ее мама типа не любит мужчин. А от кого же родила тогда? От святого духа, как Мария-плотничья жена?!

Вчера в перекуре прошел странный базар.

– Хочешь, научу, как стать богатым? – Альбина – мне.

– Валяй, – говорю.

Дальше начались хихоньки да хахоньки.

Вечером, в кабаке, тоже между хихоньками, я ей сказал:

– Силой тебя взять, что ли?

Типа шутка.

А она вдруг лицом потемнела, кулачки стиснула, глаза запылали, что твои угли.

– Не советую, – говорит. – А то и с лаской больше ни к кому не подступишься!

Так сказала – у меня в миг все стоячее завалилось. Хорошо, зубы не выпали. В тарелку уткнулся. Ах ты, думаю, кошка драная! Сдалась ты мне, доска рыжая!.. И понимаю: сдалась ведь, так сдалась – хоть слезу пусти! Что за удовольствие ей – мужика изводить?

15 июня

Вчера поехал на Васильевский остров, в «Прибалтийскую», к тамошним путанам. Не Дуньку же Кулакову в сорок лет гонять!

Все чин-чинарем. Выбрал как и хотел – рыжую. На всю ночь. Хотел, чтобы еще и зеленоглазую подобрали, но оковалок брякнул, что в жизни не видел путан с зелеными глазами. Типа, такие собой не торгуют.

– Чем же, – спрашиваю, – они занимаются?

– Мои подопечные, – говорит, – утверждают, что рыжие зеленоглазые – бабы особенные. Они, мол, и без мужиков прожить могут, типа удовольствия не получают, а наоборот, они страдания. Оргазм со знаком минус…

Я через полчасика с рыжей получил со знаком плюс. Хотя, если честно, хиленький плюс получился. Угостил ее шампанским да и отпустил. А сам нах хаузе покатил.

Еду – в мозгах муть и раздрай. Да что же это за фишка, думаю. Неужели на Альбине свет клином сошел. Надо из головы ее прочь, из сердца вон!

Но пришел сегодня в клинику и вижу: не получается «вон». Вспомнил вчерашний треп с оковалком.

– Слушай, – говорю Альбине, – мне тут феньку выдали, будто такие, как ты, рыжие и зеленоглазые, в постели типа не наслаждаются, а страдают круто.

– Не знаю, – говорит, – не пробовала.

Я охренел.

– Так ты, – говорю, – и в самом деле девочка, что ли?

– Нет, – съехидничала, – мальчик я! А ты, выходит, голубой, раз ко мне лезешь!

Опять, типа, хихоньки. И снова:

– Хочешь, научу, как стать очень богатым?

– Научи, – говорю.

Она серьез на карточку напустила:

– Что, – говорит, – людям нужнее всего, как думаешь?

– Бабки, – говорю, – думаю. И бабы.

Типа шучу.

Альбина меня по макушке потрепала, за волосы сгребла.

– Не деньги, – говорит. – И не женщины. Удача людям – нужнее всего. Тогда и бабки будут, и бабы. И еще много чего!

Я только репу почесал в том месте, где Альбина клок волос выдрала.

Удачу, как известно, не купишь. С нею рождаются. Либо – без нее. Я вот родился с нею. Правда, после того, как с Альбиной сгвоздился, сомневаться начал. Что это за удача – с любимой бабой в постель не лечь!

17 июня

Сегодня Альбина вновь завела свой странный базар. Сидим с нею в подвальчике, дымим, я ее коленки разглядываю, она – мою физиономию.

– Ты, – говорит, – мои слова обдумал?

– Какие? – спрашиваю.

– Те самые, насчет удачи.

– А чего их обдумывать? – говорю. – Удача – она и есть удача. Либо с нею на свет появился, либо без. Купить еще никому не удавалось.

– А если бы предложили, купил?

– Да я и так, в натуре, удачливый.

Она глазищами меня по-прежнему ест. Будто в душу заглянуть хочет…

– А все-таки? – говорит.

– Купил бы, – говорю, – купил…

Типа отвали, моя черешня!

– И сколько бы дал за нее?

– Да сколько бы попросили. Все равно бы вечером в казино завалился да кое-что вернул из потраченного. А через день – в другое, еще вернул. Десяток вечеров, и я при своих!

– Вот видишь, – говорит, – как все просто!

– Просто, – говорю, – срать с моста…

Типа – во привязалась, клещами не отдерешь!

– И все-таки, – не отстает. – Хочешь стать по-настоящему удачливым? Как тебе и не снилось!

– Я, – говорю, – тебя хочу.

– Меня – нельзя! Удачу – можно! – Глаза у нее вдруг загорелись, что твои фары. – И торговать, – говорит, – удачей можно. Заработаем много денег, а там, глядишь, и меня можно станет.

– А где мы, – говорю, – удачу-то на продажу возьмем? Разве с дьяволом столкуемся…

Типа, опять шучу. А она, вижу, не шутит.

– Зачем с дьяволом? У младенцев возьмем. У тех, про кого люди говорят – «в рубашке родился».

Тут мне как-то обломно стало. Будто не допил… В натуре, у девочки крыша съехала.

– Пойдем, – говорю, – работать.

Она вновь осветила меня глазищами, окурок раздавила.

– Пошли, – говорит.

Потом, когда ее в кабинете не было, я Илюхе Свидерскому звякнул.

То, се, как жизнь, хоть жмись!..

– Ты чего, – говорю, – мне про Альбину намеки строил? Типа – осторожен будь.

– А ты, – отвечает, – залезть на нее не пытался?

Так я, думаю, тебе, фонарику, и сказал!..

– Давай, – говорю, – завязывай ходить вокруг да около. Я тебе не целка четырнадцатилетняя… Колись насчет своего предупреждения!

Он опять мямлить начал. А потом и говорит.

– Мне, – говорит, – Маргол, некогда сейчас. Давай завтра вечерком в «Пушкаре» встретимся. Давно не виделись. Полбаночник раздавим, заодно и потреплемся.