Оксана Демченко - Плаванье великой черепахи

Слуги внесли блюда с завтраком, расставили посуду и с поклоном удалились. Маэстро торопливо поел и ушел: его вызвали к грифу. Шагая через площадь от терема к основному замку, Патрос хмурился и часто озирался на парк. Он сказал леди все, что считал возможным упомянуть при служителях. Арха действительно жив и здоров. Лорды народа ампари вообще гибнут редко, пока с ними их стражи. Как раз стража Архи маэстро не рискнул бы с уверенностью назвать живым. Доставил того в замок Рахта. Молча отнес в странное сооружение, именуемое эльфами "модуль". И более не выходил наружу.

Уже поднимаясь на крыльцо, маэстро увидел Лэйли, въехавшую в замок верхом на коне. Обычно веселая Кошка Ли выглядела утомленной и задумчивой. Кивнула Патросу, спешилась и подошла к ступеням крыльца:

– Ну вот… без всяких "мяу" могу сказать: это те же самые демоны, что едва не погубили в давние времена наш мир. Выглядят они, а точнее, покорные им воины, иначе. Основой для создания существ стали некие ящеры, как мне думается. Но внешняя разница – она для глаз. В опознании сути и магии я не могу ошибаться.

– Это плохо?

– Очень, – сосредоточенно кивнула Лэйли. – Мы не знаем, как тогда удалось победить. В первый раз это едва не уничтожило весь мой народ. Во второй раз… нас спасла почти что случайность. Моя мама умеет лишать высших демонов силы. Как она добилась этого, я умом сознаю. Но повторить, полагаю, не в состоянии. В ней есть странное сочетание тьмы и света, в моей маме Сэльви. Если переводить на ваш язык, гнев и ярость ее таковы, как будто ими целиком управляет Ролл. Но в этой ярости нет его исступленного безумия. Мама всегда хранит в душе доброту и понимание мира. И умеет наполнить ими любой сосуд, даже силу демона. Тьма очищается, превращается в первичную, как мы говорим, сырую магию. Во мне больше ярости и меньше терпения. В Риоле нет ярости. А Тиэса, наша королева… Она замечательная, но в душе ее слишком ярко горит свет. Злоба в угрожающе больших дозах может убить ее…

– Все же мы теперь знаем гораздо больше, – мягко улыбнулся Патрос. – И время у нас есть. Тебя сейчас сгибает усталость, это ее сомнения, не твои, о несравненная Кошка Ли. Мне жаль, но я не могу сказать: иди и отдыхай. Фоэр умирает.

– Поняла, остальное позже, – кивнула Лэйли и побежала к парку.

Следом устремился Шагра. Его оружие, безразлично брошенное на камни, звякнуло глухо и тревожно. Патрос поклонился Адалору, едва показавшемуся над горизонтом, отдельно отдал дань уважения Роллу, багряному, яркому и видимому сегодня целиком. Негромко воззвал, всей душой умоляя богов позаботиться об одном из своих детей. Пусть он ампари и не принадлежит к чадам храма, но разве боги могут разбирать столь мелкие различия? Он жил как подобает воину. Посвящал Роллу ярость боя и сохранял хладнокровие, достойное уважения Белого…

Лэйли не утруждала себя воззваниями. Она промчалась через мокрый парк по скользким прошлогодним листьям, вмерзшим в рыхлый шершавый лед. Нырнула в шлюз модуля, предупредительно распахнувший двери, давным-давно отрегулированные Рахтой, чтобы опознавать Кошку Ли и уворачиваться от ее сосредоточенной решительности, чреватой разрушением или повреждением любых помех и преград. Пробежала в малую рубку, сверкнула глазами брату Лоэлю. Тот молча указал рукой на кабину стационарного канала переброски в корпус Ами. Выполнил необходимые действия, уточнив, что переносить следует двоих: Шагра уже стоял рядом с Кошкой.

– Они в центре управления, главная операционная, – пробормотал капитан, отсылая сигнал на Ами. – Готово, удачи.

По коридорам центра Кошка Ли бежала так же быстро и молча. С раздражением думала, как вредно в бою частично утрачивать самоконтроль. Теперь она не рискует пользоваться магией переноса. Одна ничтожная ошибка – и точку выхода не укажет даже Рахта, когда станет разыскивать непутевую жену.

Двери операционной открываться не пожелали. Они подчинялись особому правилу. Дежурный врач быстро прошептал несколько слов, выполняя дезинфекцию. Кошка виновато вздохнула, прекратила сердито шипеть и миновала послушно раскрывшиеся створки относительно спокойным шагом.

Фоэр был жив. Это Лэйли опознала сразу. Чуть успокоилась и осмотрелась. В стороне стояли ампари – Арха, Шарим и Аэри. Все они формировали круг, прикрыв глаза и слегка касаясь пальцев друг друга.

У изголовья Фоэра сидела королева Тиэса, именно ее сила пока удерживала жизнь в тяжело пострадавшем теле. Рахта обернулся к жене, шагнул навстречу, кивнул Шагре и увлек обоих в соседнее помещение. Плотно прикрыл дверь.

– Моя кровь говорит, что надежды нет, – нехотя признал старый ампари. – Но пока он жив, и это удивительно. Чем я могу помочь?

– Демоны знают о вас больше, чем мы, – виновато признал Рахта. – Фоэр закрыл Арху, ничего иного в тот момент и нельзя было сделать. Их стрелковое оружие не только наносит раны, но и отравляет. Яд мы пока не можем нейтрализовать, он совершенно незнакомый. Сложная комбинация магии и разрушительных простейших существ, токсинов. А для вас заражение крови – верная смерть. Мы собирались сделать полное переливание, но Аэри запретила. Полагаю, она права. Ампари не люди и не эльфы, вы сильно зависимы от своей крови.

– В ней и наша память, и опыт, и личность, – кивнул Шагра. – Если изъять родную кровь полностью, ампари станет другим. Вернется к уровню развития ребенка пятнадцати зим, и это в лучшем случае. В худшем переродится в нечто иное, опасное. Аэри права, лучше не рисковать, он бы и сам так сказал.

Лэйли упрямо замотала головой. Она не была готова отказаться от риска. И пока не видела серьезных причин для такого решения. Требовательно обернулась к Рахте: что он-то думает и делает?

– Пока мы стараемся исключить из яда хотя бы магический компонент, – задумчиво продолжил Рахта. – И дело движется, потребуется еще полчаса, не более того. Шагра, а нельзя как-то активировать, если так можно выразиться, новую кровь? Скажем, родственник или…

– У него нет прямых родственников, – покачал головой ампари. – Я гостил в вашем мире и благодаря доброте леди Риолы кратко ознакомился с тем, что вы именуете генетикой. К нам это знание в его нынешнем виде применимо лишь частично. Мы приходим в мир как сочетание четырех линий крови родителей и их предков, тут все совпадает. Но затем мы себя меняем. Часто привнесенное куда сильнее исходного. Вот Шарим: он сейчас Эрр Данга, это две его главные линии крови родителей, проявившиеся в характере и внешности. Пока он ребенок и для него допустимо даже переливание крови, опыт невелик, сознание еще не устоялось, рядом мама. То есть он наверстает потери. Но позже… Я с ним стану заниматься, буду подбирать для мальчика опыт и кровь своей линии среди ныне живущих, постепенно смещу главенствующую фамильную связь к фамилии Эрр… Он изменится. Даже внешне, понимаете?