Виктория Щабельник - Сильнее жизни-2

- Он жив, - демон протянул руку, и этот жест насторожил Лагутина, - но ему немного осталось. Наши лекари сделали все, что могли. Сейчас ему нужен ты.

- Кто ты? - Лагутин подозрительно обошел гостя по кругу, пытаясь понять, чего же тот хочет от него на самом деле.

- Андрес Валар. Я не принадлежу ни к одному клану.

- Я слышал о тебе, - Лагутин нахмурился.

- Значит, должен знать, что я тебе не враг. Пойдем со мной. Он тебя ждет.

- Откуда ты пришла?

В окно светила луна - такая яркая, на темном беззвездном небе. Совсем скоро она станет полной. Когда я была маленькой, тетя Вера говорила, что души умерших попадают на луну, поднимаясь по рассеянному свету. Мне нужно было умереть самой, чтобы убедиться, что это не так. С возрастом во многое теряешь веру, но окончательную точку ставит лишь смерть.

Поворочавшись несколько минут на единственном диване и поняв, что уснуть, судя по всему, мне не удастся, я решила больше не притворяться. Рано или поздно, мне придется кое-что ему рассказать, так почему бы не сделать это прямо сейчас, пока у меня есть на это время? Я села, сложив ноги по-турецки, и посмотрела на Глеба, устроившегося на полу. Соорудив себе нехитрую постель, он прислонился голой спиной к стене и курил, стряхивая пепел в банку из-под кофе.

- Это странное место. Не каждый может туда попасть. Странное и необъяснимое.

- Я постараюсь понять, - тихо произнес Глеб.

- Они не видят снов. Никогда...

Я замолчала, а Глеб не пытался прервать тишину, давая мне время собраться с мыслями. Это было нелегко.

- Они не такие как мы. Многие из тех, кого называют Хранителями, когда-то были людьми. Умерев, они получили второй шанс - вернуться на Землю и помогать другим. Но даже они не до конца осознают, что же на самом деле происходит на... по ту сторону.

- И что же происходит?

- Бой. Постоянный и непрекращающийся.

- Ангелы воюют между собой? - Глеб напрягся, и я поняла, что он слегка огорошен.

- Нет. В их истории было два восстания. Первым мятежником, как ты знаешь, был Люцифер. Второе возмущение приписывают ангелам, возжелавшим человеческих женщин и решивших ради жизни на Земле покинуть Небеса. Небеса... - я усмехнулась.

- Но кому противостоят Ангелы?

- Ты никогда не задумывался о том, откуда произошла жизнь? Нет, я не хочу сейчас затрагивать теорию Дарвина, хотя процесс естественного отбора и его влияние на эволюцию нашего мира во многом имеет смысл. Но... Он пришел из ниоткуда. Просто однажды на месте пустоты возникло нечто, ставшее нашим миром. Его миром, который он создавал, взращивал, с терпением и любовью. Все, что он делал, было пронизано любовью и добротой. Не знаю, откуда он нашел в себе силы, чтобы противостоять тому, что его окружало. Даже пустота несет в себе опасность. Иногда так легко недооценить ее, упустить что-то, имеющее впоследствии роковое значение.

- Ты о чем? - охотник непонимающе посмотрел на меня. В темноте его глаза странно сверкнули, и я подивилась причудливым фокусам лунного света.

- Нас ограждают от этой опасности не одну тысячу лет. Сначала угроза была призрачной, едва видимой. Но со временем... Потеряв треть воинов, Ангелы уже не могли противостоять ей в полную силу.

- Что это за опасность?

- Вторжение, - я последовала примеру Глеба и откинулась на спинку дивана. Было не слишком удобно, но раз уж все равно уснуть не удастся, лучше так, чем холодная земля или стол в прозекторской, - не спрашивай, прошу тебя. Пять лет не такой уж долгий срок для тех, у кого в запасе вечность. И не все время я была среди них. Мне мало что удалось узнать.

Я замолчала, стараясь не показать того, что чувствую в этот момент. Главное, не вдаваться в детали, и обойтись общими фразами. Он должен быть настороже - это главное, что необходимо донести.

- Ты была в раю? - я улыбнулась такому неприкрытому нетерпению своего друга. А друга ли? Геб был достаточно честен со мной все это время, чтобы подозревать его в чем-то отвратительном. Да, я ему доверяла... Почти.

- Рай - это не совсем то, что представляют себе большинство людей. Возможно, где-то во вселенной и существует место, куда уходят души праведников, говорят с Богом, пьют амброзию и наслаждаются гимнами, которыми Ангелы восхваляют деяния господни. Но это не мой вариант.

- Что же тогда?

Я на несколько минут замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. Но как можно донести то, что едва можешь осознать сам?

- Представь себе ядро, основу, со всех сторон окруженную чем-то вроде вакуума. Там не просто отсутствует воздух. Все гораздо сложнее - эта субстанция жива и разумна, она преграждает выход из ядра ... из этого мира всем, кто лишен некоего свойства. Назовем его - жизненная сила, душа... Anima. То, что находится за вакуумом и есть Рай. Он не на небе, а вокруг Земли. Он опоясывает ее тугим кольцом, сохраняя в ней жизнь, не позволяя внешней угрозе попасть на Землю.

- Хочешь сказать, для них мы что-то вроде резервации для Пустышек? - медленно начал Глеб.

- Пустышек?

- Так мы называем тех, кто лишился своей души, отдал ее демону в обмен на что-то. Для них мы отстойник бездушных тварей?

- В твоем исполнении это выглядит несколько... грубовато, - я поморщилась, понимая, что в какой-то мере Глеб прав, но все же, не до конца.

- Это сложно понять, и, возможно, со стороны людей картина представляется не слишком оптимистичной. Но есть много чего...

- Ты находишься в теле мертвой женщины. Скажи, как часто это у вас практикуется? - перебил он меня.

- Довольно часто, - призналась я, - хотя мы предпочитаем тела живых людей. С ними гораздо проще. Море сил уходит на то, чтобы вдохнуть в тело жизнь, а живую оболочку нужно лишь уметь контролировать и отпустить, пока она не потеряла жизненных свойств.

- Тогда почему ты выбрала ее? - я понимала, насколько Глебу трудно в ту минуту. Тот, кто всегда верил в добро и справедливость только что почувствовал себя лишь маленьким винтиком в огромном и непонятном ему механизме, песчинкой под ногами великана.

- Так было необходимо. Ты многого не знаешь, и, возможно не сможешь понять всего. Но Карина Жданова была нужна нам живой. Точнее, ее оболочка.

- Так вы называете наши тела? Оболочки? - в голосе охотника послышалась неприкрытая горечь. Я видела, как он разочарован и угнетен. Мне было неприятно ломать его веру в то, чему он посвятил всю свою жизнь. Но, возможно, когда-нибудь это его спасет.

- Прости, - я отвернулась, избегая его взгляда, который остро чувствовала в темноте.

- За что? - он усмехнулся, - разве ты должна извиняться за то, кто ты есть?

- А кто, по-твоему, я?

- Ангел, для которого люди лишь оболочки, - он вскочил с пола. Я видела его напряженную фигуру. Как же мне хотелось успокоить его, сказать, что все в порядке. Ничего страшного не происходит. И действительно, ничего трагичного. Просто рушится мир еще одного человека.