Ричард Кнаак - Огненный Дракон

У края Тиберийских Гор группа разделилась, и каждый выбрал свой путь, зная, что смертные даже не обратят внимания на одинокого всадника. А тот, кто все же отважится задержать его, умрет страшной смертью.

Одинокий всадник направился на юг. Когда его спутники исчезли из поля зрения, он придержал коня. Перед ним виднелась маленькая рощица, и у опушки он остановился и стал ждать кого-то, вглядываясь в темноту.

Ожидание оказалось недолгим. Через несколько минут к нему присоединился еще один Драконий Король. Без единого слова они почувствовали и узнали друг друга. Меж ними не было дружбы — лишь общая цель, которую надлежало выполнить простейшим и наилучшим образом.

Прибывший позже вынул из ножен огромный меч и протянул его рукоятью первому. Тот положил на рукоять руку в перчатке. Его глаза сверкнули, и сила потекла через его руку, ладонь, пальцы — в оружие.

Когда все было кончено, меч светился и пульсировал. Свет медленно померк, словно втянулся внутрь оружия. Через минуту меч выглядел как обычно, только что чуть дрожал. Всадник вернул его в ножны.

Двое поглядели друг другу в глаза, ведя разговор, не доступный смертным. Они поклонились друг другу: все необходимое было сделано. Второй всадник пришпорил коня и направился прочь. Не в свое Королевство — на юг.

Оставшийся подождал, пока тот скроется, и обернулся назад, к Киван Грату. И поскакал к воротам.

— Где мой эль?

Таверна «Голова виверна» всегда славилась обилием разнообразных посетителей — здесь были и люди, и нелюди. Один такой нелюдь был огр-людоед. Огр колотил своим здоровенным кулаком по столу, привлекая внимание. Лицо соответствовало его манерам: грубое и жестокое.

Его глаза искали черноволосого человека лет двадцати с небольшим. Тот наполнял кувшин элем из бочки и клял на чем свет стоит кран, из которого эль сочился тоненькой струйкой. Для огра он был таким же уродом, как и большинство людей, но, по человеческим меркам, был вполне хорош собой. Он не выглядел героем, но твердый подбородок, нос с горбинкой и внимательные глаза придавали ему своего рода привлекательность.

Между человеком и огром была стена посетителей, но было ясно, что рано или поздно огр отправится на поиски.

Кейб очень спешил: еще немного, и огр начнет громить все вокруг. Он швырнул кувшин на стол, так что брызги едва не окатили огра. Кейб попрощался с жизнью.

В глазах огра была жажда убийства. Потом он смерил взглядом Кейба и эль — и счел, что эль важнее. Запустив в Кейба медяком, огр ухватился за кувшин и присосался к нему. Кейб поспешил ретироваться.

— Кейб! Принес Дейдре подарочек? — Тонкая рука избавила его от монетки, а сопутствовавшая руке фигура обвилась вокруг. Дейдра подарила ему долгий влажный поцелуй и артистично вбросила монетку куда-то в блузку, надо сказать едва прикрывающую ее прелести.

Она откинула назад свои светлые волосы, не первой чистоты, и усмехнулась, увидев его застывший взгляд, направленный ей на грудь:

— Хочешь поглядеть? Может, позже…

Для Кейба всегда все было «позже».

Дейдра повернулась, качнув задом, и поспешила в таверну. Кейб проводил ее печальным взглядом, вспоминая о монете. Может, это и окупится… Позже…

Он знал, что Дейдра любит мужчин с деньгами, но что-то в нем ее явно привлекало. Что-то. Ну он, конечно, не урод и, хотя и не герой, в драке за себя постоит… наверное. Вообще-то Кейб почему-то всегда отступал, если назревала драка. Потому-то он и работал до сих пор в таверне, а не ушел давным-давно искать удачи, как отец, ставший некогда охотником короля Мито Пика. Охотиться Кейб не умел, но отца это, кажется, никогда не волновало. Его даже порадовало, когда сын поведал ему о своем намерении служить в таверне. Странная радость для воина, но он очень любил Кейба.

Кейб поправил черный локон, зная, что где-то под его пальцами серебристая прядка, которую он всегда скрывал или красил. Серебристые прядки, как говорили, знак, отмечающий колдунов и некромантов. Кейб вовсе не хотел быть убитым каким-нибудь воякой просто за то, что похож на волшебника. Беда была в том, что прядь, похоже, увеличивалась.

— Кейб! А ну живо отсюда, василисково дерьмо!

Приказам хозяина Кейб, пожалуй, подчинился бы, даже если не служил бы в таверне. Сайрус был просто грандиозен, рядом с ним давешний огр показался бы карликом.

— Да, Сайрус, сейчас! — Кейб пулей вылетел из кухни. Хозяин, сущий медведь, ткнул пальцем в дальний угол зала:

— Там был посетитель! Проверь и узнай, что он будет заказывать!

Лавируя между столами и посетителями, Кейб направился в тот угол. Там было темновато, но вроде этот столик пустовал. Тогда что…

Он моргнул и взглянул снова. Там кто-то все же был! Почему же он сначала его не заметил?

Плащ. И вроде бы все. То есть более ничего от этого человека видно не было. Левая рука, появившись, бросила на стол монету. Из-под надвинутого капюшона раздался голос, громкий, но какой-то призрачный:

— Эль. Еды не надо.

Кейб постоял где-то с минуту, прежде чем осознал, что должен был давно бежать выполнять заказ. Пробубнив какие-то извинения, он понесся к стойке.

Сайрус тут же вручил ему эль, но на обратном пути его снова ухватила за шиворот лапища огра.

— Когда закончишь, мне еще эля! И не засиживайся там! — Огр с силой вдавил ему в ладонь монету.

Добравшись до стола, Кейб аккуратно поставил кувшин, но тут рука в перчатке высунулась из-под стола и ухватила его за запястье.

— Сядь, Кейб.

Кейб попытался было разжать хватку, но куда там — пальцы словно закостенели, как бывает у мертвеца. Он подчинился и опустился на стул напротив. Пальцы тотчас разжались.

Он попытался рассмотреть лицо под капюшоном. То ли света оказалось недостаточно, то ли его там и не было. Кейб отшатнулся и съежился на стуле. Что это еще за страхолюдина?

И что существу без лица надо от него, Кейба? Словно услышав его мысли, гость повернул голову.

Лицо было, просто раньше его скрывала тень. Какое-то расплывчатое лицо. И среди темных волос явственно просвечивала серебристая прядь. Волшебник!

— Кто вы? — Большего он из себя выдавить не смог.

— Зови меня Симон. Сегодня.

— Сегодня? — Кейбу давно не доводилось слышать такой ерунды.

— Ты в опасности, Кейб Бедлам.

— Опасность? Бедлам? Где бедлам?

— Ты — Кейб Бедлам. Будешь отрицать?

Он хотел что-то сказать — и запнулся. Что бы он об этом ни думал, но ни желания, ни сил возражать колдуну у него не нашлось. Так его никто никогда не называл… И думать он так о себе не думал… Но почему-то это звучало правильно.

Кажется, на лице собеседника появилась улыбка.

— Значит, не будешь. Отлично.

— Но мой отец…

— Приемный отец. Он сделал свое дело. И знал, что будет дальше.