Джон Толкиен - Возвращение короля

— Доброе утро! — сказал Пипин.— Гэндальф придет, как только найдет свободную минуту. Он занят, но шлет через меня привет и просит узнать, хорошо ли ты отдохнул и все ли у тебя есть.

Жеребец высоко поднял голову и ударил копытом об пол, но позволил Берегонду погладить себя по шее и приласкать.

— Он будто рвется снова в путь и ничуть не устал,— сказал Берегонд.— Какой сильный и гордый конь! А где его седло и уздечка? Такому жеребцу нужна богатая и красивая сбруя.

— Нет такой сбруи, которая подошла бы этому коню,— ответил Пипин.— Он не выносит узды. Если он согласится нести всадника, то ничего не надо; а не захочет — ни уздой, ни шпорами, ни хлыстом его не заставишь. До свидания, Серосвет! Потерпи немного. Скоро война.

Конь заржал так громко, что вздрогнули стены конюшни, а Пипин с Берегондом заткнули уши. Потом они проверили, хватит ли зерна в кормушке, и ушли.

— Теперь позаботимся о корме для себя,— сказал Берегонд, ведя Пипина назад к Цитадели. Войдя в дверь в ее северной стене, они спустились по лестнице и попали в широкий коридор, освещенный светильниками. По обеим сторонам коридора были двери. Одна из них оказалась открытой.

Здесь склады и погреба нашей Бригады,— пояснил Берегонд.— Привет, Таргон! — крикнул он в открытые двери.— Еще рано, но я привел гостя, которого Денэтор взял сегодня на службу. Он издалека, постился в пути, а утро провел в трудах и теперь голоден. Дай нам, что найдешь под рукой!

Они получили хлеб, масло, сыр и остатки зимних запасов — сморщенные, но крупные и сладкие яблоки. Все это вместе с деревянными тарелками, кубками и кожаной флягой со свежим пивом уложили в корзину и снова вышли на солнце. Берегонд повел Пипина на восточную площадку, где стояла каменная скамья у парапета. Оттуда открывался обширный вид на залитую солнцем землю.

Новые друзья поели, запили завтрак пивом, а потом завели разговор о Гондоре, о местных обычаях, о далекой родине Пипина и об удивительных землях, которые хоббит узнал в путешествии. Берегонд все шире раскрывал глаза, когда Пипин увлеченно рассказывал, то болтая ногами, не достающими до земли, то становясь на лавку, чтобы дотянуться до парапета.

— Не хочу от тебя скрывать, уважаемый Пипин,— сказал, наконец, гондорец,— что я в тебе ошибался. Ты среди нас кажешься мальчиком лет девяти, а вместе с тем уже пережил столько опасностей и увидел столько чудес, что не многие седые старцы могут похвалиться такими приключениями. Я сначала думал, что по своей прихоти наш Повелитель хочет взять ко двору служку благородного происхождения для поручений, как было в обычае у старых Королей. Прошу прощения за эту ошибку.

— Прощаю,— ответил Пипин,— тем более, что ты не очень-то ошибся. У себя на родине я бы считался подростком, до совершеннолетия мне не хватает четырех лет по хоббичьему счету. Но не надо говорить обо мне. Давай посмотрим вокруг и, пожалуйста, объясни мне все, что отсюда видно.

Солнце стояло уже довольно высоко на небе, туман поднялся, и его обрывки плыли мимо них, как белые клочья облаков, гонимые восточным ветром, на котором хлопали и вились флаги и белые вымпелы Цитадели. Внизу в долине, гонах в пяти от города, блестели серые воды Великой Реки, которая заворачивала с северо-запада на юг, затем совсем круто на запад, снова на юг — и исчезала в колеблющейся дымке на пути к Морю. До него было гонов пятьдесят. Пипин видел, как на ладони, весь Пеленнор и в нем сельские усадьбы — видел стены домов, сараи, хлева, заборы и загородки, но нигде не было скота и домашних животных. Зеленую долину густо пересекали дороги и тропы, на них не прекращалось оживленное движение, в крепость и из крепости ехали телеги и фургоны. Время от времени к Воротам подъезжал всадник, соскакивал с коня и спешил в город. Самым оживленным казался тракт, который огибал холмы меньшей петлей, чем река, и уходил, как и она, на юг. Тракт был широкий, мощеный, параллельно его восточному краю шла такая же широкая зеленая дорожка для верховых, отгороженная от поля стенкой. По ней всадники мчались в обоих направлениях, но почти все большие повозки направлялись в одну сторону, к югу. Еще Пипин заметил, что движение происходит в строгом порядке, повозки движутся тремя рядами: в первом — телеги, запряженные лошадьми, во втором — огромные возы и цветные фургоны, влекомые волами, в третьем — маленькие тачки, их толкали люди.

— Это дорога в Тумладен и Лосарнак, в горные поселки, и еще дальше, в Лебенин,— объяснил Берегонд.— В фургонах уезжают из города последние жители — старики, дети и женщины. Есть приказ: до полудня всем оказаться за Воротами и проехать не меньше гона. Печальная необходимость! — Берегонд вздохнул.— Увы! Многие из тех, которые сегодня расстаются, больше никогда не встретятся. В нашем городе всегда было мало детей, а сейчас их совсем не стало, если не считать немногих мальчишек, которые не согласились уезжать и которым здесь найдется дело. Среди них мой сын.

Наступило молчание. Пипин беспокойно оглядывался на восток, будто опасаясь, что в любую минуту оттуда на зеленые поля могут кинуться тысячные орды орков.

— А что там? — спросил он, показывая на изгиб Андуина.— Еще один город?

— Была столица,— ответил Берегонд.— Прекрасный город Осгилиат; а крепость, в которой мы находимся, возводили как оборонное укрепление на Сторожевой Горе. Сейчас по обеим сторонам Великой Реки торчат лишь развалины Осгилиата, сожженного Врагом много лет назад. Когда Денэтор был молод, нам удалось отбить эти руины, но воскрешать город мы не стали: только отстроили мост для переправы войск и поставили посты. А потом из Минас Моргула прискакали жуткие Всадники.

— Черные Всадники? — переспросил Пипин с потемневшими от вернувшегося страха глазами.

— Да, они черные,— подтвердил Берегонд.— Ты о них что-то знаешь? А когда рассказывал про свое Путешествие, ни словом не обмолвился.

— Кое-что знаю,— шепотом ответил Пипин.— Но не буду ничего говорить здесь, так близко… так близко от…— он замолчал, посмотрел на Реку, и ему показалось, что там ничего нет, кроме огромной всепоглощающей Тени.

Может быть, это была всего лишь тень гор, расплывшихся во мгле на горизонте, до них ведь было не меньше двадцати гонов, но Пипину показалось, что Тень у него на глазах медленно растет, густеет и грозится залить весь этот солнечный край.

— …Так близко от Мордора? — тихо, но спокойно закончил за него Берегонд.— Да, там Мордор. Мы редко произносим это слово, но издавна привыкли видеть Тень над нашей границей. Иногда она бледнеет и отступает, иногда приближается и темнеет. Сейчас она растет и сгущается, и растут наше беспокойство и страх. Не прошло и года с тех пор, как Жуткие Всадники снова завладели переправой. Много наших лучших мужей погибло в том бою. Боромиру удалось отбить западный берег, и мы продолжаем удерживать почти половину Осгилиата. Пока. Но каждую минуту там можно ожидать нового нападения. Может быть, это будет главная битва Войны, которая скоро начнется.