Карина Шаинян - Че Гевара. Книга 1. Боливийский Дедушка

«Сегодня в шесть, Арбат, созвонимся», – набрал Сергей.

Непонятно, почему в голову пришел именно Арбат, – добираться туда было неудобно ни ему, ни Юльке. Разве что сработала ассоциация с ночными психоделическими приключениями или Юлькиной манерой одеваться. Но сил думать уже не осталось. Сергей сердито ткнул в «отправить» и принялся за еду.

– Я должна тебе кое в чем признаться, – сказала Юлька, задирая голову, чтобы взглянуть Сергею в лицо.

– И в чем же?

Сергей чуть сбавил шаг. Был теплый пятничный вечер, на арбатскую брусчатку ложились синие с оранжевым тени, и найти свободный столик в уличном кафе было почти невозможно – люди ловили остатки бабьего лета. И зачем его понесло на Арбат? Уединенное место для серьезного разговора тут не сыщешь. Конечно, маловероятно, что Юлька как-то причастна к его проблемам. Но чем черт не шутит…

– Ну, понимаешь, я все-таки чуточку ведьма, – улыбнулась Юлька. – Мне было очень жаль, что мы так глупо расстались, и я немножко колдовала…

Сергей закатил глаза. Все-таки романтическая чушь, глупо было рассчитывать на что-то иное. Разговаривать больше не хотелось. Сейчас он вежливо выгуляет девчонку вдоль улицы, напоит где-нибудь кофе и отправит домой. Зря только время терял.

– Посмотрим, кто здесь, – рассеянно сказал художник, подходя к плотному кольцу зевак и заглядывая поверх голов.

«Эту песню исполняли перед большой охотой, считалось, что она приносит удачу и обильную добычу…» – донеслось до него. Выступали музыканты из Боливии. Несколько индейцев в котелках и пончо, чуть сутулясь, уже вели хоровод под глуховатое пение флейт. Индеец постарше обходил стоящих кругом зрителей со шляпой в одной руке и несколькими дисками – в другой.

– О, мне так нравится, как они играют! – воскликнула Юлька, привставая на цыпочки и едва не подпрыгивая.

Сергей с улыбкой кивнул, плечом раздвинул толпу и подтолкнул Юльку вперед. Дождавшись, когда музыкант подойдет к ним, он опустил деньги в подставленную шляпу и произнес фразу на испанском.

– Что ты ему сказал? – чуть кокетливо, чуть ревниво спросила Юлька.

– Передал привет от Ильича, – слегка озадаченно ответил Сергей.

– Кто такой Вла…

Договорить Юлька не успела. Лицо индейца расколола хищная улыбка. Не прекращая играть, он шагнул вперед. За ним двинулись остальные музыканты. Приплясывая в хороводе, они надвигались, стягивая кольцо. Какие-то мгновения Сергею казалось, что это забавно, но тут флейтист придвинулся так близко, что стали видны табачные пятна на крупных желтоватых зубах, и улыбка художника увяла. Схватив Юльку за локоть, он попытался прорваться сквозь круг наигрывающих веселенькую мелодию индейцев, но его оттеснили назад. В следующую секунду один из музыкантов запустил руку за пазуху художнику. На мгновение Сергей оторопел, отпихнув наглеца, он врезал ему коленом в пах. Взвыла флейта. Скорчившись, индеец отступил, но на его место тут же бросились другие. Он запутался в чьем-то пончо, в нос ударил запах пыльной шерсти и пота. Краем глаза Сергей заметил, как Юлька падает на четвереньки и, прокатившись под ногами, выскакивает наружу, одной заботой меньше. Кулак художника врезался в чью-то коричневую скулу, но множество рук уже вцепились в его карманы. Где-то над головой ритмично гремели маракасы. Громко затрещала ткань погибающей куртки. Сергей взревел медведем, раскидывая низкорослых боливийцев, но на него навалились, вдавливая лицом в брусчатку, и мягкие жизнерадостные голоса затянули следующий куплет.

Сергей привалился к фонарному столбу и провел ладонью под разбитым носом. На пальцах осталась густая кровь. Пятничная толпа обтекала его, как река – застрявшее на мели бревно. Впереди мелькали разноцветными пятнами пончо: индейцы гуськом уходили вверх по Арбату, играя и приплясывая; последний тащил подмышкой два футляра и весело махал прохожим свободной рукой. Вслед им неслись смех и аплодисменты. Сергей вдруг понял, что только что случившуюся драку скорее всего приняли за какой-то цирковой номер. Он мрачно рассмеялся и принялся отряхивать с коленей пыль.

Тихо подошла Юлька, бледная, губы испуганно приоткрыты. Она молча подняла с мостовой раскрытый бумажник и протянула его Сергею. Тот машинально заглянул внутрь: деньги, карточка – все на месте…

– Что это было вообще? – ошарашено спросил он в пространство. Юлька пожала плечами, отступила на шаг.

Сергей подобрал истерзанную пачку сигарет, закурил.

– Дай мне тоже, – попросила Юлька. Выпустила клуб дыма, глядя под ноги. – Кто такой Ильич? – спросила она. – Ты передал привет от какого-то Ильича, и они на тебя набросились.

– Так, – медленно произнес Сергей и отшвырнул окурок. – Ты что-нибудь знаешь об этом?

Юлька закусила губу и помотала головой. Глаза у нее были как блюдца.

– Детка, десять минут назад ты жаждала мне в чем-то признаться, – Юлька попятилась, и он крепко взял ее за тонкое запястье. Девушка задергалась, вырываясь, и Сергей подтащил ее поближе. – Вчера ты спросила, не происходит ли со мной странного. Так вот, как видишь, происходит.

– Я не знаю, чего они хотели, – пробормотала Юлька, сердито выдирая руку. – Я тут не причем, я этого не придумывала!

Сергей задрал брови.

– А что придумывала?

– Ну, всякое, – Юлька потупилась и покраснела. – Но я же это выдумывала! Просто представляла! И не такое совсем! Просто фантазировала…

– Просто фантазировала. И письмо, конечно, тоже плод твоего воображения.

Юлька зажмурилась и сморщила нос, чувствуя, как от стыда горят уши.

– Я просто так написала. Ну, не просто так. Я подумала, а вдруг ты захочешь со мной снова встретиться.

– Ну, захотел. Поздравляю.

– Извини, – проговорила Юлька. – Я пойду, ладно?

– Мы сейчас оба пойдем, – ответил Сергей. – Поедем. Ко мне. И подробно побеседуем о твоих фантазиях…

– Тебе не понравится, они не эротические, – с вызовом буркнула Юлька.

– Не переживай. В моих глюках тоже эротики маловато.

– Ка… каких глюках? – опешила Юлька. – Я не… О черт! – она в панике взглянула туда, откуда доносилась очередная боливийская мелодия, и схватила Сергея за руку. – Слушай, я не нарочно. Глюков больше не будет, забудь. Я не знала. Я не хотела так, я просто придумывала, думала, что это забавно, просто прикалывалась сама с собой… Черт, черт, надо же, прости…

– Да что…

Сергей не успел договорить – Юлька развернулась и побежала прочь.

– Пойти что ли индейцам морду набить? – задумчиво спросил Сергей сам себя. – Нет, смысла нет, только в ментовку зря попаду.

Галерея постепенно наполнялась людьми. Сергей бродил по залу со стаканом виски в руке, перекидываясь ничего не значащими словами с посетителями. Сказал пару фраз какому-то журналисту. Расцеловал перед камерой панкующих двойняшек в россыпях булавок, блондинку и брюнетку, терпеливых натурщиц, с которых он рисовал свою версию Евы и Лилит. В общем, по настоянию Матвея старательно, хоть и без энтузиазма, работал лицом. Юлька не пришла, он одновременно и сожалел об этом, все-таки Юлька была на редкость живописна и украсила бы любое сборище, и радовался: неизвестно, какие выходки остались у нее в запасе. Семья Сергея опаздывала – то ли мама никак не могла собраться, то ли брат по обыкновению нашел самую глухую пробку в городе. Наконец они появились, и Сергей облегченно вздохнул – искреннее удовольствие родителей и чуть ехидное веселье далекого от искусства брата разбавляли чересчур богемную, на вкус Сергея, атмосферу выставки. Мама вплыла в зал, опираясь на руку мужа. Отец настороженно посматривал по сторонам, вглядывался в лица посетителей, пытался понять реакцию публики. Сергей с легкой болью подумал, что первый провал обошелся отцу дороже, чем ему самому. Подхватив пару бокалов, он двинулся навстречу. За спинами родителей, весело ухмыляясь, маячил младший брат.