Татьяна Зубачева - Аналогичный мир

— Вот и приехали. Петя, остановите здесь.

— Дай сигнал, — приказал, выходя, Гичи Вапе. — Заставать врасплох не стоит. Ну…

— К бою! — усмехнулся Нихо Тиан Або.

Услышав гудок машины, они недоумевающее переглянулись.

— Это что ещё за хренотень?

Эркин пожал плечами.

— Они ж должны были только через пять дней… Ладно. Поеду, взгляну, а ты рубашку натяни пока.

— Сам знаю. Если что, свисти. Я стадо пущу. Ну, как тогда договаривались.

— Идёт. Подлюгу пока не будоражь. А то сорвутся раньше времени.

Эркин сегодня был на Резеде, дав Принцу отдых. Значит, спешиваться ему нельзя.

У камня он остановился. Так и есть. Вон машина у домов охраны. Вон Девис со своими перьями, Клеймёный рядом, русские… четверо… Того, без формы, вроде нет. Вон старик, что не разрешил его увезти, два индейца в форме, ещё один белый. Смотри, как разговорились все. Ах, чёрт! Заметили! Эркин стал заворачивать Резеду, но ему замахали руками, подзывая. И тот белый, старик, тоже махнул рукой. Эркин выругал себя за неосторожность, но привычка подчиняться белому взяла верх, и он направил Резеду вниз к ручью.

Перед ним расступились, и он медленно подъехал к русским, остановился в нескольких метрах и крепче подобрал поводья. Резеда не Принц, стоять не будет.

— Здравствуй, — поздоровался Горин.

— Добрый день, сэр, — вежливо ответил Эркин.

— Ну а ты как решил?

— Что решил, сэр? — и дураку понятно, о чём речь, но беляку приятно, когда цветной — дурак, а ты выигрываешь время.

— Все едут, а ты? — спросил Смирнов.

Эркин смерил его взглядом. Мозгляк, глиста в форме. И почтительно ответил.

— Нет, сэр, я не еду, сэр.

— Почему? — спросил Гичи Вапе.

Ах ты, белые обноски с побрякушками нацепил и туда же.

— А зачем? — обойдёшься без сэра. — Мне и здесь хорошо.

— Один остаёшься. Без племени.

— А на что оно мне? Я и так проживу.

— Зря, — снова вступил Горин. — Не с этим, так с другим бы племенем поехал. И одиночки едут. Там будет лучше. Правда. Здесь не жизнь.

Толпа дружно закивала. Эркин молчал, опустив ресницы, машинально оглаживая Резеду по шее. С белым он спорить не может. Что сказать им, чтобы отвязались? Может, может так…

— Я свободный человек, сэр. И живу, как сам хочу, сэр.

И по лицу старика понял, что угадал. На это ему уже не возразят.

— У меня работа, сэр. Я должен ехать.

И стал осторожно, чтоб никого не задеть, заворачивать Резеду.

— Постой, парень, давай всё-таки поговорим. Не уйдёт твоё стадо.

Ну, это индеец. С ним проще.

— А пошёл ты… — и с наслаждением, не заметив, что говорит по-русски, выложил ему одну из длиннейших Андреевых фраз.

И по изумлённому лицу индейца понял, что уезжает победителем. Застоявшаяся Резеда с места взяла в галоп.

Гичи Вапе переглянулся с остальными.

— Вот это да! Я такого и на фронте не слышал.

Горин вытащил платок и отёр лоб.

— Однако подкован парень, — засмеялся Нихо Тиан Або.

— Он питомничный, масса, — Девис не понял из сказанного ни слова, но белых надо как-то успокоить, а то мало ли что. — Такие не помнят, что они индейцы.

— Да, масса, — сразу влез кто-то. — У них это… племенной гордости нет. Они хозяина, ну, во всём слушаются.

— Нам не надо его, масса.

— Пусть остаётся, масса.

Гичи Вапе быстро переглянулся с Нихо Тиан Або, Гориным, улыбнулся и сказал по-английски.

— Пойду, сам поговорю с ним. Стадо, я думаю, недалеко.

И быстро пошёл к ручью. Нихо Тиан Або рванулся следом, но он нетерпеливо и властно, командирским жестом отмахнулся.

— Если что, сигналь, — крикнул по-русски вслед Смирнов.

Гичи Вапе, не оглядываясь, кивнул. Он взбежал на холм к камню и прислушался. И, определив по донёсшемуся мычанию направление, пошёл туда.

Выбравшись из кустов, он увидел чёрно-белых крупных бычков, щиплющих траву, и двух всадников. Индейца и белого. Белый в шляпе, рубашке. Индеец, как и приезжал — полуголый. Они разговаривали и смеялись. Гичи Вапе прислушался и чуть не ахнул в голос: разговор шёл по-русски!

— Эгей! Здорово, ребята! — поздоровался он по-русски, вышел из-за кустов и, не спеша, но уверенно пошёл к ним.

Они замолчали, не слишком дружелюбно оглядывая его. Индеец выехал вперёд.

— И чего припёрся? — спросил индеец по-английски.

— Поговорить, — спокойно ответил он по-русски.

— Ты…! — индеец выругался и послал коня вперёд, но Гичи Вапе не сошёл с места. — А ну мотай отсюда.

— Не задирайся, — остановил его белый на английском. — Он с пистолем.

Индеец осадил коня.

— Давай поговорим, — упрямо повторил по-русски Гичи Вапе. — Можно и втроём, раз вы вместе.

Индеец нехотя спешился, и, не выпуская поводьев, подошёл поближе. То же сделал и белый. Гичи Вапе перевёл дыхание: первый раунд за ним.

— Говори по-английски, — хмуро потребовал индеец…

— Русский я лучше знаю.

— А мне по фигу, что ты знаешь. Ну?

— Хорошо, — Гичи Вапе перешёл на английский. — Я хочу поговорить с тобой.

— А я не хочу. Дальше что?

— Меня зовут Гичи Вапе.

Они переглянулись. Элементарная вежливость требует назвать имена.

— Эндрю, — сказал Андрей.

Индеец по-прежнему зло буркнул.

— Эркин.

Гичи Вапе невероятным усилием сдержал возглас изумления. Опять это имя! Но это потом. Сейчас другое…

— Почему ты не хочешь ехать?

— На хрен мне эти игры с перьями? Мне и здесь хорошо.

— Так уж хорошо? Сколько ты зарабатываешь?

— Что есть, то моё. Я куска дармового не съел и с голоду не помер. Так поеду клянчить?

— Охотиться не пробовал?

Белый засмеялся, улыбнулся и индеец, и лицо его на мгновение стало совсем другим.

— Я много чего не пробовал. Тебе-то что, поеду я или нет?

— Мы вывозим всех индейцев.

— А нам врали, что сами едут, — хмыкнул Андрей. — А оно вон значит как.

И Эркин мгновенно подхватил.

— Меня уже возили. На торги и с торгов. Хватит, — он уже успокоился и говорил уверенно. — Здесь у меня есть работа, есть жильё… Всё есть.

— И больше ничего не надо?

Эркин внимательно посмотрел на Гичи Вапе.

— А чего тебе от меня надо?

— Я хочу понять, — Гичи Вапе улыбнулся. — Ты первый индеец, который сказал, что ему хорошо.

— Каждый живёт, как умеет. — Эркин начал спокойно, но скоро опять обозлился. — Нам всем свободу в один день объявили. Дальше каждый сам крутился. Им вымыться лень, штаны зашить недосуг, и ноют, что работы нет. Им везде плохо будет. Дерьмо, погань рабская, шакалы. Пусть катятся куда хотят. Без них чище будет.

— Не заводись, — остановил его Гичи Вапе. — Ты знаешь, сколько там больных, сколько они все вынесли?

— Мне легче не было, — Эркин свёл брови, отяжелев лицом. — Каждый своего хлебнул. Мало никому не было.

И резко обернулся к стаду, привлечённый шумом.

— А ч-чёрт! — выдохнул он. — Гони их, чего зеваешь!