Герман Корнаков - Капли корсара

— Ну, это ты Семеныч загнул. Адольф он естественно не мой это во первых, а во вторых разве мало на свете тех, кто говорит, что верит и поститься и поклоны земные кладет, а в душе его веры нет. Внешняя атрибутика это еще не есть вера.

Так за чашкой чая, прокурив окончательно всю комнату, они философствовали довольные друг другом. Они были довольны, а вот собаке Семеныча явно что-то не нравилось. Она, то прижималась к ногам хозяина, то ощетинившись, замирала, смотря в угол, где висел портрет Рабиндраната Тагора.

— Видишь и Боньке наша беседа про Гитлера не по нутру, — рассмеялся Григорий.

Спать легли за полночь, но и в полудреме еще долго переговаривались, засыпая друг-друга событиями и фактами из древней и новейшей истории….

Люди в поселке просыпались рано. Утренняя роса, туман с речушки и зыбкая тишина. То тут, то там эту тишину нарушало неуверенное мычание да щелчки длинного пастушьего кнута. Вразвалочку, в сторону луговины, в лучах восходящего солнца медленно тянулось разномастное стадо. Иван еще не ложился. Со вчерашнего дня он сидел у компьютера в своем больничном кабинете. Дружба, дружбой, но что это за хрень, которую вчера подсунул Григорий. Флешка как флешка. На ней всего один файл. Записана химическая формула по структуре напоминающей гликозид, а в низу приписка: "эффект связан с блоктрованием матричной активности ДНК в системах ДНК-полимеразы и ДНК-зависимой РНК-полимеразы" а дальше абракадабра: R- ghjbpdjlyjt,enbhjatyjyf S. в\в струйно при частоте 10Гц.

— Хрень какая-то. Обычный антибиотик и чего он тогда прячет? Может просто подстава? Но для кого? — бормотал он вслух.

Просидев всю ночь и докурив вторую пачку, Иван не мог никак понять, что происходит. "Может эта какая-то новая модификация, что вполне вероятно, зная Гришкину любовь к науке, то к чему такая секретность и кого или чего Григорий боится? Если это серьезные люди, рассуждал Иван, то и здесь его достанут, да и меня вместе с ним, тут же просквозила подленькая мыслишка. Ну, Гришка, Гришка, черт тебя кинул на мою голову". Устав от размышлений, и поняв, что самому в этом явно не разобраться, он откинулся на спинку кресла, смачно потянулся и только сейчас понял, что просидел в кабинете целую ночь. Да, как я от этого далек. Мне проще, у меня обычные больные, обычная работа и никакого геморроя. Чиркнул скальпелем, помазал, и… Его раздумья вновь переключились на Григория. Что, ч-т-о я собственно знаю о Гришке? Ну, вместе сидели за одной партой в школе, вместе учились в медицинском, вместе ушли на военный факультет вот и все. Ну, пожалуй, еще то, что Григорий до безобразия честный и правильный мужик, любит науку, но никогда не написал, ни одной научной работы, хотя его знают если не все, то половину уж точно всех умных профессоров и академиков от медицины. И не просто знают, а кучу работ и диссертаций сочинили на Гришкиных идеях. Гришка, правда, на них не обижался, говорил, что пущай, лишь бы с пользой для дела. Хотя… безсеребряником его тоже не назовешь, так как все свои "фишки" он придумывал для конкретных пациентов. Придумывал, лечил, ставил их на ноги и при этом зарабатывал не плохие деньги, а приоритеты оставлял светилам от медицины. Хотя иногда об этом, наверное, и жалел, но говорил, что жаль, мол, на писанину тратить драгоценное время. Что же ты Гриша такое накопал, а? Что? Что ты решил спрятать у меня? Иван еще раз внимательно взглянул на формулу. Нет и еще раз нет. Это не по мне. Я совсем все к чертям позабыл, да и нужно ли вспоминать. В моем забытом богом лесном "Урюпинске" все это просто….. Что толку я здесь ломаю свою голову, вот возьму и спрошу этого засекреченного деятеля, и пусть сам все расскажет. Жди, как же. Вчера вел себя как сумасшедший, а если бы мог, наверное….. Какая-то не определенная мысль просквозила, вроди бы… будто натолкнулся на то, что уже так давно искал, и рука автоматически потянулась в карман к сотовому телефону. Ощущение, что он не один, а кто-то читает его мысли, возникло, когда, не успев дотронуться до телефонной трубки, вдруг заиграла мелодия телефонного вызова. От этой мысли и звуков Иван чуть не подпрыгнул в кресле. Ранние звонки его в принципе раздражали, а тут как назло куда-то делась долгожданная мысль…… В динамике кто-то усиленно дышал и шуршал, затем прозвучали гудки отбоя. На экране телефонного дисплея высветился номер Семеныча. Я же говорю, подслушивают мерзавцы, подумал Иван….. нажимая на вызов. Телефон, соединяясь гуднул, и бодрым голосом сообщил, что абонент занят. Я ему, а он мне…. ну что ж подождем.

— Ну, — гаркнул в трубку Иван, как только раздался звонок.

— Иван Сергеевич, доброе утро. Это вас Сивин, участковый беспокоит. Вы не подъехали бы к Семенычу на кардон? У нас тут труп…

— Да, да, я сейчас, — Иван еще что-то говорил, но голова закружилась, он побледнел и больно, очень больно сдавило где-то за грудиной. Крупные горошины холодного пота покатились со лба, дышать стало трудно. Иван, ухватившись за край стола и медленно, как ему показалось, стал сползать на пол…..

…. — Изокет, анальгин в вену, капельницу…

Сознание медленно возвращалось к Ивану. Серый больничный потолок. Жесткая реанимационная койка и зеленые от слез глаза жены. Все как в тумане, из которого пробивается синеватый свет дежурного освещения. Жив. Значит, еще жив, промелькнуло в сознании.

— Уже вечер? — спросил Иван, облизывая засохшие губы.

— Как ты меня напугал, — вместо ответа проговорила и всхлипнула Оксана.

— Значит, инфаркт меня все же посетил. Жаль, а я думал…

Оксана открыла рот и уже была готова, как всегда отчитать мужа за его безалаберное отношение к своему здоровью. Отчитать и выговорить за все минуты, которые она провела сегодня у его постели, но взглянув на Ивана, поостереглась… "Ты только встань"- подумала она, "я тебе и покурю и выпью, так что мало не покажется… Ты у меня и жрать по ночам перестанешь и спортом займешься. Ты только встань" — и из ее глаз потекли слезы.

Иван чувствовал себя так, словно целый день таскал на себе мешки с картошкой. В голове пустота, но боли за грудиной уже нет и это придавало ему оптимизма. Поживем. Еще поживем…. и тут он вспомнил о Григории и пристально посмотрел на Оксану.

— Что с Гришкой? — спросил и вновь почувствовал, что сердце как-то сжалось и заныло.

— Гриша? — Оксана на секунду задумалась, как бы соображая, что сказать мужу, но Иван посмотрел на нее так, что всякое желание врать исчезло само собой.

— Григорий умер, — сказала она, у него, как и у тебя, случился инфаркт.

"Гришке значит, не повезло, а я живой, — подытожил Иван и закрыл глаза…

Здание милиции находилось на главной площади поселка Завидово, а, площадь как водится, была имени В.И. Ленина. На давно некрашеном постаменте, в центре крошечного скверика, возвышался бюст вождя, загаженный завидовскими пернатыми. Когда-то разбитая вокруг постамента клумба давно потеряла свой привлекательный вид и поросла густым бурьяном. Само здание было одноэтажным с облупившейся желтой побелкой и походило больше на клуб, нежели на здание государственного правоохранительного органа. Ведущая к зданию, выложенная асфальтом дорожка, давно развалилась и превратилась в ухабистую тропу, но как на детском рисунке, раскрашенном ярким маркером, ярко выделялась белизною выбеленного бордюрного камня.