Стивен Эриксон - Охотники за Костями

Джагутская волшебница Ганат постаралась намекнуть, что решение выпустить на свободу древних зверей будет ошибкой. Наверное, ему следовало ее послушать. Какая самонадеянность — полагать, что он сможет свободно манипулировать всеми силами, натравленными на Т'ролбарала. Возможно, он пренебрегает способностями уже населяющих мир Властителей. Дераготы — первобытная мощь, но мир вышел из первобытности и не желает подчиняться таким необузданным силам.

"Ну, достаточно. Что сделано… Пусть на этот раз за мной все подчищает кто-нибудь другой. Для разнообразия".

Он нахмурился. "Хотя, наверное, это как раз обязанность Владыки Колоды Драконов. Но я титула не домогался".

Паран ехал с одной из рот, где-то в середине колонны. Он не желал окружать себя свитой или создавать отдельный отряд. Сегодня в авангарде кулак Руфа Бюд — Паран часто ставил одного из кулаков на временное командование, сам оставаясь в сопровождении одного Ното Свара и, иногда, Харлочеля. Вестовой вернулся к исполнению прямых обязанностей, хотя, по счастью, срочных приказов приходится отдавать мало.

— Знаете, вы выглядели более грозным, — сказал Ното Свар, — под именем капитана Добряка.

— Тихо, вы.

— Это наблюдение, Верховный Кулак, не жалоба.

— У вас, лекарь, каждое наблюдение походит на жалобу.

— Обидно, сэр.

— Вы не поняли… Расскажите что-то интересное. Например, о Картуле. Там вы поклонялись Д'рек?

— О Худ, нет! Ну хорошо. Если желаете интересного, я расскажу о себе. В молодости я был лаполомом…

— Кем — кем?

— Я ломал лапы собакам. Но только беспородным. Хромые псы имели большое значение для праздника…

— Ах, вы имеете в виду фестиваль Д'рек! Мерзкий, варварский день прославления грязи! Так вы ломали лапки бедным, беспомощным животным, чтобы одуревшие детишки забили их камнями до смерти.

— К чему вы это, Верховный Кулак? Да, я именно этим и занимался. Три полумесяца за собаку. На жизнь хватало. Увы, я уже начинал уставать…

— Малазане запретили фестиваль…

— Да, как раз вовремя. На редкость неудачное решение. Мой народ страдал, искал иные способы выразить наше…

—.. ваше извращенное, болезненное стремление причинять страдания и унижения!

— Ну, да. Так мне рассказывать или вас слушать?

— Возьми меня Бездна! Примите извинения. Прошу продолжать. Но только чтобы меня не стошнило…

Ното Свар задрал нос. — В молодости я не всаживал богиням отата…

— И я. Впрочем, как любой молодой мужчина — не собачий лаполом — всадить я был не прочь… Богинь я любил. Хотя бы статуи. Взять к примеру Солиэль…

— Солиэль! Подобие, энергично преувеличенное, дабы побудить зрительниц к материнству…

— Неужели? По-моему, слишком уж откровенно побуждающее…

— Помните, — примирительно сказал Ното Свар, — что вы были молоды…

— Точно, был. Давайте о чем — нибудь другом. Итак, что было дальше, когда ваша лаполомная карьера закончилась пшиком?

— О, сэр, как это смешно. Считаю своим долгом упомянуть, что Солиэль, Явившая Себя в Г'данисбане…

— Да, чертовски обескураживает. Вы и вообразить не сможете, сколько юношеских фантазий она разбила в тот миг.

— А я думал, вы закончили эту тему.

— Да. Продолжайте.

— Некоторое время я подвизался в учениках целителя…

— Сращивали лапки собакам?

— Сэр, это было лишь побочным доходом. Произошло недоразумение, вследствие коего мне пришлось оставить его компанию. Спешно. Как нельзя вовремя случился рекрутский набор. Малазане редко получали более пригоршни картулианцев, в — основном преступников и бродяг…

— … а вы отвечали сразу обоим определениям.

— Они весьма обрадовались моему появлению, ведь я был целителем. Как бы то ни было, первый боевой опыт я обрел в Кореле (походы на Тефт), и там мне посчастливилось получить покровительство целителя, позднее ставшего печально знаменитым… Ипшенка.

— Да неужто?

— Именно его, сэр. А также я встречал и Манеска. Нужно сказать — вы, Верховный Кулак, как никто иной поймете эту необходимость — что Ипшенк и Манеск хранили верность Седогривому. До конца. Ну, я так полагаю — к тому времени я стал лекарем целого легиона, и нас перевели на Генабакис. Как положено…

— Ното Свар, — прервал его Паран, — кажется мне, что у вас исключительный талант связываться со знаменитыми людьми. Особенно с печально знаменитыми.

— Ну… да, сэр. Полагаю, этого не отнимешь. Вы гадаете, к какой категории я отношу вас?

— Меня? Мне все равно.

Хирург намеревался продолжить, но помешало прибытие Харлочеля.

— Верховный Кулак.

— Вестовой.

— Сэр, дорога впереди нас до сих пор носила следы небольшого числа так называемых пилигримов. Но теперь, похоже, к их паломничеству присоединилось целое конное войско.

— И сколько их?

— Больше пятисот, Верховный Кулак. Может, и тысяча. Они едут несколькими отрядами, следы путаются.

— Отрядами. Интересно, кто бы это мог быть? Ладно, Харлочель, выдвигайте разведку. Насколько они нас опережают?

— На четыре — пять дней, сэр. По большей части скачут галопом.

— Хорошо. Благодарю вас.

Вестовой отъехал к главной колонне.

— Что бы это значило, Верховный Кулак?

Паран пожал плечами. — Думаю, мы скоро выясним, Свар.

— Ното Свар, если вы не против, сэр.

— Хорошо, — не смог сдержаться Паран, — что вы носите ланцет, а не копье.

— Если вы не против, сэр… там впереди кто-то жалуется на натертость от седла. — Целитель пришпорил коня.

"Увы, он предпочитает моему обществу натертую задницу. Ну, каждому свое…"

— Верховный Кулак Паран, — пробурчала капитан Чистая Криница. — Почему он едет позади, и к чему его приказ не отдавать честь? Плохо для дисциплины. Мне наплевать, что думают солдаты — мне даже не интересно, что он командовал Сжигателями Мостов — в конце концов, он принял их перед самым уничтожением. Я просто говорю: так не годится. Совсем не годится.

Кулак Руфа Бюд искоса глянула на Криницу. Глаза ее сверкают, кровь прилила к лицу. Ясно, что капитан не собирается забывать свернутую челюсть. "Ну, наверное, я сама не простила бы чего-нибудь эдакого".

— Думаю, кулакам надо собрать встречу…

— Капитан, — рявкнула Бюд, — вы забываетесь.

— Прошу прощения, сэр. Но если мы идем по следу какой-то армии, я не хочу кончить как Сжигатели. Вот и все.

— Даджек Однорукий доверял этому человеку, и его восхищения для меня достаточно. И для остальных кулаков. Настоятельно советую вам подавить гнев и вспомнить о дисциплине. Что до армии впереди — ну, тысяча конников едва ли представляют угрозу Войску. Мятеж окончен — тут никого не осталось, чтобы бунтовать. Или чтобы покорять. — Он обвела окрестности рукой в латной перчатке: — Даже пилигримы разбегаются.